Читать книгу "Тихие Убийцы. Всемирная история ядов и отравителей - Питер Макиннис"

Тэйлор передал слова сэра Роберта Кристисона (1797–1882), одного из известнейших тогда токсикологов: что многие невинные люди дорого заплатили за свою неоправданную веру в предрассудки — уж кто-кто, а Кристисон хорошо знал, о чем он говорил. Он, в полном соответствии со своим обычным авантюризмом, в феврале 1855 года попробовал принять внутрь одну восьмую долю этого боба (шесть гранов[104]), а затем приготовился фиксировать собственные ощущения. Когда оказалось, что боб не дает никакого эффекта, он удвоил дозу — до четвертой части боба. После этого он отметил в своих записях ощущение тошноты (однако физическую невозможность осуществить это), а также замедление пульса и сонливость. По-видимому, он подошел совсем близко к роковой черте.

Британские колонизаторы, обосновавшиеся в этом районе Африки, резко отрицательно относились к подобному методу правосудия, сочтя традиционную племенную практику слишком простой и прямолинейной. В надежде прекратить этот древний обычай они запретили крестьянам возделывать калабарский боб, однако он и без того рос повсюду в диком состоянии, и запрет этот оказался не слишком эффективным.

Кое-кто из западных колонизаторов, — из тех, кто был готов воспринять познания местных жителей, обнаружил, к своему изумлению, что эти смертоносные бобы можно проглотить целиком — и они не окажут отравляющего действия! Что ж, может, эти сведения и оказались полезными для кого-то, кто попал в плен к недружественным племенам…

Отсутствие болезненных ощущений, о которых сообщал Кристисон, навело ряд людей на мысль, а не использовать ли калабарский боб для того, чтобы казнить преступников, однако вскоре были отмечены иные, более терапевтические свойства его активного ингредиента — физостигмина. Если атропин (белладонна) позволяет расширить зрачки, то физостигмин сужает их, поэтому новое вещество с большим энтузиазмом приняли офтальмологи.

Сегодня находят и другие, новые применения для физостигмина. Еще в 1898 году было открыто, что инъекции физостигмина вызывают у мужчин эякуляцию — а значит, у тех, кто страдает импотенцией, появился шанс стать отцом ребенка. Даже те мужчины, кто находился в состоянии паралича, смогли успешно зачать ребенка со своими супругами — с помощью инъекций физостигмина и процедуры искусственного оплодотворения. Физостигмин также является стандартным противоядием от кураре и средством, нейтрализующим действие атропина. (Соответственно, атропин успешно использовался в качестве противоядия от действия калабарского боба!) Физостигмин связывает тот же фермент, что и зарин, однако временно — тогда как зарин влияет на фермент необратимо. В этом смысле есть надежда на то, что своевременная инъекция физостигмина позволила бы защитить военных в зоне боевых действий от последствий воздействия зарина.

Филостигма ядовитая, или калабарский боб (Physostigma venenosum)

Пифагор не рекомендовал употреблять в пищу бобы. И хотя это историческое свидетельство традиционно служит поводом для гомерического веселья среди школьников (с их склонностью к дурно пахнущему юмору), скорее всего, это говорит о том, что древние мудрецы отличались склонностью к перемене мест и немало повидали на своем веку.

Ведь в семействе бобовых немало представителей, обладающих весьма ядовитыми свойствами, поэтому не исключено, что в рекомендации Пифагора было куда больше здравого смысла, чем может показаться на первый взгляд.

Совсем немного нужно, чтобы перейти от санкционированного использования ядов для устранения соперников на политической арене к тому, чтобы скопом удалить с поля боя войска неприятеля…

* * *

У ядов долгая история, притом не имеющая ничего общего с благородством и честью, так что успехи науки за последние полвека означают лишь одно: появились еще более коварные и смертоносные яды, которыми в принципе могут воспользоваться опасные преступники, циничные политики или оголтелые безумцы — чтобы убрать со своего пути собратьев, таких же людей, как они сами. Увы, такова природа человека.

Глава 9

Яды и войны

«Мир земле!» — звучит с амвона.

Вторят в церквях миллионы.

От двух тысяч лет молитвы

Нам — лишь газ на поле битвы…

Томас Харди. Рождество, 1924 год

За два тысячелетия до того, как Харди написал эти горестные строки, во время Пелопоннесской войны, союзники Спарты смогли захватить крепость, которую отчаянно защищали афинские воины, только подведя внутрь ее, через выдолбленное бревно, дым от горящей смеси угля, серы и смолы.

Это, возможно, первое зафиксированное в истории использование отравляющего газа во время военных действий — «военная хитрость», вновь по-настоящему ставшая актуальной лишь в XIX веке. В 1812 году британское Адмиралтейство приняло решение, что использовать горящие корабли, нагруженные серой, перед высадкой десанта на побережье Франции «противоречило бы законам и правилам ведения военных действий». Но всего через сто лет подобная совестливость оказалась полностью отброшенной.

в 1854 году, когда Европа изнемогала от патовой ситуации в Крымской войне с Россией, сэр Лайон Плейфейр предложил начинять артиллерийские снаряды цианистым какодилом, чтобы заставить русскую армию сдать Севастополь. Однако английское министерство обороны отклонило его предложение, назвав подобный способ ведения войны «столь же бесчеловечным и подлым, как и отравление колодцев на территории противника», тем самым лишь подтверждая, что в министерстве, похоже, не читали Павсания[105]. Плейфейр, правда, парировал словами, что, мол, считается оправданным и не противоречащим закону поливать противника расплавленным металлом, который вызывает «самые ужасающие виды смерти», а потому он не принимает столь невразумительное суждение. Он столь же определенно заметил тогда, что «… нет сомнений, что со временем химия будет использоваться для уменьшения страданий воюющих».

Применение ядов в военном деле было, однако, приемлемой и принятой военной хитростью в древности. Павсаний описывает, как Солон смог одержать победу над жителями города Кирра в центральной Греции, перекрыв воды реки, протекавшей по каналу через осажденный город. Но горожане по-прежнему держались, пользуясь для утоления жажды колодезной и дождевой водой. Тогда Солон приказал набросать в реку корни травы чемерицы (известной как сильное слабительное), а затем вновь пустить реку в город. В результате все жители Кирры вволю напились воды, но, когда у стражей на городских стенах начался понос, они не смогли отразить атаку афинян, и город был, наконец, взят.