Читать книгу "Метод Мёрдока. Как управлять медиаимперией, уничтожать политиков и держать в страхе конкурентов - Ирвин Штельцер"

Иногда ситуация выходит из-под контроля, как это произошло на корпоративном собрании, когда Стивен Чао, перспективный руководитель Мердока, решил проверить границы приемлемого среди аудитории, состоящей из крупных руководителей и важных гостей, причем некоторые из них были с семьями. Руперт попросил меня поучаствовать в работе над предполагаемой повесткой дня – занятие, которое обычно директора, редакторы и репортеры по всему миру находят интересным и информативным. Встреча должна была состояться в отеле Silver Tree Inn и в конференц-центре в Сноумассе, штат Колорадо, неподалеку от Аспена. Как обычно, я воспринял свою задачу как необходимость подыскать верную трактовку: Руперт откровенно не любит встречи, состоящие из банальностей, самовосхваления успешных руководителей – типичные встречи в знак всеобщего благоволения, которые так любят многие корпорации. К тому времени у нас с Ситой, как и у Мердоков, уже был свой дом неподалеку от Аспена, к тому же мы с Ситой держали там собственные офисы, часть которых мы выделили для Руперта и его давнего ассистента по имени Дот Уайндоу. (Позже Руперт продал дом Мердоков в Аспене.) Мне удалось добиться того, чтобы повестка включала обсуждение щекотливой темы цензуры.

Моя цель состояла в том, чтобы познакомить либеральные, нетерпимые к цензуре творческие команды Fox с ограничениями на оскорбление существовавших в Америке культурных норм, которые налагают консерваторы, как в правительстве, так и вне его. Я полагал, это будет для них пищей для размышления. Руперт с готовностью согласился – и мы создали рабочую панель, которая среди прочих включала и изобретательного Чао, классического выпускника Гарварда. Прежде он работал репортером в National Enquirer, а затем, придя в Fox, он был создателем таких высокоприбыльных телевизионных реалити-программ, как «Studs» (Шпильки) и «America’s Most Wanted» (Их разыскивает полиция). Чао был фаворитом Мердока, сумевшим подняться по корпоративной лестнице с необычайной скоростью. Руперт назначил его главой Fox News Service, а затем и Fox Television Stations. В противовес Чао, человеку, на которого можно полагаться в предоставлении полной свободы креативной команде компании, я выбрал неоконсервативного интеллектуала Ирвина Кристола. Мне удалось убедить его принять участие в панели под председательством Линн Чейни, возглавившей впоследствии Национальный фонд гуманитарных наук. Линн была женой Дика Чейни, в то время министра обороны США – сам он должен был выступить в программе чуть позже. Я знал о взглядах Ирвина на цензуру: он одобрял решение бывшего мэра Нью-Йорка Фьорелло Ла Гуардиа закрыть все стриптиз-бары и кабаки в Нью-Йорке и сделать так, чтобы порножурналы, продающиеся на газетных стойках, стали менее доступными для подростков. Он верил в необходимость поиска верного баланса между личной свободой и государственным вмешательством. Потенциальная аудитория могла по-прежнему часто посещать стрип-бары и покупать непристойные журналы – ничто из этого не было под запретом, – но им пришлось бы приложить немного больше усилий, чтобы получить доступ к ним. А поклонникам стриптиза и вовсе пришлось бы переплывать Гудзон на пароме, чтобы попасть в Нью-Джерси.

