Онлайн-Книжки » Книги » 📜 Историческая проза » Русский дневник - Джон Эрнст Стейнбек

Читать книгу "Русский дневник - Джон Эрнст Стейнбек"

252
0

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 57 58 59 ... 63
Перейти на страницу:

Хотя было только 6 сентября, в Москве становилось очень холодно. Наша комната промерзала, но отопление обещали включить не раньше, чем через месяц. Когда мы не спали, приходилось расхаживать по номеру в пальто. Корреспонденты, проживавшие в гостинице «Метрополь», распаковывали свои электронагреватели, спрятанные на лето.

В день праздника Капа носился по улицам со своими фотоаппаратами почти с рассвета. С ним теперь был русский фотограф, который мог облегчить ему передвижение по городу и, если придется, объяснить милиционерам, что все в порядке. А на Красной площади к нему приставили милиционера – тот помогал ему со съемками и защищал от неприятностей. Теперь Капа мог фотографировать здания, стенды, толпы, лица, группы гуляющих людей и был так счастлив, как он может быть счастлив только во время работы.


СССР. Москва. Сентябрь 1947


На тротуарах многих улиц были устроены небольшие кафе. Одно из них находилось прямо напротив нашей гостиницы и состояло из двух столиков, накрытых белыми скатертями, вазы с цветами, большого самовара и застекленной витрины, в которой находились небольшие сэндвичи (это были открытые сэндвичи с сыром и колбасой), банки с соленьями, груши и яблоки. Все это предлагалось на продажу.

День выдался ясным и холодным. По улицам шествовали слоны из цирка, а перед ними шли клоуны. Военного парада в этот день не было, но на стадионе «Динамо» должно было проходить большое представление. Туда мы днем и отправились.

На стадионе действительно состоялось массовое выступление заводских рабочих в ярких костюмах. Они маршировали по полю, делали гимнастические упражнения, составляли разные фигуры. Мы увидели состязания по бегу среди женщин и мужчин, соревнования по толканию ядра и по волейболу, а еще прекрасно выдрессированных лошадей, которые танцевали вальс и польку, кланялись и делали пируэты. Здесь находилось какое-то важное правительственное лицо, но кто бы он ни был, мы его не увидели, потому что правительственная ложа была как раз на нашей стороне стадиона. Это был почти рекорд: за все время пребывания в России мы не увидели ни одной важной персоны. Сталин находился на Черном море и на торжество не приехал.

Представление на стадионе длилось весь день. Здесь прошли и показательные выступления велосипедистов, и гонки мотоциклов, и, наконец, был показан номер, который потребовал, очевидно, большой подготовки. По стадиону проехала вереница мотоциклов. Точнее, на каждом мотоцикле сидел мотоциклист, а за ним стояла девушка в облегающем костюме, которая держала огромный красный флаг. Когда мотоцикл разгонялся на полную скорость, большой флаг красиво развевался. Эта кавалькада дважды проехала по кругу стадиона, и программа завершилась.

Мы решили вернуться в гостиницу, поскольку мне еще надо было написать статью в Tribune, которую я обещал Джо Ньюману, а Капа хотел снова отправиться в гущу толпы, чтобы еще немного пощелкать. На полпути у нашей машины спустило колесо, и дальше нам пришлось пойти пешком. Впрочем, Капа быстро затерялся в толпе, и увидел я его очень нескоро. Ну а я наконец добрался до бюро Tribune, написал материал и отправил цензору.

Вечером мы ужинали с четой Арагонов, которые остановились в гостинице «Националь». У них был номер с балконом, который выходил на огромную площадь перед Кремлем. Отсюда мы наблюдали салюты, которые шли почти непрерывно, и весь вечер слушали артиллерийские залпы. Площадь под балконом была забита толпой. Наверное, здесь ходили взад-вперед, образуя водоворот, миллионы людей. В центре площади стояла сцена, на которой произносили речи, исполняли музыкальные произведения, танцевали и пели. Единственное место, где мы еще видели вблизи такое скопление народа, – это Таймс-сквер в новогоднюю ночь.


СССР. Москва. Сентябрь 1947. Салют во время празднования 800-летия Москвы


Только поздней ночью мы сумели пробиться сквозь толпу и вернуться в свою гостиницу. А тысячи людей все бродили по улицам, все глядели на огни и электрические панно.

