Читать книгу "Жандарм. На пороге двадцатого века - Андрей Саликов"

– Учтём. – Покатал мысль о «ласковой» беседе с пленным Шоу Шанем, но в конце концов отверг её. – Хотя он нужен мёртвый. – И на недоумённые взгляды подчинённых пояснил своё видение ситуации: – Он, конечно, сукин сын, но для местных олицетворяет ВЛАСТЬ. А эта девка, хоть на ней и пробы ставить негде, увы, любит порядок. Потому помереть он должен смертью МЕСТНОГО высокого чиновника и никак иначе. Тогда нас поймут…

Губернатор Цицикара не знал, что его судьба уже решена. Но, будучи умным человеком, понимал: прощения ему не будет. Слишком заигрался с восставшими, а те, устроив вакханалию на дороге, оказали ему медвежью услугу. Что же, русские практически воплотили в жизнь все части трактата Сунь Цзы. Отмахнулся от очередного гонца, сообщившего, что противником захвачена почта и банки, атаки «боксёров» наталкиваются на огонь пулемётов и скоро посылать в бой будет просто некого. Наиболее угрожающий был обход русскими города: захватив высоты и установив там свои пушки, они поставили его в безвыходное положение. Оставаться далее в городе, который постепенно становился мышеловкой, было глупо. Приказав открыть камеры в тюремной мастерской и вывезти отчеканенные монеты, он сел в повозку…

Глава 8

1

В отличие от губернатора поручик Суботин понимал, что побеждает. Оставив третий взвод прикрывать приданные роте два орудия, он с оставшимися стрелками атаковал ближайший редут (вернее, его подобие) и без особых проблем его захватил. В бинокль было видно, что противник полностью деморализован и начал отступать, но, к его большому сожалению, второй редут пока не сдавался. Наверняка в нём много «боксёров». Было замечено: где есть «красные повязки», там сопротивление носит более ожесточённый характер. В принципе пусть там и сидят: старые добрые прусские «фельдкононе», простые, как лом, выплёвывали по бывшим хозяевам очередную шрапнель.

– Идиоты! – Будешь тут ругаться! Суботин с ненавистью посмотрел на мёртвых китайских артиллеристов. Те умудрились расстрелять практически весь и так не шибко большой запас гранат. – Техника в руках неучей – кусок железа, – процитировал он Старика и немного успокоился.

– Ничего, господин капитан, – Механошин, хотя и заметил раздражение непосредственного начальства, не мог не влезть со своим комментарием, – сейчас ещё немного постреляем, и побегут у нас эти макаки…

Увы, но цицикарцы пока держались, хотя пару раз свежеиспечённые артиллеристы весьма удачно укладывали снаряды. Но, как говорится, нет худа без добра: присланные ему на подмогу китайские стрелки и рота владивостокцев своим появлением резко изменили соотношение сил. Чжао и подпоручик Найдёнов, командовавший первой полуротой (именно его назначили старшим), немедленно атаковали тюрьму, для захвата монетного двора (на это особо обращали его внимание) была послана первая полурота уже от разведчиков.

С местом заключения проблем не возникло: надзиратели успели сбежать почти в полном составе и выполнять приказ губернатора (теперь уже бывшего) не стали. Чжао, помня наказ матери, не стал убивать заключённых. Зачем? На строительстве железной дороги не хватало рук, а уж заставить тупых цицикарцев работать… Да и разобраться требовалось, кто там сидит. Поэтому, выделив с полета стрелков для охраны и захватив на окраине дома, он начал готовить их к обороне вместе с русскими. В отличие от тюрьмы «монетный двор» встретил полуроту Уварова огнём, причём довольно точным.

– Мать………, – прислонившись к стене, матюгался Сергей, вспоминая всех предков и родню цицикарцев.

Рядом дюжий сапёр бинтовал ногу шипевшего от боли разведчика. Сам же каким-то чудом успел отпрыгнуть за угол.

– Легко отделался, вашбродь, – констатировал здоровяк и повернулся к Уварову. – Тут настоящий форт. Маленький, конечно, но нам и его хватит, наши батальонные пушки тут не помогут, осадные жерла нужны.

