Читать книгу "Призрак автора - Джон Харвуд"

Дверь распахнулась в темноту; при этом ее петли зловеще заскрипели. В доме пахло плесенью и сыростью. У Розалинды от страха закружилась голова. В тусклом свете, проникавшем со двора, она сумела различить очертания коридора. Собравшись с духом, она подобрала юбки и побежала вперед, пока не наткнулась на что-то плоское и мягкое, что сдвинулось под ее тяжестью — раздвижная дверь, успела сообразить она, прежде чем закричать от ужаса. Впереди замаячила тонкая полоска света, пробивавшаяся из следующей двери, которая тоже оказалась приоткрытой и вывела ее во внутренний дворик, огороженный стеной красного кирпича с выложенным поверху бордюром из цветного стекла. Эта стена была ниже, и преодолеть ее не составило бы труда, но ведь должна же быть где-то калитка, рассудила она. Дворик густо зарос сорняками, если не считать относительно чистого клочка земли у самой стены в дальнем углу. Все это она успела оценить с первого взгляда, пока пыталась унять бешеное сердцебиение.

Да, именно там, в дальнем углу, и находилась калитка. Она поспешила туда, прорываясь сквозь заросли травы и чувствуя, как цепляется за что-то и рвется подол ненавистного платья. Но, подойдя ближе, она увидела, что перед ней вовсе не калитка: это были могилы, все довольно свежие, и на каждом холмике стоял низкий могильный камень. Даже в сумерках можно было прочитать надписи на первых шести могилах: это были женские имена, но все с фамилией Маргрейв. Седьмая могила была открыта, ее явно выкопали совсем недавно, и рядом стоял приготовленный камень с высеченным на нем именем: Розалинда.

Из ямы поднимался тяжелый запах влажной земли; к нему примешивался еще один, который заставил ее оторвать взгляд от собственного имени, выбитого на могильном камне, и обернуться… чтобы увидеть Дентона Маргрейва, стоявшего шагах в десяти от нее. Он был весь в черном; на плечи был накинут дорожный плащ, но все равно ей казалось, что его одежда вся в земле, а лицо светилось изнутри каким-то бледно-голубым светом, который отражался и в его безумных глазах, и в зловещей улыбке. Она стала пятиться назад; он не пошел за ней, но широко взмахнул, как ей показалось, руками, и полы черного плаща вдруг оказались крыльями, безобразно искривленными и мохнатыми, и вот тогда он бросился на нее с жутким криком, долгое эхо которого все еще носилось по холмам, когда она очнулась в беседке совершенно одна.

Розалинда была слишком ошеломлена сначала ужасом, а потом облегчением, а потому не сразу заметила, как изменилось все вокруг. Но стоило ей немного успокоиться и прийти в себя после кошмарного сна — а ведь такое могло случиться только во сне, — как она осознала, что лежит вовсе не на мягких подушках, а на чем-то твердом, да и деревянный каркас беседки выглядел обшарпанным и потрескавшимся, как и балки крыши, которая была явно не темно-зеленая и блестящая, а грязновато-коричневая и искореженная, к тому же вся в паутине. И что-то ползало у нее по ногам… Она резко поднялась, стряхивая насекомых с платья, и заметила, что лежит на рваных темных тряпках. Пол в беседке от времени вспучился и рассохся, а в глубокие щели лезла трава; сиденья были покрыты лишайником. И свет в беседке был тусклым, поскольку ее плотно окружали деревья, и их молодые побеги оплетали решетки, а аккуратная лужайка превратилась в буйные заросли дикой травы и крапивы.

Озадаченная, Розалинда огляделась в поисках своих туфель и с облегчением отметила, что хотя бы они остались прежними, а то она уже начинала ощущать себя героиней сказки, которая, проснувшись, обнаружила, что проспала сто лет. А с чего же начался ее сон? Она ведь только закрыла глаза, и тут же появилась та женщина… а до этого она увидела залитую солнцем беседку… нет, это не было сном, она не могла спать, ведь она шла от самого дома не останавливаясь… Розалинда встала и еще раз огляделась. Сорняки и высокая крапива плотным кольцом окружали беседку; никакой тропинки не было видно, как и следов. Но ведь она не могла подойти сюда, не примяв траву. И тем не менее она здесь. Сейчас-то ведь она не спит.

