Читать книгу "Кровавая весна 91-го - Алексей Шумилов"
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Да он совсем маленький и безобидный, вот посмотри, — Андрей поднял клетку, сунул её под нос Хомякову и жестом профессионального фокусника эффектно снял покрывало. Мохнатый толстый хомяк перестал точить зубами очередной кусочек яблока, уставился блестящими глазками-бусинками на толстую рожу комсорга. Секунду животное и Хомяков оторопело пялились друг на друга.
Из парт донеслось хихиканье. Толстенький мохнатый хомячок с набитыми кормом защечными мешочками выглядел злобной пародией на полного розовощекого комсорга.
— Вы прямо как братья-близнецы, — восхитился Максимов. — Один в один, оба упитанные и в меру воспитанные. Может вас, как в индийском кино, злые враги разлучили в младенчестве?
— Т-ты, изде-вв-аешься? — заорал и перешел на хрип налившийся краской Хомяков.
Испугавшееся животное отшатнулось, упало на спинку, обнажив беленькое мохнатое брюшко, задергало лапками и истошно с надрывом заверещало.
— Вот зачем ты так, Хомяков? — укоризненно произнес Андрей. — Напугал Толика.
Хихиканье на долю секунды стихло, и снова взорвалась волной такого громового хохота, что в классе затряслись стекла.
Хихикала, утирая выступившие из глаз слезы, Инга. Заливалась звонким задорным смехом, раскачиваясь в стороны, Лена Колокольцева. Улыбнулся, а потом захохотал всегда грустный рыжий Гринченко.
Ржал, хлопая ладонью по парте, парень из одиннадцатого «Б». Покрасневшая и выпучившая глаза Ивченко изо всех сил закрывала рот обеими ладонями, издавала глухие бессвязные звуки, пытаясь удержать рвущийся наружу смех.
— О-он ещё и То-о-о-лик, аха-ха-ха, — заливался черноволосый парень из параллельного класса, конвульсивно дергая ногами. — Т-Тезки, твою мать!
Глава 23
— Ты, ты… — Хомяков хватал ртом воздух.
— Не смог бросить на произвол судьбы бедную зверушку и пропустить собрание, о котором мне много раз напомнили? — участливо подсказал Максимов. — Чего ты так взбеленился, Толик? Может тебе тоже яблочка нарезать? В нём витаминов много. Погрызешь, успокоишься.
— Вон отсюда, — заорал багровый от ярости комсорг. — Ты здесь больше не появишься! Завтра будешь у директора объяснительную писать!
— Да без проблем, — пожал плечами Андрей. — И не ори так, громко, прыщи полопаются.
— В-о-о-о-н! — истерично завизжал Хомяков.
Под смешки и хихиканье присутствующих, Максимов вышел из класса и аккуратно прикрыл за собой дверь. Настроение у него было прекрасное. Ибо, как говорил «Задорнов», нет большей радости для нашего человека, чем испортить настроение другому. Андрей даже чувствовал легкое разочарование, тщательно продуманные ходы сцены «Комсорг и хомяк» оказались лишними. Но и так хорошо вышло. Комсорг оказался глупым и истеричным. С такими работать одно удовольствие. Теперь оставалось отыграть финал драмы в кабинете у директора, и Хомяков будет обходить его десятой дорогой. Ещё и Вернерам надо позвонить, чтобы подстраховали на всякий случай. Заодно о поездке в Строгово с двойняшками и другими ребятами договориться. Сам Максимов не очень хотел туда ехать, помня об обещании, данном оперу, но если не можешь предотвратить, придется возглавлять, чтобы друзья не наделали глупостей…
На следующий день в столовой на большой перемене, к столику Максимова подошла классный руководитель.
— Что у тебя произошло с Хомяковым? — Тамара Владимировна недовольно поджала губы.
— Ничего особенного, — спокойно ответил Андрей. — Пришел на комсомольское собрание с клеткой и хомяком. По дороге встретил друга, он попросил, подержать зверька у себя. Возвращаться было поздно, опаздывал, вот и взял его с собой. У Хомякова была истерика, он меня выгнал. Всё.
— Мне немного другое рассказывали, — нахмурилась «классуха».
