Читать книгу "Криптум - Грег Бир"

Но я забегаю вперед.

Вот максимальное приближение к истине, которого мне удалось добиться. Его должно быть достаточно.

Что я видел на самом деле? Помню ли наше приближение к Ореолу, когда он входил в портал?..

Небольшой спасательный корабль пробился, проскользил, просиял через внутреннюю атмосферу огромного кольца, всем своим видом явно напоминая метеор. Какое-то время нас преследовали стражи, и некоторые выстрелы даже процарапали нашу защиту. Но у нас не было оружия, и мы не ответили огнем, и стражи перенесли свое внимание на что-то другое.

Я вспоминаю краткие мгновения захватывающего, жуткого великолепия, мгновения, обостренные ужасом: быстрое приближение внутреннего ландшафта Ореола, крупным планом – тонкий слой облаков, потом реки, горы, пустыни, огромные зеленые пространства, потом тысячи километров неровной серебристо-голубой голой поверхности, перемежающейся высокими четырехзубыми силовыми станциями, – все в строгом декоре жесткого света.

Ореол уже почти наполовину вошел в портал, наш маленький корабль вылетел из поверхностного слоя его атмосферы в сумбур обломков, стражей, истребителей, маневрирующих для занятия господствующих тактических позиций, чтобы разрушить кольцо, пока оно не закончит транзит. Но для этой задачи их было недостаточно. Ореолу оставались секунды до спасения.

И тут – неожиданность. Пока огромная, но в то же время эфемерная лента Ореола медленно исчезала в фиолетово-черной пасти портала, что-то сверкающе-белое появилось с другой стороны. В сравнении с Ореолом оно было крохотным, но само по себе имело немалые размеры – третья крепость. Служба безопасности Совета призывала все имеющиеся ресурсы для защиты системы.

Еще не выйдя из портала наполовину, крепость начала выпускать тучи истребителей – с такого расстояния они напоминали пыльцу над потревоженным бутоном – и стрелять из своих орудий, о чем свидетельствовали серии вспышек. Внутренняя кривая Ореола, хотя и защищенная волнами жесткого света, не могла долго выстоять против такой атаки из ее же внутреннего радиуса.

Командиры и анциллы крепости, вероятно, понимали, что обрекают себя, как и Ореол. Феерическое зрелище – кольцо постепенно распадалось. Видимая его часть прогнулась в противоположном направлении, потом разделилась на пять громадных арок. Мы пролетели мимо самого крупного из этих сегментов, вероятно, в сотне километров от внутренней поверхности. Лишившись ротационной целостности полного кольца, сегмент двигался наружу; толчок вовне усилился асимметричным разломом. Одно из окончаний качнулось в нашу сторону, как огромный клинок. Избегая удара, наша капсула резко изменила курс, и мы пересекли ширину приближающейся арки за считаные секунды до контакта; нас обдали вспорхнувшие перья ледяного облака.

Километровой ширины полоса леса, словно трепещущий флаг на неторопливом ветру, стряхнула с деревьев пыль и распалась на два куска. Разрушение усилилось, с поверхности градом полетели валуны, затем посыпались громадные куски осадочных пластов с легкоразличимой слоистостью, а за этим последовали целые горы в снежных шапках.

Казалось, мы обречены. Вот-вот будем сбиты ближайшей ободочной стеной или огромными камнями или нас заденут пролетающие массы океанической воды, которые здесь, в тени портала, превратились в феерические ледяные скульптуры, в летающие айсберги и снежные глыбы…

Я сидел в нашей капсуле, в этой пылинке, потеряв дар речи. Никогда в жизни не был свидетелем чего-нибудь столь же ужасающего, даже разрушение планеты сан’шайуумов не могло сравниться с этой катастрофой. Мои мысли замерли; казалось, остановилось само сердце.

А потом… я почувствовал, как железная дисциплина Дидакта растворила липкие щупальца моего страха. Наш корабль пробирался сложным маршрутом среди обломков через очередную секцию кольца, когда сквозь почти прозрачный слой замерзшего тумана мы увидели огромный передний купол крепости, сопровождаемый потоками щебня, похожими на лавины серой пыли.

Купол получил жестокие повреждения. Крепость была на последнем издыхании, но хаос разрушения еще не покончил с ней. Изогнутая, искалеченная петля кольца длиной не менее пяти километров вырвалась из облака обломков и разрезала крепость, как нож разрезает булку. Этот удар столкнул с нашего курса огромный корабль, а в его кильватере осталась узкая труба пустоты, сквозь которую наши датчики увидели кромку портала, все еще светящуюся, все еще удерживающую форму. «Чудо!» – подумал я…

Дидакт не признавал чудес. Не признавал, но не преминул воспользоваться.

Наша капсула пролетела, вихляя, как несомый ветром лист, между горами и льдом, между разбитыми корпусами кораблей, в пульсирующую фиолетовую дыру портала. Я ощутил удар уже иного рода. Мы находились в гиперпространстве. Но это гиперпространство было напряжено и искажено; оно злилось за такое обращение с ним; его почти не существовало; оно едва ли представляло собой какой-либо континуум…

Мы не могли определить, как далеко вывел нас этот прыжок. Мы все принесли себя в жертву загадочным требованиям какой-то незнакомой физики. Мы совершили невероятный перелет, пытаясь сохранить какое-то сходство с собой прежними, реальными. Наше причинно-следственное урегулирование по окончании полета невозможно описать словами. Казалось, я вытянулся и наполнился, как грозовая туча, мучительными ударами молний.

Мы расстались с чем-то неописуемым, но все же…

Мы выжили.

Каким-то образом цельность – полезная вещь – вернулась. В конце нашего путешествия, оглядываясь назад, мы ничего не видели. Портал обрушился. Мы теперь перемещались по еще большей пустоте – без тяги, без управления, почти без топлива. Но вроде бы вдали мерцали звезды.

Пронося свою тень над теми звездами, двигался цветок с громадной зияющей мглой в своем центре…

Громадная неизвестная – мгла.

Моя анцилла съежилась в нечеткий серый призрак на заднем плане сознания. С ее жалкой помощью я попытался включить на полную мощность датчики. Сначала они отказали, потом снова стали действовать – слабо, но устойчиво. Теперь вокруг нас была только прозрачная дымка из обломков. Большая часть того, что осталось от Ореола, умирающей крепости и всех других жертв того далекого сражения, через портал не прошла. Бесполезный материал был отфильтрован и выброшен.

И где же все это теперь? Обломки кольца и кораблей, тысячные экипажи? Ни там, ни здесь…

Как это ни удивительно, нам, хотя мы и находились среди обломков, было позволено пройти.

Я повернул голову и посмотрел на Славу Дальнего Рассвета. Она была сильно травмирована, но лицо светилось чем-то похожим на радость. Грубая радость воина, пережившего битву.

Наши глаза встретились, и она подавила свои эмоции.

– Где мы? – спросила Слава. – Мы далеко ушли?

Я не мог ответить. Никакие обычные блага гиперпространства – если можно их так назвать – здесь не были доступны. Наши датчики ничего не показывали.

Но мы преодолели громадное расстояние. Я чувствовал это костями и нервами.