Читать книгу "Заградотряд времени. Я из СМЕРШа - Юрий Корчевский"

Вот и колючая проволока. Я перекусил ее кусачками, а двое разведчиков придержали ее концы. Немцы умнели на глазах — стали привязывать к проволоке пустые консервные банки. Заденешь ее, и бренчание сразу выдавало непрошеного гостя.

На видимом участке первой траншеи никого не было. Пока все складывалось удачно. Мы перебрались через нее — и дальше, снова ползком, уже по территории, занятой немцами. Метров через сто пятьдесят проходила вторая линия траншеи. И здесь немцев не было! Преодолели и ее — и дальше, дальше…

По моим оценкам, мы углубились в тыл к немцам уже километров на пять. В своем тылу немцы были не так бдительны, как на передовой, хотя и беспечными их назвать было нельзя. Фрицы — педантичные службисты: и солдаты исполнительны, и офицеры дело свое знают. Пожалуй, из всех европейских армий наиболее упорные и сильные — это русская, немецкая и финская. Присоединившиеся к немцам и воевавшие против нас итальянская, испанская и венгерская не шли с ними ни в какое сравнение.

Теперь пора искать «языка», но для этого надо найти небольшое воинское подразделение. Нам это удалось: глазастый Салов разглядел позиции гаубичной батареи.

Батарея для разведчика — это просто находка. Стрельба без карт, на которых обозначены позиции, невозможна. Значит, осталось вычислить, где ночуют офицеры, и взять одного из них. Только это легко сказать, а как выполнить? Ночь, темно, возле гаубиц часовой прохаживается. Брать «языком» рядового не хотелось — много ли знает, к примеру, заряжающий? Да и приказ был — офицера захватить.

— Всем наблюдать, — шепотом отдал я команду.

Мы расположились на опушке. На поляне стояли гаубицы. Но где ночуют офицеры? Деревни рядом нет — я по карте смотрел. Значит, должны быть блиндажи или палатки.

— Кукин, за мной.

Мы отползли в сторону от батареи. Не будут же немцы жить совсем рядом с гаубицами.

— Вот что, — прошептал я ему на ухо, — давай в рощице поищем, где-то жилье должно быть. Я иду левой стороной, ты — правой. Встречаемся на этом месте через полчаса.

Мы поползли в разные стороны. Где на животе, где перебежками, я обыскал свой сектор. Ничего!

Я вернулся к месту встречи. Там уже дожидался меня Кукин. Как увидел, сразу зашептал:

— Командир, нашел я их блиндажи. Правда, незамеченным к ним не подберешься — часовой там.

Насчет «незамеченным» надо еще обмозговать. Половина ночи у нас пока есть.

— Зови ребят.

Кукин уполз.

Гаубиц на позиции было восемь штук — крупнокалиберные, потому и развернуты далеко от передовой. Им на десять-пятнадцать километров стрельбу вести — дело обычное. Ну, с блиндажами артиллеристов теперь все ясно, а где же блиндаж командира батареи и офицеров? Зная немцев, сомневаюсь, что они живут вместе с рядовыми артиллеристами. К тому же на батарее должны быть корректировщики. Им также жилье нужно. Значит, где-то еще как минимум два блиндажа должны быть, просто в темноте Кукин их не узрел.

Появились разведчики, плюхнулись рядом.

— Вот что, Кукин, веди, показывай, понаблюдаем маленько. Там решим.

Перебежками, а где и ползком мы подобрались к блиндажам поближе. Салов толкнул меня локтем в бок. Я наклонил к нему голову.

— Командир, мы не одни. Видишь? За блиндажами тени мелькают.

Я присмотрелся. И впрямь — одна тень промелькнула, другая… Были бы немцы, не прятались бы. Стало быть, наши. Неужели разведка из другого полка? Или — бери выше — армейская? Хорошо, хоть заметили. А могли бы столкнуться у блиндажей и запросто пострелять друг друга. Надо к ним пробраться, действия согласовать.

— Салов, остаешься за старшего. Ничего без меня не предпринимать!

Салов кивнул.

Я пополз вокруг блиндажей. Подобрался к неизвестным. Форма вроде наша, хотя оружие немецкое. Это не насторожило — у нас самих автоматы немецкие. Случись стрельба в тылу — меньше внимания обратят. Немецкий автомат свой «голос» имеет — более сухой, чем у ППШ, и темп стрельбы меньше, чем у нашего автомата. А наш строчит, как швейная машинка, — темп высокий и выстрел позвонче. Знающий боец по звуку сразу различит. Да и с патронами попроще — у любого убитого немца забрать можно. И еще одно: у немецкого МР-40 приклад складывается, а у нашего ППШ он деревянный и при ползании мешается. Для пехотинца наш ППШ в самый раз, а для разведки лучше все же МР-40, сам убедился.

Я тихо подполз и укрылся за стволом дерева — вдруг с испугу пальнут. Окликнул:

— Эй, славяне…

Чужую группу как пружиной подбросило. Они ощетинились в мою сторону стволами, однако — все в тишине, без стрельбы и криков.

— Кто там — ползи сюда, только чтобы я руки видел, — скомандовал невидимый мне командир.

Я пополз на голос и почти уткнулся в сапоги. А на сапогах — немецкие подковки. Холодом обдало спину. Непонятка!

— Ты кто такой? — раздался тихий голос.

А голос-то по-русски чисто звучит! Что за черт?

— Я из разведки дивизионной. А кто вы?

— Ползи за мной.

Командир чужой группы пополз в сторону от блиндажей, а сзади — еще один пыхтит, мне в спину дышит. Для подстраховки, что ли?

Мы отползли от блиндажей. Неизвестный, что командиром назвался, уселся, опершись спиной о дерево. Покосился на немецкий автомат. Но, вглядевшись в лицо и мой маскхалат, смягчился:

— Похоже, и впрямь свой. Ихние не такие, да и на хрена фрицам ночью на пузе лазить! А я ж тебя чуть было не порешил — не серчай, земляк. Окруженцы мы, паря, из-под Смоленска пробиваемся. Ты и вправду из разведки?

— Извини, документы показать не могу, перед заданием, понятное дело, сдал. А вы как здесь оказались?

— Днем в лесу укрывались, а потом батарея эта огонь вести стала. Сколько же сюда гаубиц накатили! А я уж знаю, как они там где-то наших выкашивают, подлюки. Вот мы и решили их всех ночью прищучить.

— Едва нам задание не сорвали — нам «языка» взять надо.

— Какой к черту «язык», они по нашим огонь ведут. Постреляем всех — и дело с концом.

— Сначала я офицера в плен возьму — приказ у меня, а потом уж делайте, что хотите.

Мы замолчали. Командир хмурился, глаза его гневно блестели и на скулах ходили желваки. Надо договариваться: крутой попался, видимо, свой счет к фашистам имеет.

Я продолжил:

— Сколько вас?

— Двенадцать осталось.

Черт, многовато. С собой их забрать, к своим? Только и вчетвером перебираться сложно, а тут — еще двенадцать.

— Откуда выходите?

— Из-под Смоленска, все из 16-й армии.

— Так это сто километров! — присвистнул я.

— Поначалу-то нас больше было.

— Разведчики или ловкие ребята есть?