Читать книгу "Невеста-наследница - Кэтрин Коултер"

— Ах, вот как, значит, ты собираешься уехать завтра утром? И надо полагать, до рассвета? Ну, конечно же, пока я еще буду спать. Я отлично понимаю тебя, Колин. Тебе совершенно не хочется иметь дело с женой, которая, возможно, станет жалобно умолять тебя не покидать ее, не оставлять ее в этом доме, в этом поместье, в этой проклятой чужой стране? Может быть, мне удастся уговорить тебя не уезжать? Нет, вряд ли. Ах да, я чуть было не забыла про твою очаровательную родню, с которой мне придется жить. Тетушка Арлет такая милая — ну просто прелесть. Она ненавидит тебя, она ненавидит меня; насколько я могу судить, в своей жизни она любила только двух человек: твоего брата и твоего отца, который обманул ее, не исполнив обещания жениться, — по крайней мере, она уверена, что это было именно так. Что касается Серины, то трудно сказать, кем она себя считает: человеком или феей. Она ненормальная, правда, это получается у нее довольно мило. Ну а дети — что ж, я просто-напросто буду и дальше колотить их, если мне так заблагорассудится!

— Сегодня вечером я больше не стану спорить с тобой, Джоан. Просто усвой, что во время моего отсутствия ты не будешь делать ничего — абсолютно ничего. Ты должна быть любезной с моими домочадцами и моими детьми. Вот и все, чего я жду от тебя, моей жены.

— Иди к дьяволу, Колин.

Она воинственно вздернула подбородок, и он почувствовал, как кровь быстрее побежала по его жилам, отлила от головы и, черт бы ее побрал, прилила к паху. Эта девушка, которая так пылко боготворила его в Лондоне, которая всю дорогу до Шотландии настойчиво просила его мужского тела, совершенно переменилась и теперь предстала перед ним грозной фурией. В эту минуту в ее голубых глазах не было видно и следа былого обожания. В них горел огонь, но огонь холодный, как блеск луны. И это тоже возбуждало его.

Он шагнул к ней. Она не попятилась. Нет, она не станет с визгом бегать от него по всей спальне, как Аликс однажды бегала от Дугласа. Правда, когда Дуглас ее догнал, визг тут же прекратился, и Синджен поняла, что то, чем они занимаются, прекрасно. Но то, что может произойти сейчас, не будет прекрасным.

— Я позволю тебе поцеловать меня, Колин. Я уже говорила тебе — мне это очень нравится.

— Ну, разумеется, я буду целовать тебя.

— Если хочешь, я тоже буду тебя целовать.

— Конечно, а как же иначе?

— Нет, я имею в виду другое: если хочешь, я буду целовать твой член и ласкать тебя. В первый раз мне доставило большое удовольствие слышать твои стоны и видеть, как твое тело напрягается и дергается — и все это только из-за того, что я делала с тобой.

Колин застыл как вкопанный, потом сглотнул. Его член отвердел и восстал. Он живо представил себе, как она наклоняется над ним, касается его мужского орудия ртом и руками, вспомнил, как ее шелковистые волосы рассыпались по его животу.

— Нет, — выдавил он из себя. — Я не хочу, чтобы ты это делала.

— Почему? Ведь тебе это нравилось. Я не понимаю, отчего в тот, первый раз ты так быстро попросил меня прекратить эти ласки. Я тогда только начала учиться, как делать это правильно, а сегодня могла бы продолжить и ласкать тебя очень долго. А что до тех, других вещей — я не хочу, чтобы ты опять делал это со мной. Мы уже договорились, что ты больше не будешь. Твой мужской орган слишком велик.

— Джоан, я уже объяснял тебе, что ты ничего об этом не знаешь. Для такой умной и образованной девушки, как ты, подобная неосведомленность в этом вопросе просто смехотворна. Я займусь с тобой любовью и войду в тебя как положено, как мужчины делают это с женщинами со времен Адама и Евы.

— Ну, хорошо, я вижу, что тебе этого очень хочется. Я просто проверяла, можно ли этого избежать. Я готова пойти с тобой на компромисс, Колин. Думаю, что один раз я смогу выдержать. Вероятно, это будет не так уж тяжело. Но больше, чем на один раз, я не согласна. И с твоей стороны было бы жестоко настаивать.

Он не выдержал и расхохотался.

Видит Бог, в Эдинбурге он ужасно по ней скучал, хотя и вопреки своей воле. Вот чертова англичанка, как же она его приворожила! Он вовсе не хотел по ней скучать, напротив, он был не прочь закрутить с другими женщинами, однако не сделал этого, хотя несколько дам завлекали его так откровенно, что только слепой не сообразил бы, чего они добиваются. Он так и не дотронулся до других женщин, а вместо этого думал о своей жене, ее длинных белых ногах и еще более — о ее абсолютной честности, для которой немыслим любой обман. Он тихо выругался, подумав о том, что никогда, ни единой минуты не верил в то, что она способна в сердцах ударить ребенка, даже такую несносную обманщицу, как Далинг.

— Нет, мы сделаем все так, как положено природой, — сказал он. — Я и так слишком долго ждал. Я не создан для безбрачия, во всяком случае, больше не собираюсь его терпеть. Сегодня я возьму тебя столько раз, сколько захочу, и поверь мне, Джоан, тебе это понравится.

Она не шелохнулась и даже бровью не повела.

— Ты вынуждаешь меня говорить начистоту, так сказать, вывернуть душу наизнанку, хотя это для меня и унизительно. — Она сделала глубокий вдох и, глядя ему в глаза, продолжила: — Колин, я не беременна.

— Ну и отлично. Нам с тобой надо подольше пожить вместе, прежде чем ты начнешь рожать мне детей. Нам необходимо научиться лучше понимать друг друга. И ты должна будешь вполне усвоить, какую роль тебе предстоит играть в моем доме и чего я от тебя требую.

— Нет, Колин, ты меня не понял. Я имела в виду, что не беременна именно сейчас.

Какое разочарование, какой крах! Колин почувствовал, как кровь, прихлынувшая было к его паху, снова приливает к голове. Пожалуй, если бы сегодня было полнолуние, он бы в безысходной тоске завыл на луну и как безумный стал бы, стеная, бегать по мондским пустошам.

Он поглядел на нее со все еще теплящейся надеждой.

— Может быть, ты хотела сказать, что узнала об этом — о том, что ты не беременна — на прошлой неделе?

— Нет, я узнала об этом именно сейчас. В эту самую минуту, когда мы с тобой разговариваем.

Верил ли он, что она говорит ему правду? Да, он был уверен, что она не лжет.

— Тысяча чертей, — пробормотал он.

— Это любимое ругательство моих братьев, — заметила она. — Его не употребляет только Тайсон, потому что он священник.

— Надо полагать, что я не раз слышал его от твоих драгоценных братцев Райдера и Дугласа. Они всегда выкрикивали его, перед тем как наброситься на меня с кулаками.

— Они любят меня, — просто сказала Синджен и замолчала, ожидая, что он скажет дольше.

Но Колин больше не сказал ни слова, и было похоже, что он молчит не просто потому, что не может найти подходящего слова, а потому, что у него пропало всякое желание говорить.

— Да, — вздохнула Синджен. — Действительно, тысяча чертей.

— Подойди ко мне, и я тебя поцелую.

Что ж, это, конечно, не решит никаких проблем, но, по крайней мере, будет приятно, в этом она не сомневалась. Она подошла к нему не колеблясь.