Читать книгу "Если смерть проснется - Андрей Валентинов"

— Здоров, товаряк! — гаркнул Войчемир. — Чаво заперлись? Али Магедон-гора покраснела?

Первую фразу Войчемир обдумал основательно. «Чолом» говорить не следовало, «чаво» и «али» показывали, что гость — не чужак, а в доску свой, упоминание же Магедона должно было окончательно развеять все сомнения. Каждый сивер знал, что когда Магедон-гора покраснеет, тогда и свету конец настанет.

И действительно, стражник рассмеялся и махнул рукой:

— Кубыть не покраснела! Серая ишшо! Здорово, товаряк!

Слово «господин» в торговой Тустани не любили. «Господами» были сполоты. Сами же сиверы называли себя по-купечески — товаряками, совладельцами товара.

— Ну так и шо? — поинтересовался Войчемир. — Так пускай, служба!

Но не подействовала ни Магедон-гора, ни сиверское «шо». Стражник покачал головой:

— Извиняй, товаряк! Не могу! Бунтуем, однако! Войча только рот раскрыл. Приехал править — и в первый же день такое! Он прислушался, но за стенами было тихо — ни криков, ни треска горящих домов. Видать, только начали.

— А супротив кого бунтуем?

— Не супротив кого! — стражник важно поднял вверх указательный палец. — А за шо! За права!

Войча тут же пожалел, что две сотни латников, приведенные из Савмата, остались в ближайшем поселке. Не хотелось въезжать в Тустань с воинством…

— И за какие такие права?

— А за все! Которые человеческие.

Войчемир задумался. Бунтовали обычно против властей, от богов поставленных. А вот чтобы за «человеческие права», слыхать еще не доводилось. Мелькнула мысль попросту сломать ворота, пока бунтовщики город не спалили, но Войча решил подойти с другой стороны:

— Эй, товаряк! А у меня эти права имеются, или как?

— Кубыть имеются, — согласился служивый.

— Ну так имею я право в родной город въехать?

— Ишь, — возмутился стражник. — Права ему! Я тоже право имею серебро за службу получать. А уже полгода не плачено!

Ах вот оно что! Войча отвязал от пояса кошель.

— А ты, товаряк, виру берешь?

— А за шо? — заинтересовался служивый. — Чаво это ты свершил?

— А за подкуп стражи, — решил Войчемир. — Чтоб в город впустила!

— Грывна! — мгновенно отозвался стражник и начал быстро спускаться с вежи.

Гривна, по-сиверски «грывна», — деньги немалые. В иное время Войча разобрался бы с наглецом, но сейчас требовалось спешить. Впрочем, за «грывну» доблестный страж пропустил в город не только Войчемира, но и его кметов, а заодно — всех селян, уже отчаявшихся попасть в Тустань. Начало Войче понравилось, но предстояло еще разбираться с бунтарями. А после всего пережитого так не хотелось снова воевать, тем более с земляками-сиверами…

Савмата Войчемир почти и не увидел. Запомнилась Червоная площадь возле Кеевых Палат — шумная, заполненная густой толпой, ряды кметов в блестящих кольчугах, высокий помост, обтянутый дорогой румской тканью. Солнце — Небесный Всадник — в этот день вынырнуло из-за тяжелых осенних туч, чтобы взглянуть на нового владыку Ории. Сварг стоял посреди помоста, рядом с золотоусым идолом Громовика, а Войча подавал ему Венец. Войчемир думал, что корона Кеева и в самом деле Железная, но когда взял Венец в руки, очень удивился. Металл был странным — легким, очень прочным и блестящим, как лучшая сталь. Не железо, не серебро. Загадочный Венец — давняя память о прародине Кеев, откуда привез его Кей Кавад…

За воротами было пусто и тихо. Войча, ожидавший увидеть побоище, еще более встревожился. Ежели не режут, так не иначе уже всех вырезали! Правда, трупы вокруг не валялись, а над крышами не клубился дым. Войчемир приказал ускорить ход, и маленький отряд рысью направился через узкие улочки к центру. Вскоре стали попадаться люди. К удивлению Войчи, никто не волок с собой копий, дубин или тем более «звездочек». Народ держался мирно, а вездесущие мальчишки тут же пустились вприпрыжку за конниками. Оставалось допустить, что стражник у ворот просто пошутил — или нашел неплохой предлог, дабы честно заработать «грывну». Наконец Войчемир, приметив почтенного старца с длинной седой бородой, спешился и, сняв шапку, поинтересовался, чего это в славной Тустани творится. Ответ его обескуражил. Стражник не ошибся — город и вправду бунтовал. Правда, как-то странно, ибо старец советовал поискать бунтарей на Рыбном Торге. В иных местах пока не бунтовали.

Смутно вспомнилось, что Рыбный Торг — большая площадь, где обычно проводились ярмарки. Для верности Войча спросил, отчего это Тустань бунтовать решила. Старец, важно кивнув, ответствовал, что причина имеется. Права защищают — человеческие которые. Войча почесал затылок и понял, что придется все-таки разбираться…

Сварг отправил его к сиверам сразу по возвращении в Кеевы Палаты. Вокруг бегала очумелая челядь, готовясь к торжественному пиру в честь нового Светлого, Челеди удалилась в свои покои надеть новый наряд, а Сварг, крепко обняв брата, коротко бросил: «Уезжай! Сейчас же!».

Они поговорили накануне. Войча не скрыл ничего, рассказывал подробно, основательно. Лицо Сварга вначале покраснело, отчего стали заметны веснушки, а потом стало белеть. Он слушал молча, сцепив пальцы, затем, когда Войчемир закончил, встал и медленно поднял вверх правую руку:

— Ни один суд не оправдает меня, Войчемир! Но подсудимый может дать клятву. И я даю тебе Кееву клятву, что не посылал убийц к братьям — ни к Уладу, ни к Валадару, ни к Рацимиру. Я не посылал Удода к Хальгу. Если ты не поверишь мне, мы скрестим мечи. И пусть нас рассудят боги.

Войча уже открыл рот, чтобы заверить брата что он верит — верит даже без клятвы, но слова застряли в горле. Сварг — не только брат, он — лучший друг. Но отец и дядя тоже дружили…

— Не веришь! — Сварг дернул плечом и устало опустился на скамью. — И я бы не поверил. Поклад, мой старший кмет, нападает со своими — с моими! — людьми на Улада. К бродникам ездил Посвет, к Хальгу — Удод, мои сотники. Лодыжка говорит, что Рацимир не посылал убийц к Валадару… Меня уже называют Убийцей Кеев! И самое страшное — я не понимаю, что происходит! Не понимаю, Войча! Если не веришь… Мы оба Кеи, мы возьмем мечи. Ты дерешься лучше…

И Войча поверил. Может потому, что Сварг не оправдывался, не отрицал, не боялся выйти с мечом на божий суд. А может потому, что верил брату — несмотря ни на что. Кееву клятву зря не дают — потомки Кавада не будут лгать даже ради жизни!

Что-то подобное он и сказал брату. Сварг долго молчал, наконец, улыбнулся:

— Мне верят два человека — Порада и ты. Челеди — и та смотрит в сторону… Завтра ты уедешь, Войча, — в Тустань, к сиверам. Там спокойно, там тебя знают. Сиди тихо, пока я не разберусь. Кто-то хочет убить всех нас — всех, в ком течет Кеева кровь…

Итак, Войча даже не попал на праздничный пир, но особо не горевал. Ему и самому хотелось уехать из шумного Кей-города. Тихая Тустань, мирный уголок, родные места… И вот — приехал! Неужели и здесь придется воевать?