Я лег спать, а Капа разложил сотни своих катушек с пленкой и достал негативы. Я уже видел сны, а он все еще просматривал их на свет и отчаянно ругался, что ничего не получилось. Он обнаружил, что один из фотоаппаратов, которым он все время снимал, слегка засвечивал пленку, и подумал, что испорчены все его пленки. Это его не порадовало. Мне стало так жалко Капу, что я решил не задавать ему завтра утром ни одного интеллектуального вопроса.

У нас оставалось очень мало времени, а сделать надо было еще многое. Например, мы хотели встретиться с русскими писателями. Когда мы только приехали в Москву, их здесь не было – кто отдыхал на море, кто уехал в Ленинград, кто находился за городом. Еще мы хотели сходить в драматический театр и на балет, а также посетить балетную школу. Капе нужно было сделать много фотографий. Каждый день или через день мы звонили в ВОКС и спрашивали, не прояснилась ли ситуация с нашими снимками, поскольку это уже стало нас беспокоить. Мы не могли получить никаких пояснений о том, что нам придется делать с фотографиями; знали только, что необходимо будет написать какое-то заявление. Но никакой другой информации не поступало: нам говорили, что вопрос решается. Тем временем выдвижные ящики шкафов в нашей комнате продолжали заполняться кассетами и лентами проявленной пленки.

Наступила поздняя осень, быстро приближалась зима. В Подмосковье над полями висел синий низкий туман. Люди всюду выкапывали картофель и закладывали на хранение капусту.

Между мной и Капой тоже пробежал холодок. Причина была в том, что в нашей комнате появился какой-то запах, и каждому из нас стало казаться, что это запах не совсем чистой одежды. Каждый считал, что он-то чистый! Мы часто принимали ванну, регулярно отдавали белье в прачечную. Но запах усиливался. Мы уже начали поглядывать друг на друга с определенным прищуром, уже сделали друг другу несколько пренебрежительных замечаний. Это не помогало: запах становился все хуже и хуже, так что пришлось держать открытым окно. Прошло целых три дня, прежде чем мы смогли обнаружить источник вони. Это были банки с дустом, которые нам дал генерал Макон. У одной из них была неплотно завинчена крышка, так что со временем пары ДДТ проникли наружу и пропитали всю комнату. Поскольку мы не подозревали о таком подвохе, каждый из нас валил вину за мерзкий запах на другого. Аромат аэрозоля приятен, когда вы знаете, что это такое, и ожидаете его появления. Но если вы не знаете, что это такое, то отнесетесь к нему с отвращением. В общем, мы очень обрадовались, когда обнаружили источник зла и ликвидировали его. Вскоре комната восстановила всю свою красоту и свежий воздух.

Москва входила в зиму. Открывались театры, начинались балетные спектакли, в магазинах стали продавать толстую, подбитую ватой одежду и войлочную обувь, которые здесь носят зимой.

В ночь после празднования нас пригласил на ужин Эд Гилмор, который к тому времени уже простил Капу за кражу детективов Эллери Куин. Его жена – не только красавица, она еще и прекрасно готовит. Мы провели вечер в атмосфере счастливого, сытого, слегка алкогольного декаданса: Эд привез из Америки несколько новых пластинок со свингом. Мы пили мартини, ели маленькие хрустящие пирожки, а поздно вечером еще и немного потанцевали. Это был хороший вечер, и мы воздаем должное Эду Гилмору за его способность прощать, забыть те преступления, которые Капа совершил против него. На следующий день вернулся из Стокгольма Суит-Джо Ньюман. Он привез очень милые подарки: авторучку, несколько зажигалок, сигареты, консервированные деликатесы, а также несколько бутылок шотландского виски и чемодан, полный туалетной бумаги. Как хорошо, что он так вовремя вернулся!

1 ... 57 58 59 ... 63
Перейти на страницу:

Внимание!

Сайт сохраняет куки вашего браузера. Вы сможете в любой момент сделать закладку и продолжить прочтение книги «Русский дневник - Джон Эрнст Стейнбек», после закрытия браузера.

Комментарии и отзывы (0) к книге "Русский дневник - Джон Эрнст Стейнбек"