Страх все сильнее овладевал ею, а вместе с ним приходило ощущение утраты и одиночества; та женщина была удивительно нежна с ней, а между тем именно ее присутствие породило кошмарный сон про Маргрейва. Розалинда взглянула на небо и увидела, что оно опять хмурится; до нее вдруг дошло, что дрожит она не только от страха, но и от холода — к вечеру заметно свежее. Подхватив попавшуюся под руку сломанную ветку, она стала пробиваться через заросли крапивы. Она знала, что не отважится возвращаться через лес и тем более вряд ли отыщет тропинку. Но как же дойти до дома? Ее внимание привлек слабый шум, доносившийся откуда-то снизу: вполне возможно, под холмом бежал ручей; значит, где-то рядом была река, а уж ее берега они с Каролиной исходили вдоль и поперек. Конечно, она могла и ошибаться, но другого выхода не было, разве что ждать, пока на долину опустится ночь.

Как выяснилось, под холмом действительно бежал широкий ручей, который служил водоразделом между лесом и полями, в него Розалинда и плюхнулась, сбежав с холма, вся в колючках и семенах травы. И хотя ей пришлось пройти довольно длинный путь, в конце концов водный поток вывел ее к знакомому берегу реки, откуда она уже легко нашла дорогу домой. Но отчаяние, в которое ее повергло зрелище полуразрушенной беседки, не отпускало; словно она сама была повинна в этой разрухе, при всей абсурдности такого обвинения. Попытки вспомнить, с чего начался сон, были равносильны демонтажу цельной конструкции в поисках несуществующей детали; новенькая, сияющая краской беседка, какой она увидела ее на склоне холма, вовсе не казалась иллюзией. Она мысленно вернулась на лесную тропинку, а потом и в поле, где ей вспомнился ангел; теперь, как ни печально, его образ неизменно ассоциировался с отвратительной летучей мышью, раскрывающей пасть в зловещей улыбке; как будто на ее глазах плеснули черными чернилами на белое оперение, а она не смогла этому помешать. По крайней мере, теперь она твердо знала, что никогда не станет женой господина Маргрейва… но в памяти тут же всплыла угроза матери покончить с собой; а потом и имя автора на томике: Розалинда Маргрейв; выходит, судьбой ей предназначено выйти за него замуж? Но женщина казалась такой доброй и так нежно улыбалась ей… Мысли Розалинды все носились по кругу, пока, со стертыми в кровь ногами, в запачканной одежде, она не вернулась домой, где ее встретила обеспокоенная Каролина.

Еще по дороге Розалинда представляла себе, как упадет в объятия подруги и все ей расскажет, но сейчас вдруг поняла, что не сможет этого сделать. Между подругами не было недопонимания в том, что касалось «трудного» характера ее матери, но дочерняя верность и, возможно, гордость не позволяли Розалинде особо распространяться на сей счет. Точно так же она не могла в полной мере довериться Каролине, рассказав об их финансовых трудностях, об угрозе, нависшей над домом в Бейсуотере; это могло выглядеть так, будто она рассчитывает на благотворительность со стороны Темплов. Начало ее сна было слишком прекрасно, а конец ужасен, так что в любом случае ей вряд ли удалось бы объединить их в один рассказ. Так что, греясь в уютных объятиях подруги, Розалинда призналась лишь в том, что твердо решила отказать господину Маргрейву, но, разволновавшись из-за воображаемой реакции матери, свернула не в ту сторону и отклонилась от их привычного маршрута. За ужином она, словно вспомнив, добавила, что видела вдалеке, на холме, маленькую беседку, правда, не уточнила, с какого места она ее разглядела.