– Или шрапнелью стрелков согнать с банкетки, а пулемётами давить, кто из казематов стрелять будет. – Штурмовать мощное укрепление и людей положить под стенами, когда бой уже выигран, ему не хотелось. Чертыхнувшись, достал из сумки блокнот и нацарапал, что лезть под пули не будет, а просто заблокирует мастерскую. – Так, Зайцев, бегом к командиру, передай записку. Одна нога здесь – другая там…

Уличный бой, как ему и положено, постепенно распадался на маленькие очаги, уследить за которыми у неопытного командира шансов не было. Вот тут и сказались тренировки, через которые прошли все: от комбата до нестроевого кашевара. Китайцы, выбитые с западной окраины, непрестанно пытались вернуть себе утраченное. Но неизменно натыкались на плотный огонь и, неся потери, в беспорядке отступали. Подошедшие губернаторские части попытались переиграть русских в искусстве стрельбы. Это им, увы, удалось: у полуроты владивостокцев за полчаса боя двое убитых и семь раненых. Но гиринцы под командованием Чжао постепенно свели на нет весьма удачную тактику цицикарцев. Потеряв троих убитыми и пятерых ранеными, командир последних решил ударить в другом месте. Свою ошибку он понял, когда напоролся на плотный пулемётный огонь и был вынужден отступить. Утратив в этом столкновении до трети отряда, он понял, что пробиться к монетному двору не удастся. А с захватом этих зданий Цицикар фактически оказался в полуокружении. Единственный выход, что ещё оставался, – идти вдоль озера Си-бо. Русские, нарастив силы, захватят последний редут и перекроют окончательно выход из города. Изображать из себя героя никому не хотелось, возвращаться обратно, не исполнив приказ… В милосердие и рассудительность губернатора веры не было.

Озвучив своё желание присоединиться к «краснобородым», цицикарский офицер усмехнулся про себя: не так всё и плохо, в конце концов, для него ведь ничего не изменилось…

– Виктория, Сергей Петрович, – устало произнёс Милютин. – Сделали всё, что смогли.

– Да не переживайте вы так, Иван Трофимович, ну ушли те юнкера и «боксёры», сами же понимаете, на ту сторону озера сил у нас не хватало, – утешил я его. – Посмотрите, как горит замечательно. Наверняка часть оружия и амуниции там осталась. Владимир Исаевич, – обратился к нашему «кормильцу», – теперь ваша очередь: всё, что имеет хоть какую-то военную ценность, изъять. Это первое. Второе: все документы департамента финансов вывезти, попробуйте покопаться в канцелярии губернатора, всё они уничтожить не успели.

– Слушаюсь! – И, козырнув, направился к стоящей неподалеку «инвалидной команде», как мы называли нестроевых.

Спустившись, я нашёл, что внизу разгородили брезентом часть помещения. Зайдя внутрь, улыбнулся, увидев походную кровать и складной стул. Повернувшись, обнаружил нашего квартирмейстера поручика Миронова, поблагодарил его и плюхнулся на кровать. Что поделать, не юнец уже и годы своё берут. Сейчас можно спокойно посидеть, всё, что нужно, Милютин сделает, и часа через два у меня на столе будет строевая записка.

Вздохнув, начал разбирать почту. Первым, естественно, открыл письмо от Дуббельта и удивлённо поднял брови. Вся усталость мигом прошла, я увлечённо принялся расшифровывать его послание. Спустя десять минут, перечитав его ещё раз, достал портсигар и выудил из него папиросу. Мысли в голове проносились очень невесёлые. Сидящий в Запретном городе император вновь каким-то образом передал послание на волю, причём нам. Вопрос: как это могло случиться? Цыси отлично знает о «любви» к ней части аристократии, и для неё это серьёзный прокол. Ну, почему, нам тоже понятно, немцы китайцев за людей не считают. Наглы тут две опиумные войны устроили, этого им жители Поднебесной не простят, причём все сословия. Остальные – не та «весовая» категория. Вот только что нам делать? Вполне вероятно, что это чисто британская провокация, с них станется.