Читать книгу "Армия Второй звёздной Империи - Павел Кузнецов"

– Полегче, полегче, молодой человек! – еле слышно пробурчал напарник. – Это всё вы: пёрли и пёрли вперёд, пёрли и пёрли… А мне что прикажете делать? Я и бежал следом.

– А сразу сказать не могли? – немного успокоился Раймон.

– Вам скажешь! Зато такая охота знатная получилась… Эх, сейчас бы фляжечку спиртика…

– Где ваша трава? – оборвал стенания старика лейтенант.

Ещё через десять минут он совершенно успокоился. Всё-таки трава была знатной, успокаивала нервы и придавала огромный заряд энергии измученному телу. Раймон осмотрел себя. Он представлял собой странное зрелище: с ног до головы забрызганный желтоватой кровью местных обитателей, в маскировочных зелёных мазках полевого комбинезона, на дне окопа… «И это называется охотой? Да это учения какие-то, мать их. Нет, но каковы! Они же в нас стреляли! За тварей, что ли, местных приняли? Всё, пи…ц, пора бросать пьянку».

– Вы как в местных лесах? Ориентируетесь? – поинтересовался совсем успокоившийся Ванга.

– Да мне без разницы, чьи леса. Дорогу найду где угодно.

– С чего бы?

– Я в лесах вырос. На неделю, бывало, уходил на охоту. Один, или с батей. Теперь всегда могу найти направление – даже спьяну. Спьяну даже лучше получается. Точно спиртику не осталось?

– Ладно, держи старик, – лейтенант кинул Грану фляжку с остатками спирта. Порылся в сумке и достал оттуда непочатую бутыль виски. От её вида глаза старика заблестели.

– Что ещё нужно старому человеку для счастья? – умилился пожилой офицер, приплясывая в обнимку с бутылью.

Всю дорогу до лагеря Раймон думал. Он никак не мог взять в толк, что же произошло ночью. Пожалуй, стоило поговорить с остальными. Вроде бы всё было понятно: он отреагировал на стандартную побудку, затем увидел признаки боя, услышал человеческие крики. Ещё и старик этот своими комментариями голову совершенно замутил. Но что-то всё равно не клеилось, чего-то не хватало. Почему он не полез во флаер? Почему не попытался связаться с остальными? Почему не полез в драку с мифическим врагом, а решил идти на прорыв через лес? Всё это не находило ответа в рамках одних только вбитых рефлексов и моделей поведения. Должна, просто обязана была включиться совсем другая поведенческая установка!

В лагере их ждали. Дерано похлопал молодого лейтенанта по плечу, Марьяно пробурчал что-то невнятное про боевое крещение, только Шпак повёл себя несколько странно, и вместо приветствий заглянул в глаза Раймону, да ещё и пальцами отодвинул нижнее веко, чтобы что-то там разглядеть; после чего медик как-то неопределённо хмыкнул.

– А у вас горячка, молодой человек. То-то я смотрю, что вы так далеко ушли… Сразу, понимаете ли, заподозрил неладное.

– Какая ещё горячка? – насторожился Раймон.

– Белая, лэр, белая. Какая же ещё? Вам нужно поменьше пить, а то мы люди привычные, нас такими дозами не проймёшь, а вы только из Академии… Там же этому не учат. Вы на травку больше налегайте, не стесняйтесь: от неё так не вставляет. А ещё лучше в баньке попарьтесь – вся зараза из крови вместе с потом и выйдет.

Спустя четверть часа лейтенант уже сидел в ПКСО, куда его буквально затолкали сослуживцы. Особенно неистовствовал Антон Шпак. Он бегал кругами вокруг Ванги; он увещевал, буквально сыпал какими-то жуткими медицинскими терминами. Увещевания медика у лейтенанта доверия не вызывали, а страшные термины почему-то рождали у офицера настойчивую аналогию с тараканами. Только тараканы живут в домах, а непонятные термины – в человеческих головах. Ванга не видел смысла в санитарной обработке, поэтому упорно огрызался, но под дружным напором своих боевых товарищей вынужден был уступить.

ПКСО изнутри больше всего походил на тёмный чулан. На потолке, в самом углу, еле-еле тлела лампа. Её жалкие потуги развеять тьму канули всуе, и противоположный конец прямоугольного короба терялся во мраке. Почему-то именно в этом, самом тёмном, углу и расположилась длинная скамья для личного состава. А ещё в коробе был пар. Разогретая до чудовищной температуры вода изливалась из специальных отверстий в районе лампы. Пару было придано ускорение, и он с энтузиазмом баллистической ракеты устремлялся в сторону лавки, накидывался на примостившегося здесь человека, обволакивал, обжигал.

Лейтенант попытался прислониться к стене, и чуть было не выругался: стена обжигала. Странно, но сама скамейка была еле-еле тёплой. Явно разные сплавы использовались здесь и там. Едва задумавшись о причинах такого в высшей степени странного решения, Ванга быстро добрался до его сути. Она вся умещалась в сакраментальной фразе: чтобы не расслаблялись. Именно эту фразу следовало бы сделать девизом армий всех времён и народов. Какое там «служить и защищать»! Главное, чтобы служилые не расслаблялись, только тогда они смогут нормально защищать.

Эти глубоко философские рассуждения быстро перешли в практическое русло. Почему-то именно сейчас вспомнились увещевания Антона Шпака. Как там говорил гарнизонный медик? – «С потом из организма уходит вся гадость. Любая болезнь лучше всего выгоняется потом. Тепло и пот даже жир в теле разлагают! Хочешь похудеть? Иди в баньку. А если потом ещё и физическую нагрузку дать… Нет ничего лучше», – в словах высшего лейтенанта было нечто, что заставило молодого офицера насторожиться. Что-то важное он упускал, нужно было срочно поймать зародившуюся где-то в глубине сознания мысль. Он встал, прошёлся по обжигающему полу; снова сел. И скользкая мысль сразу же позволила поймать себя за хвост. Теперь он знал, как нужно действовать дальше с треклятым личным составом, в особенности с отдельными его представителями.

Горечь первой победы

Пока командование штурмовой роты охотилось, бойцы делали то, к чему их приучила жизнь: вовсю злоупотребляли неожиданно обретённой свободой. Но даже дуракаваляние стало другим – не таким, как до появления в их жизни Раймона Ванги. Бойцы продолжали бдеть, бойцы были готовы в любой момент подорваться. Именно это психологическое напряжение после постоянной дрессировки составляет основу эффективности армии, а вовсе не некий абстрактный патриотизм. Это напряжение уже делало штурмовиков подлинными солдатами Империи, оно уже само по себе демонстрировало, что лейтенант движется в правильном направлении.

Вот и сейчас рядовой Кулаков сотоварищи во всю «трудились» в парке техники, отмечая очередной парково-хозяйственный день жбаном коллекционного виски поистине армейских размеров. Следует отметить, что не только размеры его были армейскими, но и происхождение. Когда-то давно, до смешения в шкафу гарнизонного медика, каждый сорт виски по отдельности стоил как очередная боевая единица в парке техники, а в совокупности – как весь парк и казарма вместе взятые. Но, будучи смешанным и разбавленным поддельными и низкопробными образчиками спиртного, резко упал в цене. Примерно до стоимости тары, в которую был налит. На гражданке ничего подобного просто не могло возникнуть. На гражданке ценился сам продукт, его статус, штурмовики же куда больше ценили процесс… получения продукта. Так, Феромон, подставив маслянистую жидкость солнцу, с умным видом вещал о спасительной акции. А в конце истории, прямо скажем, раздутой и приукрашенной, поднял указательный палец вверх и торжественно возвестил, что «штурмовики своих не бросают». При этом все взгляды почему-то скрестились не на пальце старожилы, а на ещё недавно униженном и оскорблённом рядовом Странторе. Словно это он, а вовсе не Феромон или виски на столе подтверждал эту общепринятую истину.