Читать книгу "За последним порогом. Академиум - Андрей Стоев"

— А с их эпидемиями можно как-то бороться?

— Только обычными способами — гигиена, вакцины, лечебницы. У нас совершенно разная сила. Мы сильнее богов в прямом столкновении, но мы не можем повлиять даже на одного человека, а вот боги могут заставить действовать по-своему сразу миллионы людей. Или взять те же эпидемии — мы не можем создать вирус, который производил бы нужную мутацию, и бороться с подобным вирусом тоже не можем, а для них это легче лёгкого. Хотя сейчас, когда у нас появилась Мила, многое может измениться. Возможно, для человечества было бы лучше обходиться вообще без богов, но людям почему-то непременно нужен поводырь.

— А разве Высшие не могли бы заменить богов для людей?

— Несмотря на пафосное название, мы всё же люди, а не высшие сущности. Для других людей мы не авторитет — та же Драгана Ивлич даже близко не сравнится с каким-нибудь божком алкоголизма, хотя она этого божка может прибить одним щелчком. Но он бог, высшее существо, а она всего лишь человек. Да что далеко ходить — вот ты, говоря со мной, никакого трепета не испытываешь, верно?

Тут я вынужден был согласиться. Воспоминание о встрече с Хорсом до сих пор вызывало у меня дрожь, а ведь Алина, вполне возможно, его не слабее.

— Понимаю, что ты имеешь в виду, — кивнул я. — И к тому же люди, наверное, вообще не очень доверяют Владеющим. У меня ещё вот такой вопрос насчёт популяционного регулирования: вот мы стараемся размазать население — а как другие эту проблему решают?

— По-разному, — ответила Алина. — Княжества так же, как и мы. Им проще, особенно киевлянам — такой концентрации промышленности, как у нас, нигде нет. В Европе, по-моему, никак не решают, просто режут друг друга время от времени. У них там сложно что-то сделать — власть императора во многом условная, а фюрсты[24] тянут каждый в свою сторону. Насчёт каганата мало что известно. У нас неплохие отношения, но их общество само по себе довольно закрытое. Мы знаем только, что кагана периодически затевает войну с какими-то племенами на юге и востоке. На востоке к Рифейским[25] горам живут лесные племена. Они мало кого к себе пускают и мало что про себя рассказывают. Но у нас есть информация, что они пошли по совершенно другому пути — у них какие-то свои механизмы регулирования численности популяции. Лишние дети просто не рождаются.

— А что они из себя представляют? — заинтересованно спросил я.

— Там весь народ что-то вроде наших родов. Аспектом они выбрали Душу Леса, и постепенно получили какой-то вариант симбиоза с лесом. У них в лесу даже климат другой. Они все до одного Владеющие, правда, довольно слабые, но при этом им очень тяжело покидать лес, даже ненадолго. Представь, что ты становился бы слепым каждый раз, когда выезжаешь из княжества. Есть подозрение, что их уже и людьми не совсем правильно называть. А так — хорошие соседи, мы с ними торгуем, да и вообще живём дружно.

— А как у них уши выглядят? — тут же пришёл мне в голову вопрос — с моей точки зрения, описание довольно точно соответствовало классическим фантазийным эльфам.

— Уши? — задумалась Алина вспоминая. — Примерно как заячьи, только не пушистые.

Я представил и вытаращился на неё в изумлении. Алина заливисто рассмеялась.

— Видел бы ты сейчас своё лицо, Кеннер, — сквозь смех сказала она. — Какие ещё уши? Откуда у тебя такие вопросы берутся? Я уже отчаялась понять, какими путями у тебя мысли ходят. Обычные у них уши, какие же ещё. Они в целом немного поблондинистей нас, а по отдельности и не отличишь. Физиология у них та же самая, вот только мыслят они совсем иначе, чем мы. А в целом они хороший пример, что очень опасно выбирать в качестве Аспекта что-то живое. Легко можно переродиться, может даже во что-то не самое приятное.

— У вас ведь тоже Живая Стужа, — вспомнил я.

— У нас это слово не означает жизнь в буквальном смысле. У нас стужа — это объект с определёнными свойствами, а не просто пониженная температура. Я могу послать стужу в какой-нибудь предмет рядом с костром, например, и он будет замороженным, пока я стужу не отпущу.

— Обязательно почитаю что-нибудь по экологии популяций, когда вернёмся, — пообещал я. — А сейчас расскажи, пожалуйста — куда мы едем? Что там за власть вообще? Чего нам ждать?

— Там горцы, — улыбнулась Алина. — Вообще-то они под протекторатом русских княжеств, так что власть там наша. По крайней мере, мы так считаем.

— А кто-то считает по-другому?

— Например, кагана считает, что горцы под её протекторатом. А муслимы считают, что там их подданные.

— Дай я сам дальше догадаюсь. А горцам плевать и на нас, и на кагану, и на муслимов.

— Верно догадался, — засмеялась Алина. — У них каждое селение само по себе и со всеми соседями на ножах. Там у каждого столько кровников, что они и сами-то их толком не помнят. Они там понемногу режут друг друга, грабят проходящих купцов, иногда спускаются и грабят селения. Когда они совсем зарываются, мы посылаем войска, убиваем сотню другую горцев, и они на некоторое время затихают. Кагана и муслимы посылают нам протест насчёт того, что мы напали на их подданных, и мы начинаем переругиваться и выяснять, чьи они подданные. Потом они начинают грабить подданных каганата, и уже кагана посылает войска, а мы протестуем, ну и так далее по кругу.

— А почему они просто в горах не прячутся, когда к ним войска приходят?

— А они и прячутся большей частью. Ратники убивают оставшихся, ну и вообще кого поймают.

— Как-то несправедливо выглядит. Те, кто виноват, избегают наказания.

— Не избегают. Их потом убивают родственники тех, кого убили мы. Это солидарная ответственность, Кеннер. Если общество не желает контролировать своих преступников, то наказывают всех. Если мы будем искать именно виноватых, то мы никогда никого не найдём — они сами же и будут их укрывать.

Верно, в старом мире именно так всё и происходило. Ограбить и убить чужака считалось доблестью и молодёжь всячески к этому поощряли. А когда преступников пытались призвать к ответу, дружно рассказывали, что это-де балуются какие-то посторонние джигиты, и что они сами их непременно найдут и сурово накажут. А если кого-то всё-таки ловили, то целая свора купленных правозащитников и журналистов поднимала вой о жестокостях в отношении мирных горцев.

— Звучит ободряюще, — кисло заметил я. — То есть нам, вполне возможно, придётся там драться?

— Кеннер, а зачем бы иначе Академиум послал шесть боевиков? — Алина смотрела на меня с усмешкой. — Если бы опасности не было, туда бы поехали одни ремесленники. Мы сильно сомневались насчёт посылки первокурсников, и было много голосов против, но вы очень уж убедительно показали себя на соревновании.

— А какой смысл туда первокурсников посылать? Соревнование соревнованием, но мы ведь почти ничего не умеем.