Взгляды Кристола на необходимость предотвращения деградации буржуазной культуры и его видение цензуры были далеко не тем, о чем хотела бы слышать голливудская публика. Директора киностудий воспринимали цензуру, налагаемую на произведения искусства, не иначе как посягательство на свои права и творчество. И неважно, что они хотели бы, чтобы Руперт вмешивался в работу своих редакторов и запрещал таблоидам публиковать откровения, которые смущали тех звезд кино, с которыми им самим приходилось иметь дело. Кое-кто жаловался, что Арнольд Шварценеггер, бывший тогда известным политиком, был ожидаемо огорчен, когда News of the World опубликовали историю о связи его отца с нацистами, а знаменитые актеры Дэнни Де Вито и Уильям Херт обижались на статьи, опубликованные в других изданиях Мердока. Насколько я помню, Руперт сохранял невозмутимость, и, когда глава Fox Studios сломал лодыжку, пытаясь въехать на гору на мотоцикле, он обратился к редакторам своих таблоидов и сказал: «Надеюсь, никто из вас об этом не написал». Возражение кинематографистов против неприглядного освещения жизни знаменитостей в таблоидах было основано не только на чистых соображениях бизнеса – это был вопрос стиля, желание оставаться рукопожатными в кругах, где они вертелись, в кругах, где ассоциация с консервативными политическими позициями Мердока рассматривалась со смесью непонимания и неодобрения.

Это была не единственная горячая точка на встрече. Редакторы аналитических изданий Мердока были несколько раздражены, когда их босс, в ответ на выпады команды редакторов серьезных изданий в адрес таблоидной журналистики сомнительного качества, сказал: «Это два разных вида газет. Есть публицистика, а есть таблоиды. Или, как говорят некоторые, непопулярные и популярные газеты».

Все эти столкновения между печатью и кино, публицистикой и таблоидами, консерваторами и либералами были не случайны. На корпоративных собраниях News не существовало сдерживающих барьеров, не было бесполезных похвал в свой собственный адрес, за исключением тех случаев, когда требовалось ненадолго обратиться к истории и рассказать новичкам о культуре компании и о заслугах ее руководителей. Конечно, для Руперта не было ничего необычного в том, чтобы пригласить к разговору конкурентов, среди которых был и Джо Мэлоун, магнат кабельного телевидения, в свое время одержавший победу над Рупертом в битве за акции News. Или такие противоречивые фигуры, как Ричард Никсон, в свое время вынужденный уйти с поста президента, и Майк Милкен, блестящий изобретатель так называемых мусорных облигаций, отбывший тюремное наказание за мошенничество с ценными бумагами.

На этой встрече напряжение было выше обычного, и причиной тому были вовсе не внутрикорпоративные споры. Меры безопасности были усилены. Всего лишь днем ранее я был вместе с Чейни на встрече, организованной Вашингтонским научно-исследовательским центром Американского института проблем предпринимательства в курортном городе в Бивер-Крике, штат Колорадо, где периодически останавливался бывший президент Джеральд Форд. Форд председательствовал на этих ежегодных собраниях представителей общественной интеллигенции, руководителей корпораций, бывших чиновников администрации Форда и иностранных лидеров, которые занимали свои посты в период его президентства. Одним из таких лидеров был Валери Жискар д’Эстен, бывший президент Франции, который охарактеризовал мою позицию в защиту свободных рынков как пропаганду «закона джунглей». Встреча была омрачена неприятным инцидентом: наш отель был эвакуирован по причине угрозы взрыва, предположительно направленного антивоенными активистами на секретаря Чейни. И тот факт, что угроза оказалась не более чем угрозой, не успокоил службу безопасности министра обороны, и без того находившуюся в напряжении.

Перенесемся из Бивер-Крика в Аспен и Сноумасс. Ранним утром в день самого мероприятия мы с Ситой уже были на месте, чтобы при необходимости помочь Лесу Хинтону с подготовкой (а помощь ему и вправду была нужна) и приготовить кофе для контингента секретных служб, который преодолел небольшой путь из Бивера вместе с Чейни и, на самом деле, не нуждался в кофеине, чтобы увеличить свой и без того растущий уровень нервозности. Выступление Кристола, в котором он защищал определенные виды цензуры, было встречено громким протестом – стуком кофейных чашек – со стороны представителей Голливуда и телевизионщиков. Особенно ярко его выражали в тот момент, когда он отвечал на вопрос: «Кто будет заниматься цензурой эфира кабельного телевидения, если ее введут, как вы того хотите?» Кристол, блестяще вписавшись в роль агента-провокатора, ответил: «О, это может быть начальник местной полиции».