Читать книгу "На Западном фронте. Бес перемен - Дмитрий Олегович Рогозин"

по-прежнему помнят, кто их враг и кто им помогал в самые трудные дни борьбы за честь и национальную независимость.

Во время боснийской войны мне довелось не раз бывать на «передке» обороны сербской гвардии. В этих поездках меня часто сопровождали мой белградский друг Олег Голубович, представитель КРО в Югославии Константин Бусыгин (мой соратник и будущий глава города Байконура) и чекист Михаил Нуждинов. Однажды в коридоре длинного перехода между мусульманской и сербской частями Сараево, напоминавшем строительный забор, замешкалась пожилая женщина. Она тащила на себе увесистые пожитки и выдохлась под их тяжестью. Для снайперов, которые в те дни безраздельно хозяйничали в домах с зияющими дырами вместо окон, женщина была увлекательной мишенью. Спасаясь от стрелков, одурманенных кровью жертв, жители города натягивали посередине улиц веревки или проволоку и набрасывали на них одеяла, простыни, старые ковры - все, что могло ухудшить обзор снайперов и скрыть от них передвижения людей.

Я побежал по коридору навстречу несчастной женщине. Подхватив старуху с нехитрым ее скарбом, прикрываясь сгоревшими машинами, брошенными на дороге, я добрался до брони французского бронетранспортера, раскрашенного в бело-голубые цвета миротворцев. Сами миротворцы наблюдали за этой картиной с любопытством, но с места не сдвинулись, чтобы как-то нам помочь. Женщина оказалась сараевской мусульманкой, зачем-то направлявшейся в сербский сектор города. При этом старший сербский офицер на позиции устроил мне настоящий разнос, поскольку ему здорово попало бы от начальства, если бы меня подстрелили. Я, кстати, его очень хорошо понимаю: бравада на войне ни к чему хорошему не приведет. Но, с другой стороны, я не мог бы спокойно наблюдать за тем, как снайперы устроят игру в поддавки с этой пожилой и абсолютно беззащитной женщиной. Ну, остался бы я в укрытии, а ее бы подстрелили, что, лучше бы я себя потом чувствовал, зная, что мог ей помочь, но не помог? Здесь, на войне, каждый должен сам решать, стоит ли подставлять в той или иной ситуации голову под пулю или лучше сберечь ее для следующей пули. Так или иначе, женщина была жива, и только это тогда имело значение.

В Пале я несколько раз встречался с главой Республики Сербской профессором Караджичем и командующим армией боснийских сербов генералом Младичем. Генерал был чрезвычайно популярен среди сербов. Он был символом национального сопротивления, живой легендой. Как-то раз Младич обратился ко мне с вопросом, могут ли русские самолеты сбросить над территорией Сербской Краины пустые ящики или контейнеры, как будто Россия решила поддержать своих братьев в борьбе:

«Оружия и боеприпасов нам не надо. Всё есть. Если закончатся, добудем в бою. Но нам важно показать воюющим сербским крестьянам, что мать-Россия их не забыла. Американцы с воздуха поддерживают наших врагов, постоянно сбрасывают им военные грузы и провиант. А нам хотя бы пустые ящики сбросьте. Все остальное мы сами сделаем».

Нет, Младич не хотел меня тем самым подколоть. На любой войне важна мотивация и символы веры. За деньги люди могут убивать. Но за деньги люди не будут умирать. На войне побеждает только тот, у кого есть веские основания отдать жизнь за Родину и своих товарищей. Тот, кто готов идти до конца. В этом смысле Мать-Россия всегда была для сербов защитницей и символом веры. И даже символическая помощь России на этой войне дала бы колоссальную моральную поддержку нашим сербам. Об этом мне и толковал легендарный сербский генерал. Кстати, я сохранил генеральскую фуражку Радко Младича. Это награда за взятие русскими добровольцами Ново-Сараево. Теперь это ценная реликвия в нашей семейной коллекции.

Много лет спустя, во время моей работы постпредом России при НАТО, коллеги часто спрашивали меня, не изменилось ли мое мнение о Караджиче и Младиче после того, как их задержали как военных преступников. Отвечу так: на гражданских войнах героев вообще не бывает. Гражданская война - самая страшная и грязная из всех возможных войн. Брат идет против брата, отец -против сыновей. Офицеры, давшие присягу на верность своему отечеству, не знают, какой части этого распавшегося отечества они должны быть верны. Что же касается степени вины тех или иных политиков или военачальников, то определить ее может только суд. Справедливый суд. Гаагский трибунал справедливым судом я не считаю. Это судилище, а не суд. Я ему не верю.

Вскоре блокада тяжелого вооружения сербов «голубыми касками» ООН поставила православных славян в тяжелейшее положение. В августе - сентябре 1995 года удары НАТО с воздуха, разрушившие сербские военные объекты, центры связи и системы ПВО, подготовили новое наступление мусульмано -хорватской армии. В октябре 95-го оставленные один на один с НАТО сербы были вынуждены подписать соглашение о прекращении огня.

В середине декабря Совет Безопасности ООН поручил Североатлантическому альянсу сформировать миротворческие силы для прекращения конфликта в Боснии и Герцеговине. Россия, в XIX веке обучившая и вооружившая профессиональную сербскую армию, вместе с которой русские войска воевали против Османской империи и Австро-Венгрии, в конце XX века подписывает постыдные решения по «умиротворению Балкан». В соответствии с ними НАТО впервые получила право провести наземную операцию за пределами зоны своей ответственности. Роль ООН оказалась в этом деле жалкой.

Война в Боснии и Герцеговине унесла более 200 тысяч жизней, из них более 180 тысяч - мирные жители. Но главное - она продемонстрировала однополярность мира и возможность для США и НАТО действовать безнаказанно. Боснийская война пристрастила НАТО к ведению боевых действий за пределами зоны своей традиционной ответственности. Весной 1999 года Североатлантический альянс в обход Совета Безопасности ООН напал на Югославию.

Военное руководство США действовало, простите меня за аналогии, строго по ленинскому плану захвата столицы в 1917 году: «чтобы непременно были заняты и ценой каких угодно потерь были удержаны: а) телефон, б) телеграф, в) железнодорожные станции, г) мосты в первую голову». Флот и ВВС США ошеломляющей ракетной атакой разрушили здания военного командования Югославской народной армии, парализовав его действия и остановив управление войсками. Удары также были нанесены по подстанциям, мостам (несмотря на то, что на них находились люди) и казармам ЮНА. То есть дальнобойным высокоточным ракетным оружием США была уничтожена не только военная, но и критически важная гражданская инфраструктура. Все крупные сербские города были оставлены без света и воды. При этом США и НАТО не трогали черногорские города, создав тем самым предпосылки для дальнейшего развала Югославии и развода Черногории с братской Сербией.

Особенно показательна была бомбардировка здания Радио и телевидения Сербии. Это произошло в пятницу 23 апреля 1999 года. По журналистам был нанесен удар