Читать книгу "Месть мертвеца - Шарлин Харрис"

Каждый раз, думая о крышке люка, я видела лица тех мальчиков: лицо, покрытое кровью, безжизненное, и другое — точно так же окровавленное, полное страха и ужасного осознания.

Мне придется вернуться сюда, чтобы дать показания, но конкретных улик, кроме найденных, вообще-то больше не было.

— Нет, — покачала я головой. — Выдвигать обвинения я не буду. Алманд говорит?

— Не говорит ни единого проклятущего слова, — ответил Клавин. — Вообще-то он был в порядочном шоке — из-за сына, думаю. Но потом стряхнул с себя это и сказал, что мальчик всегда был слабым.

— Он сказал так из-за чьего-то влияния, — отозвалась я. — Это слова кого-то другого.

— Я тоже так думаю, — согласился Стюарт. Он повернулся к нам спиной, чтобы взглянуть на земли, которые дали такой странный урожай. — Алманд не заговорит, чтобы случайно не допустить оплошности и не выдать своего долбаного дружка.

Меня слегка удивило, что Стюарт произнес при нас грубое слово. Но если бы я смотрела на те тела и проводила расследования в той лачуге так же часто, как Стюарт, я бы тоже была глубоко расстроенной и выбитой из колеи… Что ж, даже больше, чем уже была сейчас.

Я сама не понимала, почему я еще здесь. Там не было призраков, не было душ, не осталось ничего от костей восьми подростков, которых положили здесь в землю. Только холодный воздух, порывистый ветер и двое сердитых мужчин, что провели слишком много времени, наблюдая слишком близко, какой ужас могут сотворить люди друг с другом.

— Что вы сделаете с лачугой? — спросила я.

Толливер, как и Стюарт, повернулся, чтобы на нее посмотреть.

— Нам придется ее полностью разрушить и снести, — сказал Клавин. — В противном случае охотники за сувенирами растащат ее по кусочку. Как видите, специалисты из лаборатории убрали большинство самых окровавленных мест, чтобы исследовать в лаборатории. И все инструменты, которые там были — наручники, железо для клеймения, клещи, игрушки для секса, — все это тоже отправилось в лабораторию. Мы привезли сюда кучу народа.

Губы Толливера скривились от отвращения.

— Как он мог смотреться в зеркало? — спросил он.

Толливер редко подавал голос, когда мы находились в такой профессиональной ситуации. Но мужчины меньше женщин привычны к тому, что их могут изнасиловать, и мысль об этом приводит их в ужас. Женщин такой ужас сопровождает всегда, раз уж у них есть женские гениталии.

— Потому что он собой наслаждался, — ответила я. — Легко смотреть в зеркало, когда жизнь — веселье.

Стюарт удивленно повернулся ко мне.

— Да, — кивнул он. — Вероятно, каждое утро он чувствовал себя счастливым. Том Алманд втирал очки всем членам этой общины, годами. И наверняка каждый день был доволен собой. В конечном итоге единственным человеком, которого он не смог одурачить, был его собственный сын.

— А всех остальных он одурачил? — спросила я.

Толливер сжал мою руку. Я стиснула его руку.

— Все работавшие с ним вместе в Центре медицинских консультаций говорят, что прекрасно с ним ладили. Алманд всегда приходил вовремя, добросовестно относился к назначенным встречам, давал умные рекомендации и справки, и за все время, которое он там проработал, поступали лишь самые незначительные жалобы от пациентов.

Меня впечатлило, что собрано так много информации за такое ограниченное время. Интересно, не находился ли он под подозрением с самого начала? Возможно, в полиции получили сведения о нем из его досье или чего-то в этом роде.

— Ну а что насчет близких друзей? — спросила я.

— Похоже, таковых у него не было, — ответил Стюарт. — Но последние шесть лет он состоял в совете по расширению больницы, так же как Лен Томасон и Барни Симпсон. И это вполне разумно. Все они профессионалы здравоохранения, хотя и занимались разными аспектами этого дела. А в прошлом году в совет избрали и того священника, который вел поминальную службу. Они пытались получать достаточные субсидии, федеральные деньги, деньги от частных лиц, принимали участие в кампаниях по сбору средств — занимались всякими такими делами. Нотт-Каунти и вправду нуждается в новом здании, как вы сами могли заметить.

Похоже, все дороги вели к больнице. Неважно, в каком направлении я начинала двигаться, но заканчивала у передних дверей больницы Нотт-Каунти.

— Мальчик еще не заговорил? — Я сознавала, что скоро Стюарт и Клавин перестанут отвечать на вопросы. Просто не захотят — и все.

— Еще нет.

— Его тщательно охраняют?

— Можете не сомневаться, — сказал Клавин. — С этим мальчиком ничего не случится.

— Его семья дала о себе знать?

— Да, они сообщили о его исчезновении прошлой ночью. И мы нашли его машину на обочине дороги примерно в миле от дома Алманда. С лопнувшей покрышкой и без запаски.

— Что ж, это все объясняет. Учитывая, какая стояла погода, он был рад, что его подвезут, как бы сильно ни нервничал.

— Дети никогда не думают, будто с ними может что-то случиться, — мрачно произнес Стюарт.

Мальчику пришлось узнать, что это не так. И никогда он уже не станет таким, каким был прежде.

— Вы не считаете, что стоит приставить охрану к Манфреду Бернардо? — спросила я.

— Он старше тех мальчиков, — ответил Стюарт.

— Но он замешан в раскрытии дела.

— Он взрослый и находится в больнице, где за ним наблюдает множество людей, — ворчливо проговорил Клавин. — Наш бюджет и так уже трещит по швам.

— Было интересно побеседовать с вами, — сказала я. — Спасибо.

— Ты знала, что они окажутся там? — поинтересовался Толливер по дороге в Доравилл.

— Нет, понятия не имела. Я просто хотела снова взглянуть на то место, когда оно стало чистым.

— Чистым?

— Без трупов. Только грязь и деревья.

Несколько минут мы ехали молча. Потом я сказала:

— Толливер, если бы ты знал, что тебя должны обвинить в убийстве в течение ближайших, скажем, трех или четырех дней, ты не был бы уверен, когда именно, но знал бы, что это произойдет, что бы ты тогда сделал?

— Сбежал бы, — ответил Толливер.

— А если бы ты не был вполне уверен, что такое случится?

— Если бы я думал, что есть шанс, что меня не опознают, когда поставят среди других людей, или что-нибудь в этом роде?

Я кивнула.

— Если бы я думал, что есть шанс вести прежнюю жизнь, полагаю, остался бы, — глубоко задумавшись, сказал Толливер. — Пускаться в бега становится все сложнее и сложнее с увеличением числа компьютеров и использованием платежных и кредитных карточек. Наличными пользуются редко, и людей, которые расплачиваются так, запоминают. Почти везде ты должен показывать свои водительские права. В Соединенных Штатах трудно остаться невидимкой и трудно пересечь границу без паспорта. Если ты не профессиональный преступник, почти невозможно сделать и то и другое.