Читать книгу "Гордость и предубеждение Джасмин Филд - Мелисса Натан"

Она заметила Джека и Джорджию, которые целовались в углу, лишь когда подошла совсем близко.

— Гав! — воскликнула она громко, и они отпрыгнули друг от друга.

Джек что-то шепнул Джорджии, и та смущенно захихикала. После чего он прошествовал мимо Джаз, широко улыбаясь.

Рот у Джаз так и остался открытым.

Джорджия, издав пронзительный крик, закружилась на месте, словно маленький ребенок.

— Черт подери, что происходит? — наконец выговорила Джаз.

Но сестра начала выразительно закатывать глаза и громко смеяться. Джаз, не выдержав, тоже засмеялась.

Она подбежала к сестре и стала ее обнимать. «Слава Богу, — подумала Джаз. — Есть все же справедливость на свете».

— Он меня любит, — пропела Джорджия, будто это было нечто совершенно невероятное.

— Конечно, — улыбнулась Джаз.

— Я просто стояла здесь, пытаясь сконцентрироваться, внушая себе «успокоиться», пытаясь выбросить Джека из головы уже в сороковой раз за сегодняшний день… — говорила она с блаженным видом.

Джаз стало стыдно. Озабоченная лишь своими несчастиями, она совсем забыла, что и у Джорджии были причины для переживаний.

— …Когда он просто вошел, подошел ко мне и сказал, что совершил самую большую ошибку в своей жизни и что он любит меня.

— И, конечно же, ты ответила, что уже слишком поздно, потому что ты уже другая, что ты скорее умрешь старой девой, чем простишь его? — поинтересовалась Джаз.

Джорджия заулыбалась.

— Я буду очень любить его детей.

— Серьезно? — засмеялась Джаз. — И сколько же их у него?

Сияющая Джорджия смотрела на себя в зеркало.

— Боже, я так счастлива, что мне кажется, я сейчас взлечу! — она обращалась к своему собственному отражению. — Джек сказал мне, что эти недели были самыми несчастными в его жизни, и что он понял: личное счастье дороже всякой работы. Он еще сказал, что, возможно, мы никогда не будем богатыми, но… — задыхаясь от счастья, Джорджия прикрыла рот рукой, — но мы всегда будем вместе.

Джаз улыбнулась сестре. Только Джорджия могла купиться на такие слова. Она решила, что сейчас не время напоминать ей афоризмы мамы о буднях замужества.

В гримерную вошли другие актрисы. Джорджии и Джаз ничего другого не оставалось, как начать переодеваться. Приятная новость, несомненно, помогла Джаз успокоиться. Хорошо, что Мо была в другой гримерной вместе с Сарой и Максин, так что Джаз увидит ее уже только за кулисами, в ожидании своего выхода. Она быстро и без суеты облачилась в свой костюм. Ей пришлось дважды переделывать прическу в стиле эпохи Регентства, и во второй раз Джаз так старательно вонзала шпильки в голову, что испугалась за свои мозги. Но зато волосы были уложены что надо. И, вероятно, навечно.

В дверях появились Фиолетовые Очки и визгливо проорали:

— Всем срочно на сцену!

Вскоре они услышали, как ассистентка прокричала то же самое во второй гримерной.

Занавес был опущен, и Гарри стоял на сцене. Через десять минут зрительный зал начнет заполняться. Когда актеры вышли на сцену, он всем улыбнулся, но на Джаз не смотрел. Сара стояла рядом, смеясь каждой его шутке, будто они относились лично к ней.

В его голосе чувствовалось сдержанное волнение. Когда Ноубл говорил, то окидывал всех взглядом. Кроме Джаз.

— Я хочу сказать вам, что вы все замечательные актеры. «Как трогательно, а где же слезы?» Следующие слова он произносил, глядя в пол: — И я хочу, чтобы вы все знали, что работая вместе с вами над этим спектаклем, я многому научился у вас.

Лица у многих были счастливыми.

— И для меня работать с вами было большой честью, — тихо закончил Гарри. Затем он снова посмотрел на своих актеров и радостно потер руки. — А теперь вот что. В зале немало людей, которые жаждут увидеть наш провал.

Джаз со стыдом подумала, что он имеет в виду тех журналистов, которые называли его «искусственным» и «поверхностным». Она вспомнила один из отзывов. О нем писали как о «неглубоком актере», который пытается поправить свою карьеру участием в благотворительной кампании по сбору денег на борьбу с раком и ставит пьесу, «в которой играют сплошь любители и льстецы, на фоне которых он, конечно же, будет неплохо выглядеть». И это буквально через несколько дней после того, как Гарри назвали «героем нашего времени» за его игру в пьесе Патрика Клифтона. Что касается Брайена Питерса, то его рецензия на постановку пьесы Клифтона шокировала даже циничную Джаз. Похоже, Питерса ничему не научил тот опыт, пусть и горький, который он получил во время первых репетиций: критик так и не понял, что Гарри Ноубл действительно одаренный актер. Более того, его высокомерие стало еще невыносимей, чем ранее. Читая язвительные ремарки Брайена по поводу игры Гарри, можно было подумать, что он сам-то сможет сыграть гораздо лучше.

Но затем Гарри оживился.

— Однако в зрительном зале гораздо больше людей, которые желают нам большого успеха. Среди них, например, моя мама.

Все засмеялись. Сара умудрилась наполнить свой смех таким значением, что ни у кого не осталось сомнения, что она лично знакома с миссис Ноубл. «Костлявая корова», — злобно подумала Джаз.

Гарри продолжал:

— Дело в том, что в отличие от других спектаклей, в которых вам или мне, вероятно, придется еще играть, у нашей постановки — короткая жизнь, так что у нас с вами сегодня всего один шанс привести в восторг всех наших критиков. Единственный шанс доказать всем, что мы сделали правильный выбор. И, конечно, — не будем забывать, — напомнил он актерам, будучи уверенным в том, что все, конечно, это забыли, — только один шанс посвятить наш спектакль всем тем, кто страдал и страдает от страшной болезни — рака груди. Не знаю, как на вас, но на меня это накладывает особый отпечаток. Так что сегодняшний спектакль — самый трудный из всех, в которых я когда-либо играл. Но и у меня нет ни малейшего сомнения, что он будет великолепным. И что вы все будете великолепны. И вы сами тоже не должны в этом сомневаться. Я очень горжусь вами.

Джаз вспомнила сегодняшнее утро. «Так, все ясно», — подумала она.

— Ни пуха всем! — сказал режиссер. — Через пятнадцать минут тем, кто занят в первой сцене, быть на месте.

Все бросились в гримерные, оживленно болтая. Внезапно Джаз почувствовала, что кто-то тянет ее за руку.

— На минутку, — сказала Мо, заталкивая ее в укромный уголок возле сцены. Там было тихо. — Гилберт снова работает в своем журнале, — взволнованно сообщила она.

Джаз уставилась на Мо. Неужели она думает, что Джаз будет плясать от радости, услышав, что у Гилберта все в порядке?

— Мадам Александра Мармедьюк изменила свое решение. Театральный журнал снова выходит!

— И как же это отразится на мне? — ядовито поинтересовалась Джаз.