Читать книгу "Путь искупления - Джон Харт"

– А почему он думал, что вам что-то грозит?

– Могу только сказать, что мое упорство его крайне расстроило. Он постоянно посматривал вон туда. – Плакса мотнул головой влево. – И называл меня упрямым дураком: мол, вы уже достаточно пожили на свете, чтобы понимать, кому можно верить, а кому нет! Говорил, что я должен уйти вместе с ним. А если нет, так хотя бы вызвать полицию. В тот момент мне подумалось, что у него у самого мозги набекрень.

– В тот момент?

Глаза адвоката блеснули в ночи.

– Ты ведь прикатила со стороны города, верно? И пересекла реку вон там? – Он указал вправо, где к берегу спадал крутой откос. – Проехала по мосту и сразу свернула на мою дорожку?

– Да.

– Хм! – Старик затянулся сигарой, закинув одну тонкую ногу на колено другой. – Если ты посмотришь влево, – он указал на просвет между деревьями, – то увидишь, что склон там поднимается как раз к той дороге, что идет вдоль гребня. Ладно, дотуда довольно далеко, но там есть площадочка у обочины, с которой отлично видать этот дом. Туристы иногда туда забредают. Просто шикарный вид, особенно пока листва еще не опала.

– Так о чем мы все-таки говорим?

– Мы не столько говорим, сколько ждем.

– Чего?

– Вот этого. Слышишь?

Поначалу Элизабет ничего не слышала, но тут уловила какой-то шум: автомобиль на дороге. Рокот мотора все нарастал, потом машина выскочила на мост, и старый адвокат показал влево сигарой.

– Смотри в просвет.

Она послушно повернула голову и опять услышала машину; различила снопы света, когда та преодолевала подъем среди деревьев.

– Видишь?

Лучи фар крутнулись на повороте, выстрелили вверх, а потом выровнялись, выхватив из темноты длинный отрезок дороги – машина поднялась на гребень. Какие-то три секунды Элизабет больше ничего не видела. А потом в просвете между деревьями промелькнул и силуэт машины, и в этот миг она заметила второй автомобиль, стоящий на обочине.

– Успела разглядеть? – спросил Плакса.

– Успела.

– А людей внутри?

– Наверное. Точно не пойму.

– Какого цвета была машина?

– Да вроде серая.

– Слава богу! – Старый адвокат откинулся в кресле, допил остатки из стакана. – После трех коктейлей и двух часов глазения на этот холм я уже начинал думать, что паранойя нашего взбудораженного друга могла оказаться заразной.

* * *

Элизабет не включала фары, пока не съехала по подъездной дорожке до самого низа. Когда показалась дорога, щелкнула выключателем фар и свернула влево. Поднявшись по ней на гребень, придавила педаль газа, а когда появился стоящий у обочины автомобиль, воткнула синие мигалки. Это был фордовский седан, почти новый, судя по глянцево поблескивающей краске. Остановившись сразу за его задним бампером, она разглядела силуэты двух мужчин на передних сиденьях – очертания их изменились, когда оба обернулись назад. Оставив фары светить на всю катушку, а мигалки – посылать яркие синие всполохи из-под радиаторной решетки, Элизабет забила в лэптоп регистрационный номер машины. То, что она увидела, плохо укладывалось в голове, но это было так.

Номер.

Владелец.

Держа одну руку на рукояти пистолета, Элизабет открыла дверь и вышла, подняв фонарик повыше – оружие она держала у бедра и сохраняла почтительную дистанцию до заднего бампера серого автомобиля. Мужчины внутри сидели совершенно неподвижно и были видны как на ладони. На головах у них были темные бейсболки – на обоих. Элизабет приметила тяжелые плечи, синие джинсы и темные рубашки. Лет под сорок или чуть за сорок. Водитель держал руки на руле, рук пассажира не было видно. Это заставило Элизабет перехватить пистолет и поднять его повыше, когда боковое стекло скользнуло вниз.

– В чем проблема, офицер?

Она держалась позади его левого плеча, глядя на линию его подбородка, на его пальцы на руле.

– Я хочу видеть руки пассажира. Быстро!

Руки вынырнули из темноты, пристроились на коленях мужчины. Элизабет проверила заднее сиденье, склонилась ближе. Запах алкоголя отсутствует. Ничего откровенно незаконного.

– Документы!

Водитель вжал голову в плечи, так что козырек бейсболки прикрыл глаза от света фонарика.

– А надо?

Подобное поведение ее обеспокоило. И что-то в его лице тоже. Оно было частично прикрыто, но в нем ясно читались самонадеянная надменность и пренебрежительная вкрадчивость.

– Права и техпаспорт. Ну?

– Вы из города, а здесь на пять миль уже территория округа. Это не ваша юрисдикция.

– Город и округ сотрудничают, когда возникает нужда. Я могу позвонить, и через пять минут тут будет помощник шерифа.

– Не думаю, учитывая тот факт, что вы отстранены и находитесь под следствием. Шериф не станет очертя голову срываться сюда ради вас, дамочка. Сомневаюсь, что он вообще примет ваш вызов.

Элизабет более пристально изучила обоих мужчин. Стриженные ежиком волосы, бледная кожа… Яркий свет фонарика выбелил черты их лиц, но то, что ей удалось разглядеть у водителя, казалось смутно знакомым: скругленный подбородок, пустой взгляд, пот, высохший ровно настолько, чтобы кожа казалась какой-то липкой.

– Я вас знаю?

– Все возможно.

Под этими словами скрывалась улыбочка, столь же покровительственная и небрежно самонадеянная. В голове у Элизабет крутанулись колесики – шестеренки, которые вот-вот зацепятся друг за друга.

– Ваше транспортное средство зарегистрировано на тюрьму штата.

– Ну всё, мы уезжаем, миз Блэк.

– Вы что, следите за Эдриеном Уоллом?

– Приятного вечера.

– Наблюдаете вон за тем домом?

Он повернул ключ. Мотор подхватил, и Элизабет отпрянула назад, когда, выплевывая из-под колес гранитную крошку, автомобиль выскочил на гладкий асфальт. Она посмотрела, как он то поднимается, то проваливается вниз и в конце концов пропадает за следующим холмом. И только когда она осталась на дороге одна, последняя шестеренка наконец встала на место.

«Миз Блэк…»

Она убрала пистолет в кобуру, еще раз прокрутила разговор в голове.

Ну да.

Знает она этого мужика. Встречались уже.

* * *

Эдриен отправился не на разрушенную ферму, которую по-прежнему считал своим домом. Вместо этого двинулся вдоль реки, прислушиваясь к влекомым ветром звукам и тщетно ожидая услышать среди них голос, который упорно отказывался проявляться. Разговаривала вода. Разговаривали листья, ветки, подошвы его ботинок. У всего, что двигалось, был свой голос, но ни один из них не предлагал ему то, в чем он так отчаянно нуждался. Только Эли Лоуренс знал надзирателей, начальника тюрьмы и тайные закоулки боли, которую испытывал Эдриен. Эли не давал ему рассыпаться в пыль в холодной тьме. Он был той сталью, которая не давала Эдриену согнуться, надежными руками, бережно собирающими воедино ниточки его здравого рассудка.