Читать книгу "Эдгар Аллан По и Перуанское Сокровище - Карен Ли Стрит"

– Рад служить, джентльмены. Нечасто мне выпадает возможность поговорить о работе с такими образованными собеседниками, как вы.

– Что, если вам выступить с докладом в Философском обществе? – предложил я. – Полагаю, там вы найдете весьма благодарных слушателей.

Лицо мистера Полларда озарилось улыбкой.

– Об этом непременно стоит подумать!

Оставив сего почтенного джентльмена размышлять над поданной мною идеей, мы направились к жилищу доктора Хендерсона. Однако открывшая на стук домоправительница сообщила, что доктор Хендерсон отбыл на помещенное в карантин судно с ежедневным обходом, и потому мы отправились на пристань, дожидаться возвращения его лодки.

– Поездка оказалась весьма продуктивной, – сказал Дюпен. – Похоже, опасения мисс Лоддиджс касательно Эндрю Мэтьюза с сыном действительно основаны на фактах.

– Да. Боюсь, сочтя историю сей леди сущим вздором, я жестоко ошибся.

– Что ж, недоверие к сказкам о встречах с духами и предостережениях, полученных от птиц, – дело вполне обычное. Более того: подобный скепсис, как правило, и есть самый логичный подход к этаким материям, – утешил меня Дюпен. – Надеюсь, в беседе с доктором судьба Иеремии Мэтьюза прояснится окончательно.

С этими словами он кивнул на двоих, спускавшихся с корабля в баркас, причаленный у борта. Вскоре лодочник доставил доктора на берег, и мы, подойдя, представились. Доктор Хендерсон оказался столь же сдержан, сколь мистер Поллард был словоохотлив, и притом так скуден телом, точно сам акт приема пищи почитал смертным грехом.

– Нет, корабля, о котором вы говорите, я не помню, – сказал он, выслушав рассказ о прибытии «Баунтис» и несомненной гибели Иеремии Мэтьюза в пучине вод. – Думаю, вы в силах представить, какое множество кораблей прибывает к нам, в Лазаретто. Чтобы запомнить хоть четверть, необходима феноменальная память.

– Разумеется. Но вы, несомненно, ведете им учет, подобно мистеру Полларду, – заметил Дюпен. – Прошу вас: заглянув в свои записи, вы нам очень поможете.

– Я крайне занят, джентльмены.

– И время ваше бесценно, сэр. Однако эти сведения для меня весьма важны: через несколько дней я отправлюсь назад, в Париж, и должен буду представить префекту парижской полиции, ради коего и взял на себя некое спешное дело, определенные факты. Вот, позвольте вручить вам мою визитную карточку.

Достав из кармана пальто футляр для визитных карточек, Дюпен ловко, точно фокусник, передал доктору вместе с карточкой несколько золотых монет. Доктор Хендерсон немедля сделался куда более покладистым.

– Напомните-ка дату прибытия судна в Лазаретто?

– Двадцать четвертое октября тысяча восемьсот сорок третьего.

– Рейс из Панамы, пассажиры и груз из Перу?

– Да, – подтвердил я. – И юноша по имени Иеремия Мэтьюз, согласно сведениям мистера Полларда, утонувший. Нам хотелось бы узнать подробнее о его судьбе.

– Идемте со мной.

Отведя нас к себе, доктор Хендерсон направился в кабинет, меблированный столом и множеством книжных полок. Здесь он быстро выбрал из собственной шеренги переплетенных в кожу амбарных книг нужную и принялся листать ее весьма толстыми, но на удивление ловкими пальцами.

– Вот и он. Иеремия Мэтьюз. Рожден пятнадцатого июля тысяча восемьсот двадцать первого, погиб двадцать шестого октября тысяча восемьсот сорок третьего. Утром тело за бортом заметил вахтенный, но утонул он так давно, что вернуть его к жизни не представлялось возможным. Опознан капитаном корабля, каковому и передано свидетельство о смерти.

