Читать книгу "Я спас СССР. Том II - Алексей Вязовский"

Мы переглядываемся и послушно лезем в машины за паспортами. Для этого приходится приподнять брезентовые чехлы, и обе наши машины тут же удостаиваются внимания пограничников. Дальше идет рядовая проверка наших документов, бумаг на машины и сличение номеров. Придраться не к чему, и пограничники заметно расслабляются. Старшина, возвращая мне в руки документы, кивает на доску:

– А это что за странное плавсредство?

– Доска, чтобы кататься на волнах.

– Плавсредство зарегистрировано?

Я чертыхаюсь про себя. Началось!

– А разве мы обязаны это делать? У нас вон еще и надувные матрасы есть в количестве шести штук. Тоже предъявить?!

Юля, по сложившейся привычке, не вовремя открывает рот, чтобы выдать очередную гадость. Ну что за человек! Лишь бы с кем поцапаться. Я пытаюсь грозным взглядом заткнуть ее, но куда там – «Остапа несет»! А старшина то ли от скуки, то ли из природной вредности с готовностью включается в перебранку с нашей ехидной. И в чем-то я его даже понимаю. Приехала какая-то борзая молодежь из Москвы, остановились на отшибе, не как все люди, да еще черт знает чем здесь занимаются! Отгоняют ротозеев! Смущают местное население, понимаешь, непонятной доской, заграничной одеждой и явным наличием свободных денег. Говорят, что сами – студенты, но откуда у нормальных студентов такие деньги и машины? О-о-очень подозрительные личности!

– Надо будет, и предъявите. Вы находитесь в приграничной зоне, и тут действует особый режим. Здесь вам, дамочка, не санаторий.

– А я вам не «дамочка», старшина! Извольте соблюдать приличия и обращаться ко мне, как положено.

– Извините, гражданка Лисневская. Но порядок есть порядок, и его обязаны соблюдать все.

– Тогда с чего такое предвзятое отношение к нашей доске? Или вы боитесь, что мы на ней все вшестером в Турцию махнем?!

Я качаю головой – не язык у девки, а бритва. Вот только не хватало нам конфликтов с погранцами. Понятно, что это местные им о нас сообщили, проявили, так сказать, гражданскую бдительность, а заодно и мелко отомстили московским задавакам. Когда наряд вернется на заставу, старшина, конечно, позвонит и проверит, кому принадлежит «Волга», а после этого даже чихнуть побоится в нашу сторону. И индульгенция у меня на крайний случай тоже с собой.

Но чего нарываться-то на пустом месте? Мало этой заразе Юльке перебранок с местными?

Так. Надо срочно спасать положение, пока она старшину не загрызла. Хотя тот, окончательно разозлившись, может и задержать ее «для дальнейшей проверки документов». А полномочия у него такие есть – жаль, наша стервозная подружка об этом не догадывается.

– Товарищ старшина, можно вас на пару слов? – Я оттесняю в сторону нашу скандалистку.

Отвожу недовольного пограничника от нее на несколько шагов, представляюсь сержантом запаса. Рассказываю, где служил. Пограничное прошлое Русина смягчает сурового старшину. Приходится докладываться ему по всей форме и делать виноватый вид, извиняясь за Юлькино поведение. Объясняю, что девушку вывело из себя чрезмерно навязчивое внимание местной публики. Мы ведь почему именно на косе остановились? Чтобы осваивать доску и тренироваться вдали от любопытных глаз. А местные устроили из этого цирк. Старшина понятливо кивает. Потом интересуется происхождением и характеристиками нашей доски. Успокаиваю его, сообщив, что она предназначена исключительно для прибрежного серфинга, в море выходить на ней бессмысленно и опасно. Чтобы уж совсем задобрить, рассказываю ему об основании Федерации воднолыжного спорта СССР и ее главе – Юрии Гагарине.

– Так говоришь, наша Оленевка очень подходит для этого дела?

Старшина задумчиво сдвигает фуражку на затылок и вытирает пот со лба. Я сочувствующе смотрю на неудобную армейскую форму и совершенно жуткие яловые сапоги на ногах пограничника. Нести службу в таком обмундировании и мотаться по тридцатиградусной жаре – врагу не пожелаешь. Бедолаги!

– «Подходит» – не то слово! Особенно лиман. Но для нормального развития водных видов спорта здесь, конечно, нужно строить спортивную базу.

– А ты сам-то где в Москве учишься, Русин? Какую специальность осваиваешь?

– В МГУ, специальность – «журналистика». Представится возможность – обязательно напишу статью про вашу Оленевку.

– Ладно, – смеется старшина, – увидишь в Москве Гагарина, передай, что мы его с радостью здесь встретим.

Жмем друг другу руки, и пограничники мирно уезжают. А я в профилактических целях тут же задаю Юльке трепку, в красках расписывая ей широкие полномочия старшины. Стервозина поджимает губы, но молчит – понимает, что со своим длинным языком вполне могла бы провести вечер на погранзаставе, имей старшина Излуков такой же зловредный характер, как у нее самой.

За ужином обсуждаем сложившуюся ситуацию. Своей главной цели мы добились – на доску встали все, даже Лева. Впрочем, наш полноватый друг за две недели изрядно похудел и окреп. Не знаю, оценит ли постройневшую фигуру сына Мира Изольдовна, но Лене «новый» Лева очень нравится. Она с гордостью поглядывает, как тот ловко запрыгивает на доску и держит равновесие, скользя по волнам. Но кроме тренировки здесь, конечно, делать нечего, а рыбалка нам с парнями уже поднадоела. А Юлька заявила:

– У меня от вашей рыбы скоро жабры появятся!

– Жаль, что голос, как у рыбы, не пропал! – подколол ее Димон.

– Но проблема есть, – констатирую я, – в Оленевке откровенно скучно. А дикий отдых и серфинг потеряли для нас свою новизну. Какие будут предложения?

– Надо перебираться поближе к цивилизации, – предлагает Лева.

– Это понятно. А куда конкретно?

– Давайте махнем в Ялту! – загораются глаза у «прынцессы».

– Юль, Ялта – это для почтенной публики. И большой вопрос – удастся ли там снять жилье. Нет, это не выход. Еще предложения есть?

– Коктебель! – уверенно произносит Лева. – Там полно молодежи, есть студенческие лагеря. И точно есть места, где можно остановиться.

– И есть творческие дома отдыха, – добавляет Юля, – куда можно сходить в кино и на танцы.

Кому что, а нашей стрекозе лишь бы потанцевать. Но Коктебель – действительно не худший выбор. Сейчас этот поселок называется Планерское – он был переименован после войны, когда, после депортации крымских татар, искоренялось все татарское. Есть еще неплохой вариант неподалеку – поселок Орджоникидзе, который расположен на другой стороне бухты. Короче, ехать нужно именно туда, а там, на месте, осмотримся и решим.

– Голосуем, – предлагает Лева, руки дружно взлетают вверх, – принято единогласно.

– Завтра – день на сборы, последнюю тренировку, прощание с милой бабой Ганей и Ванькой. Послезавтра рано утром по холодку выезжаем.

* * *

18 августа 1964 года, вторник.

Планерское (Коктебель), Крым