Читать книгу "Мы мертвые - Майк Шэкл"

мог бы поклясться, что увидел, как губернатор вздрогнул. Поделом этому ублюдку.

К тому времени, когда Эшлинг занял свое место перед виселицами, толпа была по-настоящему взбешена. Не было даже слышно, как барабанщик отбивает свое та-та-та рядом с ним. Дрен рассмеялся, когда Эшлинг поднял руку, призывая к тишине. Жирный шанс, что это произойдет, мудак.

Мужик был очень близко, и Дрен пожалел, что у него нет кирпича, чтобы запустить в него. Увидеть, как разбивается его лицо. Так бы этому ублюдку и надо. Но у Дрена не было кирпича. Однако, у него были сферы.

Он подал знак Квисту. Пришло время. Дрен натянул перчатку, пригнулся, сунул руку в сумку, которую они принесли с собой, и достал бомбу. Он встал как раз в тот момент, когда Черепа переместились к виселицам, ощетинившись копьями.

Квист вытащил маленькое нож, не больше его большого пальца, но достаточно острый. Дрен протянул другую руку, и Квист так сильно надрезал большой палец, что пошла кровь. Дрен прижал порез к черной поверхности бомбы, смазывая ее своей кровью. Он почувствовал, как сфера отреагировала, сразу же начав нагреваться. Серьезное дело, без дураков. Жидкость внутри закручивалась все быстрее и быстрее по мере того, как кровь просачивалась сквозь поверхность.

Квист отступил назад, давая Дрену немного места. До эшафота было рукой подать, перед ним выстроились Эшлинг и Черепа. Чертовски мило. Он отвел руку назад, подождал один удар сердца, затем бросил бомбу. Дрен, Квист и Фалса нырнули за стену.

Дрен заткнул уши, но все равно это было похоже на конец света, когда взорвалась бомба. Взрывная волна ударила в стену, и, на мгновение, ему показалось, что она вот-вот упадет, раздавив их всех. Грязь и обломки, огонь и гром — ничего другого больше не существовало. У него звенело в ушах от кровавой великолепной ярости всего этого, пока они прятались за маленьким барьером.

Хрен знает, сколько времени потребовалось миру, чтобы успокоиться. Пыли, чтобы лечь неподвижно. Звуку, чтобы вернуться в мир. Но, наконец, воцарилось подобие порядка. Миру не удалось предотвратить то, что сделал Дрен.

Дрен услышал крики первым. Крики раненых и умирающих, мольбы о помощи, мольбы к Богам, мольбы о милосердии. Он опустил руки и открыл глаза. Увидел, что Квист и Фалса уставились на него, оба покрытые пылью и грязью. Рядом с ними лежали тела, много тел. Земля была залита кровью. Мимо, пошатываясь, прошел мужчина, сжимая отрубленную руку. Женщина пыталась втянуть свои кишки обратно в живот.

Он встал на дрожащие ноги и выглянул из-за стены. Виселицы превратились в щепки и дым, Черепа — в груду трупов в почерневших доспехах. А Эшлинг? От него вообще ничего не осталось. Это сделал Дрен. Он чертовски хорошо справился с этим. Он достал ублюдка.

Скольких он убил — сорок? Пятьдесят? Больше, чем надеялся. И гребаные Шулка пытались его остановить! Какими же они были дураками. Мир изменился. Ему больше не нужны Шулка. Ему нужны Дрен и такие, как он. Новая порода воинов. Кто-то, кто мог бы довести дело до конца.

Чья-то рука схватила его за плечо. Дрен развернулся, готовый к драке, но это был всего лишь Квист:

— Нам пора идти. Сейчас. Скоро появятся новые Черепа.

Дрен кивнул, но остался на месте. Он не хотел уходить. Это был его момент, и он хотел им насладиться.

— Пошли! — крикнул Квист и потащил Дрена к южному выходу с площади. Фалса была с ними и снова плакала. Слишком много для того, чтобы быть похожей на Дрена и Квиста. Девчонка была гребаной овцой. Достаточно скоро она будет мертва, как и все остальные.

Люди разбегались во все стороны, толкаясь, отчаянно пытаясь спастись. Дрен отскакивал то от одного плеча, то от другого, прокладывая себе путь. Было легко затеряться в этом хаосе. Он просто позволил увлечь себя, чувствуя энергию толпы, преодолевая панику, которую сам же и вызвал. Он ухмылялся как сумасшедший, но не мог остановиться. Он чувствовал себя таким чертовски живым. Он разбудил весь город, показал ему, что можно сделать. Он сделал. Больше никто. Дрен из Токстена. Сын рыбака.

Когда они вернулись на улицы Токстена, было уже далеко за полдень, и небо окрасилось в багровый цвет. Разрушенные здания почти не защищали от ветра, который обещал холодную ночь впереди. Еще час или около того, и зазвенят колокола комендантского часа, но в поле зрения уже никого не было.

Квист плюхнулся на груду щебня. Он положил руки на колени и уронил голову:

— Я как выжатый лимон.

Фалса соскользнула вниз по куску стены, который все еще стоял, и села на землю рядом с ним. Она обхватила ноги руками и уставилась в ту сторону, откуда они пришли, на другой конец города, как будто все еще могла видеть устроенную ими бойню.

У Дрена в голове роилось слишком много мыслей, чтобы сесть или даже стоять спокойно. Он переминался с ноги на ногу, расхаживая по кругу. Ухмыляясь, несмотря на то, что в ушах у него все еще звенело от грохота взрыва, а кожу все еще покалывало от жара:

— Мы это сделали. Мы это сделали. Мы чертовски хорошо это сделали.

Квист поднял голову и выдавил из себя полуулыбку:

— Конечно, мы это сделали.

Фалса просто прижала подбородок к груди и выглядела так, словно вот-вот снова разревется. Это было последнее, что хотел видеть Дрен.

— Эй, Фалса, почему бы тебе просто не свалить обратно к своим родителям? — рявкнул Дрен. — Приходи и найди меня, когда вырастешь.

Она подняла глаза, маленький ротик дрогнул:

— М... мои родители мертвы.

— М... мои родители мертвы, — передразнил ее Дрен. — Клянусь яйцами Ало, ты мне здесь не нужна. Мне не нужна плакса, которая расстраивается из-за всего. Ты понимаешь? А теперь иди.

— Но... но мне больше некуда идти, — ответила она. — Прости. Я буду стараться изо всех сил. Я… Я… Я обещаю.

— Твои обещания хрен что значат для меня. — Он махнул ей рукой. — Давай... сделай одно… уходи... убирайся отсюда.

— Отстань, Дрен, — сказал Квист. — Дай ей прийти в себя.

— Не помню, чтобы я спрашивал твоего мнения, — сказал Дрен, не глядя на своего друга. Он не сводил глаз с Фалсы, пока до ее тупой башки наконец не дошло, что Дрен не страдает фигней. Он, черт возьми, имел в виду именно это. Он хотел, чтобы она ушла.

Она, шатаясь, поднялась