Читать книгу "Я спас СССР. Том II - Алексей Вязовский"

Пока девчонки готовили завтрак, мы содрали с рыбины шкуру, отрубили голову, хвост и плавники, а потом готовую тушку разделали на филе. Костей в катране нет, только хрящи, как в осетре, так что возни было немного. И готовить его довольно просто. По словам Ваньки, местные маринуют это филе в давленом винограде, но у нас винограда не нашлось, а тащиться ради него на рынок по жаре, мы, откровенно говоря, поленились. Так что замариновали рыбное филе в разбавленном сухом белом вине. А в обед девочки просто обваляли филе в муке и посолили, перед тем как обжарить в кипящем масле на сковороде. Филе из огромной рыбины получилось много, пришлось жарить его в несколько приемов. Потом переложили рыбу в казане жареными овощами и еще потушили минут десять до готовности. Мясо катрана оказалось сочным и нежным – нажрались все от пуза и завалились в тенечке переваривать обед…

* * *

Вечернюю тренировку нам практически сорвали. Зрителей сегодня пришло столько, что впору билеты продавать. Эх, где же наша Оля Пылесос, она бы сейчас быстро организовала «добровольный» сбор денег со всех этих ротозеев на развитие серфинга в СССР! Продавал же Бендер билеты в Провал?!

Но если серьезно, то достали уже любознательные соотечественники. Понимаю, что развлечений здесь особых нет, так и мы не клоуны. Но не прогонишь ведь – земля-то общая. Стоят толпой на берегу и пялятся, а то еще и в воду лезут, в надежде получше все разглядеть. Вот и не знаешь – то ли за тренировкой следить, чтобы доской никого не задело, то ли за сохранностью своего имущества. В результате плюнули, поставили доску в тенек сушиться и нашли себе другие развлечения. Лева достал бадминтон из багажника. Ветра нет – самое оно попрыгать по песочку с ракетками за воланом. Димка с Ванькой взяли ласты с масками и отправились в море за рапанами – сувениры-то мы должны в Москву из Крыма привезти?

Я зову Вику прогуляться по берегу. Заодно и поговорим о наболевшем. Юлька со скуки пытается увязаться за нами, но я непреклонен – пусть лучше лагерь сторожит, больно хорошо у нее получается обгавкивать и отгонять наглых нарушителей периметра. Публика, поняв, что «кина» сегодня не будет, разочарованно расходится.

– Ну, рассказывай, что с тобой ночью приключилось?

– Боюсь, ты мне не поверишь.

– А ты попробуй!

Осторожно подбирая слова, начинаю рассказ о ночном заплыве. Дохожу до того момента, как потерял сознание. Вика охает и взволнованно хватает меня за руку.

– Наверное, именно в этот момент мне приснилось, что я задыхаюсь, и я проснулась. Полежала немного… Думала, сейчас ты вернешься. А тебя все нет и нет. Лежала, лежала – чувствую, сон не идет. Собралась уже тебя идти искать.

– Могла бы и вовсе не дождаться…

Вика останавливается, закрывает мне рот рукой и тревожно смотрит в глаза:

– Не смей так говорить! Ты хоть представляешь, как я за тебя переживаю со всеми этими кровотечениями из носа, драками и прочими твоими приключениями?! Когда же ты уже повзрослеешь, а?

Ох, милая, знала бы ты о моем участии в раскрытии заговора и перестрелке – точно с ума бы сошла. Ты даже еще и о десятой части моих «приключений» не в курсе.

Надо хотя бы рассказать Вике о своем общении с Хранителем Порядка – заодно проверю ее реакцию. И о нарушении равновесия тоже нужно рассказать, как и о борьбе с Хаосом. А про альтернативную реальность и свой истинный возраст лучше промолчу – ни к чему ей такие знания. Может быть… когда-нибудь… да и то вряд ли. Опасно это. Лучше преподнесу Вике все так, будто меня совершенно случайно избрали на роль посланника, а по сути – на роль корректировщика действительности с целью устранения избыточного Хаоса.

Девушка слушает меня внимательно, не перебивает. Когда дело доходит до рассказа о влиянии моей энергии на окружающих, оживляется и согласно кивает.

– Да. Я это заметила – в твоем присутствии люди действительно начинают меняться. Не то чтобы ты их как-то подавлял, нет. Но они словно начинают раскрываться рядом с тобой, проявлять настоящие черты характера, а не показные.

– А ты сама?

– И я. Не знаю, как объяснить, но, когда ты говоришь мне: «Вика, у тебя все получится», я начинаю в это верить и твердо иду к цели, а ведь раньше меня всегда мучила неуверенность в своих силах. И ребята в нашем клубе – они ведь тоже по-настоящему верят, что все в жизни можно изменить, если только захотеть, понимаешь? А еще заметила, что люди равнодушные, а тем более с гнильцой в характере, долго не задерживаются рядом с тобой. Кто послабее, отходит в сторону, ну а кто сильнее – идет на конфликт.

Я удивленно приподнимаю брови и даже останавливаюсь. Надо же… Вика быстрее меня заметила то, что сам я упускал за суетой и о чем задумался только после полученной «сверху» информации. Моя энергия – она действительно как катализатор. Ведь с кем только Русин раньше ни приятельствовал в университете, судя по его воспоминаниям, даже с тем же Петровым. А где они все теперь? Рядом остались только самые верные и надежные друзья, остальные «приятели» отошли в сторону. Но зато появились в моем окружении совершенно новые люди – увлеченные, азартные в хорошем понимании этого слова, а главное – нацеленные, как и я сам, на позитивный результат.

– Леш, признайся, ты ведь как-то участвовал в последних… событиях? – Вика вопросительно смотрит прямо в глаза, и мне приходится отвести взгляд.

– Вик, я не имею права об этом рассказывать. Пойми, я под подпиской о неразглашении.

– Хорошо. Тогда просто кивни – да или нет?

Я нехотя киваю, и Вика прерывисто выдыхает.

– Так я и знала… Это твой Мезенцев тебя втянул?

– Нет. Все было скорее наоборот. И прости – это все, что я могу тебе сказать.

– Лешка, я так боюсь за тебя! – Девушка прижимается ко мне, обхватывая руками за талию. – Обещай мне хотя бы быть осторожнее, а?

– Обещаю. Но иногда от меня мало что зависит.

– Я понимаю, и все же!..

Мы стоим у кромки прибоя обнявшись и смотрим на море. Молчим. С Викой вообще легко молчать. Нет в ней женской болтливости и навязчивости, она каким-то внутренним женским чутьем понимает, когда нужно помолчать. Редкое, кстати, качество.

– Пойдем назад, что ли, скоро ужин готовить, некрасиво все на Лену спихивать.

Я киваю, и мы отправляемся обратно в лагерь. На душе легко, словно камень свалился с плеч. Будто я разделил тяжелую ношу с другом, доверив Вике свою тайну. Ну да, только часть тайны. Но дышать стало легче.

На подходе к лагерю замечаем, как по дороге пылит армейский «газик» с открытым верхом. Из остановившийся метров за десять от нас машины выходят трое пограничников – старшина и двое рядовых солдатиков-срочников. Не спеша идут в нашу сторону, изучая внимательным взором наш лагерь и нас самих. Старшина цепким взглядом вычленяет старшего в нашей пестрой компании и направляется прямо ко мне.

– Старшина Излуков, старший пограничного наряда. Проверка документов.