Читать книгу "Город и город - Чайна Мьевилль"

– Кто? – Давайте послушаем.

– Третья сторона. Между городом и городом. Орсини.

* * *

Еще неделю назад, услышав это, я бы сказал ей, что она дура, что у нее паранойя. Но сейчас, когда она сообщила мне о заговоре, возникла эта пауза, когда меня молчаливо приглашали оспорить ее слова. Я промолчал, и это убедило ее в своей правоте, заставило ее думать, что я с ней согласен.

Она смотрела на меня и считала меня своим сообщником, и я вел себя соответственно, поскольку не понимал, что происходит. Я не мог сказать ей, что ее жизни ничего не угрожает. Что ничего не угрожает Боудену (возможно, он уже был мертв), что ничего не угрожает мне. Я почти ничего не мог ей сказать.

После трудного и долгого марш-броска по ночному городу Иоланда оказалась здесь, в этой части города, в которую раньше даже не собиралась заходить, в квартире, которую нашел и подготовил Айкам. Они вместе сделали что могли, чтобы это место перестало быть невыносимым, но это была грязная дыра в трущобах. И теперь Иоланда не выходила отсюда, боясь, что ее заметят невидимые силы, которые хотят ее убить.

По-моему, она еще никогда не бывала в подобных местах, но, может, я ошибаюсь. Возможно, она пару раз посмотрела документальный фильм под названием вроде «Темная сторона улькомской мечты» или «Болезнь Нового Волка». Фильмы о нашем соседе не очень популярны в Бешеле; их редко распространяли, и поэтому я не мог за это поручиться, но меня бы не удивило, если бы какой-то блокбастер сняли на фоне уличных банд в улькомских трущобах – не слишком закоренелый наркокурьер, вставший на путь исправления, впечатляющие убийства нескольких других. Возможно, Иоланда видела по телевизору неудавшиеся жилые комплексы Уль-Комы, но вряд ли собиралась в них заходить.

– Вы своих соседей знаете?

Она не улыбнулась.

– По голосам.

– Иоланда, я знаю, что вы напуганы.

– Они добрались до Махалии и до доктора Боудена, но меня они не найдут.

– Я знаю, что вы напуганы, но вы должны объяснить, что произошло. Иначе я не смогу вам помочь, не смогу вытащить вас отсюда.

– Помочь мне? – Иоланда оглядела комнату. – Хотите, чтобы я рассказала вам, что происходит? Не вопрос. Вы готовы здесь остаться? Ведь если вы узнаете, что происходит, они придут и за вами.

– Ладно.

Она вздохнула и опустила взгляд.

– Все нормально? – спросил у нее Айкам по-иллитански.

И она пожала плечами: возможно.

* * *

– Как она нашла Орсини?

– Не знаю.

– Где он?

– Не знаю и знать не хочу. По ее словам, есть точки перехода. Больше она ничего не говорила, а я и не спрашивала.

– Почему она не рассказывала об этом никому, кроме вас?

Кажется, она ничего не знала про Яриса.

– Она же не дура. Видели, что стало с доктором Боуденом? Нельзя признаваться в том, что ты хочешь узнать про Орсини. Именно поэтому она и приехала сюда, но никому об этом не говорила. Так хотят они. Орсинийцы. Для них это идеальный вариант – то, что их считают несуществующими. Именно это им и нужно. Именно так они правят.

– Ее диссертация…

– На нее ей было плевать. Она занималась ею лишь для того, чтобы профессор Нэнси не выносила ей мозг. Здесь она была из-за Орсини. Они сами связались с ней, понимаете? – Она напряженно посмотрела на меня. – Я серьезно. Она была немного… На своей первой конференции в Бешеле она много чего наговорила. Там была куча политиков, ученых и так далее, и все это привело к небольшому…

– Я слышал, что она нажила себе много врагов.

– О, мы все знали, что за ней следят нацики – в обоих городах, – но проблема была не в этом. Тогда ее заметил Орсини. Они повсюду.

Да, тогда она определенно показала себя. Ее видела Шура Катриния – я вспомнил выражение ее лица, когда я упомянул про тот инцидент на заседании Надзорного комитета. Ее видел Михель Бурич и еще пара других. Возможно, и Седр тоже. Быть может, это заинтересовало и других лиц, неизвестных.

– Когда она стала писать о них, когда она прочла «Между городом и городом», стала исследовать эту тему и делать все эти безумные пометки… – Иоланда изобразила, будто царапает что-то на бумаге, – …ей прислали письмо.

– Она показала его вам?

Иоланда кивнула.

– Я ничего в нем не поняла. Оно было на корневом языке. На языке Предшественников. Написано старым шрифтом, который был еще до бешельского и иллитанского.

– О чем говорилось в письме?

– Она мне рассказала. Там было что-то вроде: «Мы следим за тобой. Ты понимаешь. Хочешь узнать больше?» Были и другие.

– