Читать книгу "Полночная ведьма - Пола Брекстон"

– Поскольку этот дух, по твоим словам, настроен так враждебно, – говорит Друсилла, – думаю, будет лучше, если мы велим ему явить только голос.

– Согласна. Если бы мы повелели ему предстать перед нами, это только отвлекло бы нас и к тому же сделало бы его более опасным.

– Не обольщайся и имей в виду, Темный дух может быть крайне опасен, даже когда является тебе в самом слабом своем обличье.

– Я понимаю.

Друсилла замолкает. Я чувствую, в темноте она смотрит на меня, как это может делать только она.

– Ты боишься, дитя мое? – спрашивает она.

Мне приходится сделать над собою усилие, чтобы голос не дрожал.

– Пожалуй, я немного нервничаю. Мне не терпится начать решать эту… проблему.

– Ты была права, когда признала, что это серьезно – оказаться мишенью атак существа из Тьмы. Особенно теперь, когда нашему клану угрожают Стражи. И если они в самом деле используют в своих целях этот дух… да, это опасно. Только представь себе, как трудно будет хоть сколько-нибудь долго сохранять любой секрет, не говоря уже о самой Великой Тайне, если Стражам удалось найти Темного духа, который может проникать в твои мысли. Но не бойся, мы во всеоружии. Все будет хорошо.

Мы готовимся, читая молитвы Клана Лазаря и защитные заклинания, обращенные к Гекате. Затем сидим в темноте. В вязкой тьме я чувствую, как в моих жилах пульсирует кровь, как сердце бьется быстрее, чем обычно, как мои легкие вдыхают и выдыхают воздух. Я освобождаю разум от всех мыслей и расслабляюсь, как бы приглашая Темного духа прийти. Друсилла между тем приказывает ему явиться, изо всех сил стараясь призвать его, несмотря на то что ей не известно, кто он. Она подозревает, что при жизни тот был колдуном, и я сказала ей, что, по моему мнению, он очень стар, но этого недостаточно. Без более конкретных сведений о нем ему будет очень легко противостоять любым попыткам заставить его явиться, каким бы искусным ни был призывающий некромант.

Но мы напрасно беспокоились, что он не придет. Он не ждет приказа явиться, а просто вторгается в мои мысли, едва я снимаю защиту.

Я знал, что ты придешь ко мне сама, сестренка. Знал, что ты меня разыщешь.

Друсилла чувствует, как у меня перехватывает дух.

– Он здесь, с тобой, Лилит?

– Да.

Тебе не было нужды приводить с собой эту старую каргу. Если хочешь поговорить со мной, тебе достаточно просто впустить меня в твой жалкий воспаленный мозг.

– Нынче ночью я действительно желаю поговорить с тобой. Именно сейчас, именно здесь, в том месте, которое выбрала я сама, а не тогда, когда ты самовольно вторгаешься в мою личную жизнь. – Я говорю это вслух, чтобы Друсилла слышала хотя бы половину нашей беседы. Но весьма вероятно, что она сможет услышать также и голос духа, ведь она так привыкла слушать тех, кто уже пересек Рубикон.

Думаю, ты наслаждаешься своим положением Верховной Ведьмы. Думаю, оно сделало тебя самонадеянной, ведьмочка. Ты воображаешь, будто твой драгоценный клан силен, но ты даже не можешь представить себе, что такое настоящие сила и власть.

– Скажи, дух, ты волшебник?

Волшебник! Как я ненавижу это слово. Я не нуждаюсь в ваших жалких заклинаниях и фокусах. Я колдун. Когда я ходил по земле, я был самым великим колдуном, которого когда-либо знал мир. Меня восхваляли, меня почитали. И равного мне нет до сих пор.

– И когда же это было? Когда ты обитал в Царстве Дня?

Много столетий назад, когда ваше волшебство было еще молодым.

– Что-то я не пойму, – осторожно говорю я. – Если ты и впрямь был так силен и тебя так чтили, почему же теперь ты опустился до того, чтобы служить такому низкому и гнусному сообществу, как Стражи? Почему ты вступил с ними в союз?

Я выбрал себе тех господ, которые принесут мне наибольшую выгоду.

Друсилла кладет ладонь на мою руку.

– Спроси его, кто тот Страж, который проник в наш клан, – шепчет она. Но дух слышит ее, так что мне нет нужды задавать этот вопрос.

Эта твоя старуха дура, если воображает, что мною можно так легко управлять! Я здесь не для того, чтобы торговаться, не для того, чтобы помогать волшебницам из Клана Лазаря. Я пришел, чтобы объявить свои требования, ясные и простые. Она такая же, как все члены твоего клана; она ставит себя выше тех, кто благодаря своему колдовству имел истинную власть! Какое высокомерие. В мире не было более великого колдуна, чем я… Люди, волшебники, мудрецы древности – все трепетали передо мной! Если бы меня вероломно не предали, я бы правил ими и сейчас!

Я пытаюсь переварить то, что он говорит, но вдруг Друсилла пронзительно кричит, словно от боли.

– Друсилла!

Она снова кричит. Кричит жалобно, душераздирающе, и я понимаю, что ей очень больно.

– Друсилла, что с тобой? Что стряслось?

Я слышу, как Темный дух смеется. Это сухой, скрипучий и мерзкий смех.

Друсилла с трудом выдавливает из себя:

– О, Лилит, ты должна отослать его прочь. – Ее голос искажен напряжением и болью. – Скорее. Он слишком силен… он остановит мое сердце.

Ни секунды не медля, не задавая ей вопросов и не пытаясь вновь заговорить с духом, я начинаю нараспев читать заклятье изгнания. Снова и снова, со всей страстью, на которую только способна, я повторяю древние фразы, которые должны отправить дух обратно во Тьму. Но я по-прежнему слышу его чудовищный смех. Друсилла хватается за меня, и я прижимаю ее к себе, изо всех сил стараясь заставить ее старое тело оставаться сильным и сопротивляться тому злу, которое причиняет ей такую боль. Она перестала кричать, но дышит очень быстро, и я начинаю бояться опоздать.

Неужели ты думаешь, что тебе удастся защитить их, ведьма? Я буду нападать на всех, кого ты любишь, ты меня слышишь? Если ты откажешься выполнить мое приказание, я разыщу того, кто тебе дороже всего, ибо мне известно, кому ты отдала свое сердце, и раздавлю его, как жука, попавшего под пяту великана.

– Уйди, Темный дух! Оставь нас! Я не боюсь тебя. Я не страшусь твоих угроз и не позволю тебе причинить вред этой кроткой душе. Если тебе хочется драться, дерись со мной, а не с хрупкой старой дамой.

Я жду, бормоча вполголоса молитву, обращенную к Гекате, прося ее прийти на помощь. И вдруг чувствую, что воздух в зале стал другим. Темный дух ушел.

– Друсилла? – Я хлопаю в ладоши. – Свет! Свет! – Факелы на стенах вспыхивают. Друсилла тяжело привалилась ко мне, ее лицо бледно и осунулось, кожа стала холодной и покрылась потом, но она твердо смотрит мне в глаза и сжимает мою руку.

– Не бойся, Утренняя Звезда, я… я цела и невредима.

– О, Друсилла, прости меня. Мне не следовало соглашаться, чтобы ты мне помогала.

– Вздор. Зачем мне вообще жить… если не затем, чтобы помогать главе моего клана? Ну все, только помоги мне сесть попрямее. Так уже лучше. – Проходит несколько секунд, и она снова ровно дышит и полностью владеет собой. – Спасибо, Лилит. Срочные меры, которые ты приняла – и притом очень умело, – спасли меня.