Читать книгу "Мафия нищих - Д. Артемьев"

Материальные взаимоотношения в семье доцента отличались крайней простотой. Он позволял Кате тратить ее мизерную зарплату так, как ей хотелось. Деньги же на ведение хозяйства и оплату счетов выдавались раз в месяц после подробного отчета о тратах за месяц предыдущий. Иногда Леонид осматривал жену и замечал, что неплохо бы купить ей новую кофточку или босоножки. Глаза Кати радостно вспыхивали, и ей выдавалась некоторая сумма. Сумма была, конечно, заведомо меньше, чем необходимо, поэтому Кате приходилось выкручиваться, добавляя немного из своей зарплаты. Володин одобрительно рассматривал покупку и хвалил вкус жены, никогда не спрашивая стоимость обновки. И Катя тоже ни разу не проговорилась, несмотря на то что это очень естественно для любой женщины.

Жизнь доцента с третьей, молоденькой, женой текла размеренно. В эту неделю у него были свободны среда и четверг, а в пятницу – только утренняя лекция. Поэтому он уехал на свободные дни в загородное поместье, планируя подъехать в пятницу прямо в институт, отчитать лекцию, захватить Катю и вернуться на природу. Дома после лекции он обнаружил вчерашнюю записку: «Леонид Александрович, извините, что не дождалась. Заболела мама, и я вынуждена срочно уехать на несколько дней. Целую. Катя».

Ждать жену не имело смысла, и Володин уехал к себе за город. В понедельник Катя еще не вернулась. Не было ее и во вторник. Возвращаясь с последней лекции, Леонид размышлял, что если она завтра не вернется, придется ехать одному. А там, в загородном доме, скопились горы белья и посуды, и вообще дел выше головы. Как бы точнее узнать, что там случилось с ее мамашей? Ни телефона, ни адреса. Дома он полистал свою записную книжку и неожиданно нашел листок с именем и номером телефона Катиной сокурсницы, той самой, чьи родители устраивали Катю на работу. Номер был записан Катиным почерком.

«Может быть, она знает какие-нибудь телефоны Катиных родителей или хотя бы адрес», – думал Володин, набирая номер.

К счастью, девушка оказалась дома. Володин извинился и изложил свою просьбу.

– Какие родители? – удивились в трубке. – Она, кажется, из детдома. Откуда-то из Саранска или Ульяновска. Я, право, не помню.

Настала очередь удивляться Леониду. Но он тут же сообразил, как еще можно найти информацию.

– Простите, а может быть, в школе можно что-то узнать? Ну, в той, куда вы ее устраивали.

– Это папа устраивал, – ответила сокурсница, – потом со стыда не знал, куда деться. Вы что, не в курсе?

– Нет, – холодея от предчувствия, ответил Володин.

– Боже мой! Да она же через месяц обчистила все сумки в учительской и исчезла.

Володин, не прощаясь, положил трубку и бросился в гостиную к портретам первых жен. Все его сбережения исчезли. Рамы портретов были пусты.

РУСАЛКА

В июне в одном из залов Союза художников разместили выставку картин старейшего художника И.Н. Лутенкова. Жил он в каком-то далеком селе в Нижегородской области и выбирался на люди крайне редко: не любил он ездить, да и возраст не позволял ему покидать надолго свои места. Но на свою выставку художник все-таки приехал. Картины были простые: природа, деревня, старые, вросшие в землю деревянные избы. Обычные профессионально выполненные картины. Отдельно висели несколько полотен с изображением русалки. Сюжет на картинах повторялся, но даты различались. Всего было пять почти одинаковых картин с датами от 1972-го по позапрошлый год. Русалка также была одна и та же, но с каждым годом становилась все старше. Если в 1972 году это была юная красавица с небольшой упругой грудью, то картина позапрошлого года изображала уже зрелую женщину с по-прежнему упругой, но сравнительно большой грудью.

Несмотря на летнее время отпусков, выставка хорошо посещалась. Все картины с русалками были раскуплены в первый же день, хотя художник запрашивал за них немало. Так что эти полотна висели с бумажными табличками «Продано». В основном русалок раскупили иностранцы. В конце второй недели, перед закрытием выставки, должно было состояться собрание худсовета с оценкой результатов. И собрание состоялось, несмотря на то что художник простудился в этих кондиционированных залах и выступал с температурой. Присутствующие услышали его восторженные отзывы о природе Нижегородского края, о самобытности, о духовности, о народных традициях. Лутенков и далее говорил бы разные слова, но его наконец начали перебивать вопросами. И все касались картин с изображением русалки. «Как же это так, Иван Никифорович, – спрашивали члены худсовета, – как же вы, заслуженный художник, опустились до такого кича? Раньше такие картины, писанные на клеенке, продавались на колхозных рынках». И тут в ответ художника понесло. Он начал с Лох-Несского чудовища, потом углубился в историю, заговорил о кентаврах и русалках. Выходило так, что никакой человеческой фантазии не хватит придумать этих оригинальных созданий. «Почему нет человеко-зайцев или человеко-дятлов?! – восклицал художник. – Я вам отвечу на эти вопросы. Потому что русалки имеются в природе. Да, да, имеются. И я сам ежегодно наблюдаю русалку и пишу ее практически с натуры».

До смеха не дошло, поскольку председатель собрания обратил внимание на красное лицо пожилого художника, поинтересовался, хорошо ли он себя чувствует, дотронулся вежливо до лба и убедился, что у Лутенкова жар. Вызвали «скорую помощь»; врачи измерили температуру и давление, и старика немедленно отправили в больницу.

Есть у меня приятель, владеющий небольшим художественным салоном. Каждый раз на день его рождения я придумываю ему какой-либо оригинальный подарок. Вот и в этом году, летом, мне пришла в голову идея раздобыть для него суперкич. Я вспомнил, что раньше на рынках продавали раскрашенных глиняных кошек и собак или картины с лебедями, сделанные на клеенке. Давно я не видел таких вещей и даже не знал, где и кого можно об этом расспросить. И как-то случайно, на Канавинском рынке, поинтересовался у продавца плетеных корзин, которые он привез из Воскресенского района. И мужик мне подробно объяснил, где я могу купить такого рода картины.

Итак, надо проехать Семеново, взять правее, не на Красные Баки, а на Боковую. А оттуда рукой подать до Воскресенского. Его проезжаешь – и на юг. И после села Курдома свернуть направо. И ехать еще километров сорок. В конце дороги два села: Нестиары и Заозерье. До этих сел получается где-то километров 200–250 от Нижнего Новгорода. Два села вокруг абсолютно круглого озера, необычайно красивого. Так вот, в дальнем от дороги селе Заозерье живет самобытный художник Иван Никифорович Лутенков. И у него этих картин – завались. Сам и рисует.

Буквально на следующий день я выехал в Заозерье. С собой взял бутерброды и цифровую фотокамеру. Проехал Семеново, Боковую, по пути, у села Владимирское, заглянул на святое озеро Светлояр, сделал несколько снимков. И дальше. Проехал Воскресенское, Курдома, перекусил и снова за руль. Наконец дорога подвела к абсолютно круглому озеру, берега которого поросли густым камышом. Кое-где в озеро уходили деревянные мостки, на которые можно попасть по узкому проходу через камыши. Я остановил машину возле разрушенного кирпичного храма и пошел узнавать про художника. На улице никого. Наконец показался мужик с доской на плече. Он объяснил мне, что это село Нестиары, а Заозерье по другую сторону озера. И показал, как туда добраться.