— Не знаю, что вам рассказывали. Я изложил, как действительно было.
— Понятно, — недоверчиво хмыкнула «русичка». — В три часа ко мне в кабинет с объяснительной. Это приказ директора. Будем разбираться. Хомяков хотел людей из райкома комсомола пригласить, поставить вопрос о твоем отчислении, но Мария Алексеевна его отговорила. Настроен он очень серьезно, собрал комсомольскую организацию школы. У тебя могут быть неприятности.
— Мне все равно, — улыбнулся Андрей.
«Вашего комсомола скоро не будет. Что он мне сможет сделать? Характеристику испортить? Её вообще-то классная руководитель и директор утверждают. Но даже если и испортят, плевать. Требовать её в большинстве ВУЗов не будут. На крайний случай, выдам себя борца с партократами и зажравшимися комсомольскими функционерами. Осенью это будет актуально».
После уроков в кабинете русского языка и литературы его уже ждали. Сзади у шкафов сидели Мария Алексеевна, завуч, Виктория Константиновна, та самая миловидная сорокалетняя брюнетка, сопровождавшая директора в столовой. За учительским столом — «классуха», Тамара Владимировна, за партами: Таня Ивченко, Колокольцева, Аус, двое парней и долговязая хмурая девица из одиннадцатого «Б».
— Воронов стань у доски, — холодно приказала директриса. Андрей бросил короткий взгляд на Марию Алексеевну. Директор выглядела строгой, но на долю секунды в её глазах промелькнули веселые искорки.
«А ведь Русин прав, Хомякова она недолюбливает», — отметил Максимов.
— Ты написал объяснительную, по поводу своего поведения на комсомольском собрании? — уточнила она.
— А как же, — улыбнулся Андрей, положил дипломат на колено, щелкнул замками, откинул крышку и вытащил лист бумаги. — Вот она. Вам передать?
— Не нужно, — качнула башней волос директриса. — Читай вслух, чтобы все слышали.
— Как скажете, — Андрей зарыл портфель, поставил его у доски и с серьезным выражением лица начал зачитывать документ.
— «Её Превосходительству, Графине Марии Свет-Алексеевне Лебедевой, милостивой матушке, директору средней школы номер восемнадцать, отрока нерадивого, в классе одиннадцатом 'А» науки трудные постигающего, Воронова Андрея по батюшке Николаевича.
Объяснительная'.
Завуч возмущенно встрепенулась, хотела что-то сказать, но была остановлена повелительным взмахом ладони директора. Присутствующие напряглись и придвинулись поближе, чтобы не пропустить ни одного слова. Порозовевший Хомяков возмущенно надулся и растеряно оглянулся на директора.
— «Я раб божий, Андрей, обуянный Гордыней, одержимый грехом неверия, шел на собрание бесовское нехристей окаянных, комсомольцами именуемыми, отрицающих Господа нашего Всемогущего, сотворившего Вселенную по своему Образу и Подобию», — продолжал вдохновенно зачитывать объяснительную Максимов. — 'И послал мне Господь испытание великое, встретил я в дороге отрока юного — Рудольфа Вернера со зверушкой мохнатою забавною в клетке.
И воззвал ко мне отрок Вернер с призывом отчаянным: «Спаси тварь божию, хомячка невинного! Приюти его на несколько дней, Христа ради!»
Глянул на животину, и померещилось мне, будто в узилище железом сидит единоутробный брат комсорга нашего Хомякова. Также точно подвержен чревоугодию неумеренному диавольсвому, пузат, мохнат, постоянно жрёт и срёт, где попало. Щеки как паруса на ветру раздуваются, пищит истерично, ежели на него внимания не обращают'.
В классе раздались первые робкие смешки. Под возмущенным взглядом комсорга школьники корчили страшные гримасы, кусали губы, чтобы не заржать. Даже завуч прыснула, но сразу спохватилась, быстро глянула по сторонам и изобразила суровое осуждение.
— 'А когда узнал, что зовут, его как Хомякова Толиком, растаяло сердце мое! Не
Внимание!
Сайт сохраняет куки вашего браузера. Вы сможете в любой момент сделать закладку и продолжить прочтение книги «Кровавая весна 91-го - Алексей Шумилов», после закрытия браузера.
