Читать книгу "Ловушка для блондинов - Елена Топильская"

Сашка подсел к столу заведующего и без спросу налил себе кофе.

— Так, Маша! Ты мне орудие давай, — спохватилась Маренич. — А то ты мне мозги запудрила этой ерундой…

— Это не ерунда, — упорствовала я.

Из сумки я вытащила пистолет и отдала Марине в руки, показав место, где на рукояти торчал довольно ощутимый металлический шип. Марина вцепилась в пистолет и стала разглядывать его через лупу, потом подхватилась и побежала к себе за актами вскрытия и фотографиями повреждений головы. А я подсунула Сашке шороховский листочек и с надеждой на него уставилась.

Сашка отхлебнул кофе и задумчиво стал разглядывать листок.

— Кто это писал? — спросил он.

— Шорохов, которого наш киллер застрелил.

— Кстати, как он?

— Киллер-то? Говорят, жить будет. Пока с ним разговаривать нельзя.

— А ты так хочешь с ним поговорить?

— Хочу, — уверенно сказала я. — Мне есть, что ему сказать.

— А что тебе этот бред дался? — спросил Сашка, вертя в руках шороховские записи.

— Саша, у нас мотив убийства Шорохова завис. Вдруг это имеет отношение к мотиву. Да и вообще интересно, что за странные формулировки…

— Да, — согласился Сашка. — Похоже знаешь на что? На обратный перевод с иностранного языка.

— Как-как? — У меня перехватило дыхание.

— Представь, что грамотные термины сначала перевели на другой язык, ну, скажем, на английский или немецкий, а потом перевели снова на русский, но переводил человек, далекий от медицины. Вот и получилась абракадабра.

— Сашка, ты гений! Можно, я тебя поцелую?

— Поцелуй его, поцелуй, — разрешил завморгом. — И ты, Саша, ее поцелуй, а я пока чашки помою.

— Послушайте, у вас что, сводническая контора? — возмутилась я, но было поздно, Сашка уже приступил к процессу.

Я не стала вырываться. Тем более что Юра действительно пошел мыть чашки.

Прервались мы только с приходом Марины, тут же включились в работу и предложили ей на рассмотрение версию об обратном переводе. Марина согласилась, что версия красивая, по крайней мере, ничего другого ей в голову не приходит. Юра тоже сказал, что это единственный правдоподобный вариант.

Все втроем они рассмотрели шип на рукояти пистолета, потом сравнили его с фотографиями повреждений на кожных лоскутах, снятых с голов наших потерпевших, и на кости черепов; и пришли к выводу, что шип и ребра рукояти пистолета идеально вкладываются в повреждения.

— Да-а, — Сашка вертел пистолет в руках, — а я ляпнул, что это геодезический инструмент…

— Ну и что? — Юра вступился за честь своего отдела. — Это было предположение. И, кстати, не с потолка взятое. А найти орудие — это задача следователя, а не эксперта.

— Просто я не мог предположить, что на пистолете возможен такой брак… — бормотал Сашка, разглядывая шип.

— Поздравляю, Маша, — Маренич пожала мне руку, — нашла орудие. Надеюсь, при орудии — человек?

— Да, — вяло сказала я, — у нас не только орудие, к которому он хорошо привязан, но и ладони его на местах происшествий. — Про себя я спохватилась, что этого еще достоверно не знаю, поскольку у киллера отпечатков рук не брали, но тут же успокоила себя тем, что мы уже установили настоящее имя киллера, а отпечатки рук этого человека из ИЦ у нас есть.

Моя вялость объяснялась тем, что я не считала чем-то из ряда вон выходящим установление травмирующего орудия по делам о нападениях в парадных. В принципе, это напрашивалось, раз везде были следы рук Коростелева и наличествовал предмет с ребрами и шипом. Это было уже неинтересно. Мои мысли были заняты идеей обратного перевода.

— Саш, — спросила я, — а для чего мог понадобиться обратный перевод?

— Ну ты от меня многого хочешь, — засмеялся он, — тебе виднее, я же обстоятельства дела знаю плохо. Предположи что-нибудь связанное одновременно с медициной и с заграницей. Это плохой перевод строк из медицинского заключения о травме или, скорее всего, о смерти. Для чего может понадобиться перевод заключения о смерти?

Тут я просто заболела. Я полностью отключилась от окружающего мира, пытаясь сообразить, зачем может понадобиться перевод заключения о смерти.

— Для установления юридического факта, — прикидывала я, — для оформления каких-то документов…

— Маша, ты сбилась с пути, — посмеялся Сашка. — Сначала ты действовала правильно, когда приехала к нам советоваться, но сейчас сбилась. Если ты не компетентна в какой-то области, что тебе предписывает закон и здравый смысл?

— Не знаю, — бормотала я. — Выучить то, чего я не знаю.

— Вот балда, — рассердился, завморгом. — Сашка правильно говорит: если чего-то не знаешь, надо обратиться к консультантам.

— А где мне взять консультантов на эту тему? — растерялась я.

— Там, где есть люди, компетентные в вопросах заграницы, — вмешалась Маренич. — В консульстве.

— В каком консульстве?

— Да все равно. В любом.

И я поехала в консульство. Вернее, я села в машину и спросила нашего водителя, где ближайшее консульство. Он подумал и сказал, что он знает, где консульство Великобритании.

— Поехали туда, — решительно сказала я.

В консульстве Великобритании меня принял очень воспитанный молодой человек, слегка недоумевая по поводу визита следователя прокуратуры. Хотя по ходу беседы выяснилось, что он недоумевает скорее по поводу того, почему визит сделан именно в их консульство.

— У вас есть основания полагать, что этот документ как-то связан с сотрудниками нашего консульства? — осторожно осведомился он. Получив отрицательный ответ, он шел в разведку дальше:

— Значит, у вас есть основания полагать, что этот документ как-то связан с Великобританией? — Это допущение не нравилось ему еще больше.

Я опровергла его страхи, объяснив, что обратилась в первое попавшееся консульство, и постаралась польстить ему, сообщив, что в прошлом году сталкивалась с их учреждением и была поражена компетентностью и воспитанностью сотрудников. По глазам было видно, что он мне не поверил и продолжал опасаться, что сюда я приехала неспроста. Наверное, поэтому он заявил в конце концов, что не располагает полномочиями предоставлять мне какую-либо информацию без согласования с консулом. Мне было уже все равно. Я потребовала подать мне консула.

Прождав полтора часа, я была вознаграждена появлением энергичной женщины средних лет, являющейся генеральным консулом Великобритании. Она первая протянула мне руку, крепко ее пожала и спросила, чем она может помочь.

Я в двух словах объяснила ситуацию. Подчеркнув, что приехала к ним только как к консультантам, ни в коей мере не располагая информацией о связи расследуемых происшествий с консульством или с самой Великобританией, равно как и не подозревая ни в чем королеву Елизавету.