– Но не само тело? – уточнил Дюпен.

– Нет, похоронен он здесь, – пояснил доктор Хендерсон. – Таков обычный порядок. Покойных мы отсюда не выдаем, опасаясь распространения инфекции.

– Даже если покойный утонул?

– Таков порядок, – пожал плечами доктор Хендерсон. – К тому же, моряки – народ суеверный и не желают брать на борт трупы: боятся заразы и несчастий, насланных духами.

– Вас не затруднит показать, где он похоронен? Хотелось бы подробнее рассказать его лучшему другу о месте, где он обрел последний покой.

Доктор Хендерсон кивнул.

– Думаю, отыскать сумею.

С этим он двинулся к выходу, и мы поспешили следом.

В то время как мы шли через отрадные угодья Лазаретто, повсюду вокруг кипела работа. Огородники, чернорабочие, сиделки, прачки, повара, уборщики – все были заняты делом. Надворные строения выглядели очень мило, прекрасно благоустроенные земли занимали обширные огороды и выпасы для самых разных домашних животных – кур, свиней, коз и коров, предназначенных в пищу тем, кто здесь трудится и живет. В скором времени мы дошли до кладбища, напрочь лишенного той обнадеживающей помпезности, какую мне доводилось встречать на кладбищах прежде. Могилы здесь были отмечены лишь простыми деревянными крестами с именем и датами рождения и смерти, выведенными черною краской. По-видимому, покойных здесь располагали по датам смерти: чем дальше, тем старше выглядели могилы. Доктор Хендерсон указал нам небольшой крест с надписью: «Иеремия Мэтьюз, 1821–1843». Пожалуй, сия жалкая картина лишь усугубила бы печаль мисс Лоддиджс. При этой мысли моя решимость предать убийцу юноши справедливому суду весьма и весьма окрепла: несомненно, он был убит и брошен в реку!

– Благодарю вас, доктор Хендерсон, – нарушил молчание Дюпен. – Ваша помощь неоценима.

– Рад служить, джентльмены.

– Еще вопрос, сэр, – заговорил я, когда мы покинули кладбище. – По вашим словам, тело мистера Мэтьюза заметил в воде вахтенный, а вы обнаружили, что вернуть его к жизни невозможно. А нет ли способа выяснить, действительно ли мистер Мэтьюз утонул, или же оказался в воде уже мертвым?

Над этим доктор Хендерсон размышлял до тех пор, пока мы не приблизились к гавани невдалеке от места, где стоял на якоре «Хопвелл».

– Нет, верного способа нет. Если б на теле обнаружилась видимая рана, я мог бы счесть ее возможной причиной смерти. Но дело, очевидно, обстояло иначе, а, по словам свидетелей, погибший злоупотребил спиртным, – несколько натянуто отвечал доктор.

– Разумеется, любые раны на теле Иеремии Мэтьюза вы бы обследовали, – продолжал я. – Но если он был отравлен или, к примеру, оглушен до бесчувствия и сброшен в воду, это было бы не столь очевидно.

– Да, – признал доктор Хендерсон.

– Понимаю.

Дюпен рассмеялся, точно я отпустил удачную остроту.

– Ну и фантазия у моего друга! Уж если юный мистер Мэтьюз благополучно добрался до филадельфийского Лазаретто из самого Перу в компании всех тех, кто был с ним на борту «Баунтис», какой резон убивать его здесь?

Оглянувшись на меня, Дюпен вскинул брови. Сей неприметный жест означал, что он не вполне доверяет нашему доброму доктору. Тут ветер донес до нас отчаянный вопль младенца, и мы невольно устремили взгляды в сторону судна, стоявшего на якоре в речных водах перед нами. Пока мы обследовали Лазаретто, на палубах «Хопвелла» скопилось еще больше народу, и горестный детский плач словно бы подводил итог общему настроению пассажиров.