Читать книгу "Покоренная сила - Евгений Красницкий"

«Кресло ему сделать, что ли? Все-таки граф. Вот посевная кончится, озадачу плотников».

Лавр, заметив отцовское затруднение, подвинул блюдо с рыбой на край стола. Дед, удовлетворенно хмыкнув, ухватил рыбину.

– Как съездил, спрашиваешь? – Дед указал рыбиной на кучу каких-то вещей, сваленных на лавке. – А вот сам посмотри.

На лавке лежали заплечные мешки, скомканные маскхалаты, оружейные пояса, еще какая-то мелочь… И посреди всего этого развала красовался Мишкин самострел.

«Значит, догнали! Замечательно! А сейчас, похоже, будет то самое, что обещала мать, – клизма за утерю оружия. Ну что ж, служба есть служба, никуда не денешься».

Мишка встал по стойке «смирно», сделал военно-тупое выражение лица и гаркнул по-строевому:

– Виноват, господин сотник!

– Кхе? – Почему-то это «Кхе» прозвучало удивленно. – Что виноват, это ты верно говоришь… – Дед задумчиво почесал рыбьей мордой кончик носа и уставился в глаза лещу, словно неожиданно встретил на улице старого знакомого. – А в чем виноват-то? А?

– В потере оружия и оставлении его в руках врага! Готов понести заслуженное наказание, господин сотник! – Мишка аж сам умилился армейскому изяществу формулировки собственной вины и покаяния.

– Кхе! – Деду Мишкино выступление тоже понравилось. – Готов, значит… Это хорошо, что готов. А кто ж тебя овиноватил-то?

– Э-э… – Мишка слегка растерялся и сбился с настроя. – Матушка сказывала, что раньше за потерю оружия ратников казнили или изгоняли…

Трах! Дед от души треснул копченым лещом по столешнице.

– Слыхал, Лавруха? Стоит бабу к воинским делам хоть чуть-чуть подпустить, так она уже и воеводой себя воображает! Один против пятерых в засаду попал, троих уложил, сам ушел, своих упредил, след беглых указал, так еще и виноватый с ног до головы! Нет, ты слыхал, Лавруха?

– Так баба же, – философски пожал плечами Лавр.

– И этому голову задурила! – продолжал кипятиться Дед. – Наказание он готов понести! А, Лавруха?

– Так дите ж еще, – продолжил Лавр в том же тоне.

– Во-во! Войско, едрена-матрена: бабы да дети. Повоюй с такими…

– Что, деда, мои ребята в походе негодными оказались?

– А? Ребята? Нет, ничего, ребята у тебя хорошие. – Дед принялся чистить леща. – Особенно Митька – прямо как будто родился в седле… Учить их, конечно, еще и учить… Но так – ничего, справились.

– Батюшка, – прервал деда Лавр, – пусть посмотрит-то.

– Ага! – Дед, словно вспомнив о чем-то, снова ткнул копченым лещом в сторону сваленных на лавке вещей. – Михайла, глянь-ка, ничего интересного там не видишь?

Мишка подошел к лавке и поворошил неопрятную груду, все было каким-то заскорузлым, словно намоченным в грязной воде, а потом так и высохшим. Мешки, маскхалаты, оружие, моток веревки, кожаная сумка, сапоги… Что-то зацепило сознание, Мишка вновь зашарил глазами по вещам и вздрогнул от неожиданности – на лавке лежал кожаный тубус! Внутри оказался свернутый в трубку лист пергамента. Замирая от какого-то невнятного предчувствия, Мишка развернул пергаментный лист и впился глазами в изображение.

«Ну вот. К тому все и шло, дожил до светлого денечка».

На листе была изображена карта. С координатной сеткой, знакомыми еще со школы условными знаками, стрелкой между буквами «С» и «Ю» и масштабом – в одном сантиметре два километра. На карте были изображены: Ратное, Нинеина весь, дорога на Княжий погост. Северо-восточнее Ратного, явно от руки, чем-то вроде угольного карандаша были добавлены Выселки и дорога к ним. На обратной стороне карты довольно умело был изображен план Ратного, каким село виделось бы с высоты стоящего неподалеку дерева. План был не закончен, видимо, что-то помешало, а возобновить работу не дало неожиданное Мишкино появление.

– Не туда смотришь, – прервал Мишкины размышления дед. – Вон там, сбоку.

Мишка глянул в указанное место и увидел круглую медную коробочку величиной с ладонь. Взял ее в руки и совершенно машинально нажал пальцем на выступающий металлический язычок. Коробочка открылась, Мишка откинул крышку и увидел под стеклом до боли знакомую с курсантских времен картушку магнитного компаса, плавающую в какой-то жидкости. Окружность картушки была разделена на 360 градусов, правда, без мелких делений в один градус – вручную такое сделать, с нужной точностью, достаточно трудно. Стекло тоже было мутновато-зеленоватым, но пользоваться компасом в светлое время суток можно было вполне свободно. Даже сейчас, в свете свечей, основные деления на картушке различались отчетливо.

Подсознательно Мишка уже был к чему-то подобному готов, но все же потрясение оказалось слишком сильным. Чуть не выронив коробочку из враз вспотевших пальцев, он дрогнувшим голосом сказал:

– Компас…

– О! Даже название знает! Проспорил ты, Лавруха! Подставляй лоб.

«Ну что ж, здравствуйте, товарищ предшественник… Или господин? Значит, все-таки вы здесь, где-то рядом. Надо же, как будто весточку из дому получил… Как же нам с вами встретиться, коллега? Вы обо мне даже и не знаете, а ваши люди меня уже дважды чуть не убили…»

– Михайла! Михайла! Уснул, что ли? Поди сюда, объясни-ка нам, что это за штука такая?

Мишка подошел к деду и сунул ему под нос компас. Лавр приподнялся со своего места и любопытно вытянул шею.

– Ты, деда, наверно, слышал, что бывают такие кусочки железа или фигурки железные, которые, если их на ниточку подвесить, поворачиваются всегда одним и тем же концом к северу.

– Кхе… Даже видел один раз! У купца из этого… Забыл, как называется. Рыбка у него такая была, на ниточке подвешенная. А! Вспомнил: из Хорезма. Так это что такая же… такое же… – Дед явно затруднялся с определением. – А железка где?

– Она снизу к этому кругляшу приклеена, одна или несколько, а кругляш в жидкости плавает, чтобы ничего вращаться не мешало, – то же самое, что на ниточке подвесить, но так сохраннее и пользоваться удобней.

– Ага… Кхе. А написано здесь что?

– Вот это – буква «С», означает «север», по-нашему полночь, напротив буква «Ю», значит, «юг», по-нашему полдень. Ну а две другие: «В» и «3» – восход и закат.

Мишка повернул компас, картушка слегка качнулась, но вновь приняла прежнее положение.

– Лавруха, гляди, вот диво-то!

– Это, деда, не такое уж и диво, тем более что ты такое уже видел, только попроще сделанное. А настоящее диво – вот эта карта. – Мишка вернулся к лавке с вещами и принес к столу пергамент. – Ты такое когда-нибудь видел?

– Кхе, так-так. – Дед дальнозорко отвел от себя пергаментный лист на всю длину руки и прищурился. – Чего-то непонятно, ну-ка объясняй.

– Вот это, синее, река Пивень, – начал Мишка. – Вот Ратное, вот Нинеина весь, а вот тут, видишь, недавно добавлено – Выселки. Чертеж наших земель, но сделан давно, когда Выселок еще не было, теперь поправки вносят.