Читать книгу "Страна на дембель - Николай Нестеров"

Приказав мне не высовываться. Пал Палыч отправился на разборки. По всей видимости, узреть командира части встречающие не ожидали, поэтому качать права не стали. Военные инспектора, судя по всему, не были посвящены в суть дела, их с утра выдернули, чтобы остановить колонну. Основная задача возлагалось на товарищей в серых костюмах и пальто. Но тут нашла коса на камень. Старший лейтенант из ВАИ прекрасно знал подполковника Тарасенко и портить с ним отношения ради каких-то приблудных «товарищей» не захотел. Лишь развел руками, типа, свою задачу я выполнил, а дальше — сами. Но это «сами» застопорилось. Командир отряда просто послал их лесом, поскольку никаких документов они не предъявили и внятно объяснить, что им требуется не смогли. Хотели взять нахрапом, продемонстрировав комитетские корочки, но наш командир сам такие имеет, и плевать он хотел на каких-то неизвестных капитанов с мутными полномочиями.

После чего Палыч приказал двигаться дальше, а инспектор ВАИ еще и козырнул ему с явным удовольствием, показывая всем видом, что с ним заодно. Видимо, наглые комитетчики ему пришлись не по вкусу.

— По твою душу заявились, — прокомментировал командир случившееся. После чего подмигнул весело. — Своих не бросаем.

Не успел я порадоваться, как товарищ Тарасенко вновь вернулся к больной теме. И ведь видно же, что не всерьез, сам не верит в свою теорию, просто мозги полощет с какой-то непонятной целью. Может ему просто скучно? Шесть часов в пути кого хочешь разговорчивым сделают. С другой стороны, мы только выехали — когда успел заскучать?

— Ладно, поверю тебе. Не специально. Само случилось. Зайдем с другого бока. Девчонке семнадцать лет, всю жизнь по гарнизонам, в Москве всего один раз за всю жизнь была, на каникулах. И тут появляется наглый, удачливый сукин сын, герой границы, который за три месяца собрал весь иконостас на груди: три награды.

— За четыре месяца…

— Цыц, когда старшие по званию разговаривают. Начинаем загибать пальцы.

Для наглядности товарищ подполковник продемонстрировал мне перед носом кулак, размером с пивную кружку, но затем передумал и магическим движением мысли трансформировал его в открытую ладонь. Видимо, так загибать пальцы ему показалось удобнее.

— Этот наглый, но удачливый тип спасает лучшую подругу девушки от насильников. Одного этого уже достаточно, чтобы вскружить голову романтичной малолетней соплячке.

Вот и делай доброе дело после этого. Еще и виноватым окажешься. Хотел спросить, сам Пал Палыч стал бы спасать девицу от насильников или мимо прошел бы? Но побоялся автокатастрофы, ибо рулить и уклоняться от удара в ухо одновременно очень сложно. Поэтому я промолчал в ответ.

— Дальше — больше. Мало ему одной армянки, он спасает всех армян города. Какое это впечатление произведет на молодую неопытную дурочку?

— Эээ. Маргарита не дура, она на красный аттестат идет, — попытался напомнить я об объективной реальности, которая отличается от того, что впаривает большой начальник с погонами.

Тут до меня дошло, что товарищ подполковник не должен был знать об откупных за дома беженцев и моем участии в этом процесса. Об этом знали только Иса Гумбаров и отец Карины. Гм, значит и дочка тоже знала, папа рассказал? Как было дальше, нетрудно догадаться.

— Откуда знаете? Карина разболтала?

— Работа у меня такая. Знать все что происходит во вверенной мне части. И вокруг нее — тоже. Но ты не расслабляйся. Это еще не все.

— Товарищ полковник, вы же сами видите, что моей вины ни на грамм нет. Стечение обстоятельств — только и всего.

— Ты эти сказки будешь петь своему любимому капитану Громову. Может он тебе поверит, если захочет. Слишком часто с тобой происходят случайности, чтобы быть случайными.

Спорная мысль с точки зрения философии и марксистско-ленинского учения, единственно верного в этом времени, но мое мнение осталось при мне. Озвучивать его я поостерегся. И вообще, стал замечать, что потихоньку превращаюсь в робкого и запуганного служаку, боящегося разинуть рот в присутствии начальства. Не нравится мне такая тенденция. Началась обратная деградация из бывшего генерального директора в скромного исполнительного работника? Или это мне кажется?

— Капитан Иванов…

Пауза. Чтобы проникся и осознал, впал в трепет, не выпуская однако баранки из рук. Фамилия прозвучала угрожающе, словно обвинительный приговор в зале суда из уст прокурора. Хотя в упор не припомню за собой грехов с этой стороны.

— Капитан Иванов…. — снова пауза. Излишне театральная. Хотя, может это кочки пошли, а с ними и тряска — дороги в Азербайджанской ССР не самые лучшие в Союзе. — Поведал мне по секрету, чья это была идея: укрепить забор по периметру военного городка, выложить бетонные блоки поперек въезда и перекопать улицу на самом опасном направлении. И вновь на горизонте появляется фамилия нашего героя. И снова это рядовой Морозов.

Сказать мне нечего, поэтому делаю вид, что занят управлением автомобиля, маневрируя между кочек и ям, больше похожих на следы падения метеоритов. Они здесь асфальт из одного песка что ли делают? Международная трасса, между прочим. К слову, с дорогами в этом времени не все гладко. До семидесятых годов даже между областями в центральной части РСФСР не всюду было асфальтовое покрытие на дорогах. Трасса на Ставрополь через Элисту шла даже не по гравийке, а местами просто по песку среди барханов, и двигаться по таким участкам лучше было на скорости без остановки, чтобы потом не откапывать машину лопатой из песка. Справедливости ради такие песчаные участки не превышали десяти километров обычно, а к началу восьмидесятых годов их засыпали, наконец, щебнем. Асфальт положили на последнем участке лишь на рубеже двухтысячных годов.

— Сгоревшая автомашина. Пропажа фургона и твое задержание. Кража документов в государственном учреждении. История с прапорщиком Зейналовым. Песни сочиняешь, с округа звонили, интересовались автором. Ты, Морозов — не солдат, ты — оружие массового поражения, неизвестное советской науке! Что дальше? Вторжение инопланетян на нашем участке границы?

— Оно само как-то. Полоса невезения. Товарищ полковник, вы про любовь-морковь не всерьез ведь? Шутите? За последний месяц я вашу дочку лишь один раз мельком издалека видел.

— В каждой шутке есть лишь доля шутки. От греха подальше поедешь служить на границу с Польшей. С глаз долой — из сердца вон. И скажи спасибо, что не в морчасти погранвойск — там три года служить пришлось бы.

— За что?!! Не было у нас ничего с Риткой, мы разговаривали всего лишь пару раз и не больше десяти минут!

— Пошутил я. Нельзя тебе здесь оставаться. Высокое начальство с генеральскими звездами и лампасами заинтересовалось предсказателем, а ты — единственная ниточка, которая к нему ведет. Поверь, это такие люди, которые не будут с тобой церемонии разводить.

— Вы и про деда Исмаила знаете? Он же под грифом, жутко секретный.

Подпол лишь хмыкнул снисходительно и насмешливо.