Читать книгу "Храброе сердце Ирены Сендлер - Джек Майер"

Ирена сунула ей в руки конверт с деньгами.

– Попозже я тебе позвоню… либо в Centos, либо домой. Но осторожнее: телефон могут прослушивать, особенно в Centos.

Ирена почти летела через гетто, а в голове ее так же стремительно мелькали мысли, планы, идеи и страхи. Она не чувствовала усталости, хотя провела на ногах уже больше семи часов, а была еще только середина дня. Пошли слухи, что последний на сегодня поезд уже ушел и что теперь можно было не бояться выйти на улицу и заниматься обычными делами… Улица Лешно снова заполнилась людьми.

В самое жаркое время дня Ирена нашла Шмуэля у ворот на Лешно. Он стоял немного в стороне от новоприбывших украинских и литовских солдат. Очереди на вход в гетто не было. У Шмуэля был такой вид, будто он перегрелся на солнце. Он узнал Ирену и пошел ей навстречу. Самоуверенности в его походке сильно поубавилось.

– Сколько? – спросила Ирена.

– Сегодня? Я слышал, шесть тысяч. – Он опустил глаза от чувства вины и стыда. – Самое страшное было, что мне пришлось конвоировать их на умшлагплатц.

– Шесть тысяч!.. Шмуэль! Мне надо знать, в каких кварталах будет проводиться следующая Aktion.

– Это знают только немцы. Я что, похож на немца? – съехидничал он.

– Тогда и не веди себя как немец.

Он недовольно оскалился:

– Пани Сендлер… не надо ко мне цепляться. Я могу сказать всего одно слово, и вы загремите в Павяк, а то и хуже.

Ирена глубоко вздохнула и заговорила помягче:

– Шмуэль, пожалуйста, я же только хочу помочь детям. Меня просто поразила цифра… 6000 за один день! Как такое может быть?

Ирена дала ему сотню злотых, и он быстро спрятал деньги в карман.

– Я не сомневаюсь, что Еве будет приятно услышать, как ты мне помог. Какие кварталы? В какое время?

Пауза показалась Ирене бесконечной, но потом он стрельнул глазами по сторонам…

– Облавы будут проводиться каждый день по утрам. Поезда будут уходить с умшлагплатц с утра до середины дня. До следующего утра никого трогать не будут. Те, кто не поместится в поезда, остаются на ночь на умшлагплатц и отправляются первым утренним поездом.

– Куда идут поезда?

– Не знаю.

Ирена придвинулась вплотную к Шмуэлю:

– Сейчас не время врать.

– В Треблинку, – сказал он и уставился на свои пыльные ботинки. – Не думай, что я такой плохой, Ирена. Все мы, в еврейской полиции, в безвыходной ситуации… в ужасном положении.

Мы не только должны помогать немцам депортировать людей, но каждому из нас еще и назначили персональную квоту… каждый день доставлять по пять евреев на умшлагплатц, или нас тоже депортируют.

Неужели им недостаточно просто убивать, подумала Ирена. Откуда это страстное желание усугублять свое варварство, заставляя евреев вставать против евреев? Но Ирена не могла позволить себе жалеть Шмуэля, только потому, что понимала, в каком «ужасном и безвыходном положении» он оказался. В эти дни все были в «ужасном безвыходном положении». А завтра? – упорно спрашивала она.

– У меня есть одно условие, – сказал он.

Она закрыла глаза и кивнула, ожидая услышать какую-нибудь банальную личную или меркантильную просьбу.

– Пообещай, что не будешь предупреждать жителей тех кварталов о том, что планируется Aktion… люди взбунтуются, и немцы поймут, что где-то есть утечка информации.

Ирена снова кивнула:

– Даю слово.

– Первая цель – это Малое гетто. Завтра – район Генсиувки, центр размещения беженцев, дома престарелых и Цепла улица.

Ирена поняла, что для начала немцы решили выбрать самые легкие цели – малолетних заключенных, беженцев, слабых, больных стариков и всего один жилой квартал – наверно, чтобы солдаты вспомогательных подразделений могли отработать технику перемещения больших количеств людей. Что же делать? Поднять на ноги всю сеть. Найти Еву. Разыскать сестру Геттер. Позвонить Ирене Шульц. День уже давно перевалил за середину, но если поторопиться, то они со связными еще успеют вывезти с Цеплой хоть несколько детей. Она побежала по Лешно, продираясь через толпы перепуганных людей, и в конце концов добралась до штаб-квартиры Centos.

Ирене снова пришлось пробиваться через орды просителей в кабинет Евы. Ева сидела за своим столом и даже не пыталась отбиваться от пяти чрезвычайно взволнованных, одновременно орущих ей что-то мужчин в сильно потертой одежде…

Ева подняла голову и встретилась с Иреной глазами.

Мужчина, стоящий ближе всего к столу Евы, повернулся к Ирене и прорычал:

– Жди своей очереди!

Ирена жестом показала, что ей нужен телефон, и Ева подвинула его на край стола. Ирена дрожащей рукой набрала номер Ирены Шульц.

– Это Иоланта, – сказала Ирена в трубку. – Я хотела напомнить тебе, что сегодня у нас на Цеплой улице крестины. Приглашай всех-всех, кто сможет прийти.

Она положила трубку и показала Еве, что будет ждать ее в женском туалете.

Когда они оказались наедине, Ева начала говорить:

– Ирена! Слава бо…

Ирена перебила ее и зашептала:

– Завтра облава на Цеплой улице. Поднимай всех сейчас же, – и убежала.

Весь тот жаркий день Ирена и девушки-связные ходили по домам, стучали в двери и умоляли родителей отдать детей. Если родители соглашались, ребенка забирали сразу же… на размышления и повторные визиты времени не было. Замечая, что родители сомневаются, Ирена старалась не вести долгих разговоров, сразу отправлялась дальше. На сердце Ирены камнем лежало знание, заключенный со Шмуэлем сатанинский договор – спасти несколько детей, не предупреждая о смертельной опасности их родителей. Зло во имя добра. Она гнала от себя эти мысли, но они все равно не давали ей покоя.

Слухи о том, что какая-то женщина (некоторые говорили, что она не в своем уме) и ее помощники ходят по домам и уговаривают родителей расстаться с детьми, разнеслись по всей Цеплой улице. Усыпленных люминалом в тот день из гетто выносили и вывозили всеми способами: через проломы в стенах подвалов, в мешках для мусора, через тоннели под зданием суда, через дырку за церковью Благовещения, в картонных коробках под горами окровавленных бинтов в «Скорой помощи» Данбровского и в мертвецком фургоне… На рассвете из депо на Мурановской площади вышел трамвай Леона Шешко, под одним из сидений которого была спрятана коробка со спящим младенцем. И в этот момент в гетто началась депортация жителей Цеплой улицы…

Спасенных детей распределили по одиннадцати экстренным временным убежищам, где им предстояло пробыть несколько дней, пока не будут готовы документы и не найдутся места в монастырях, детских домах или приемных семьях.

Списки Ирены начали быстро расти. Теперь в них было уже почти 250 имен. А скольких спасти не удалось!.. Ирена тешила себя мыслью о том, что количество спасенных детей хоть приблизительно соответствует количеству погибающих, и в этом был некий намек на симметрию и равновесие. Но после начала депортаций смерть начала выигрывать с гигантским перевесом. Однако больше всего беспокоило то, что уже сегодня не хватает денег… А это значило, что, даже если они каким-то чудом смогут выводить из гетто гораздо больше детей, чем сейчас, большинство из них все равно погибнет.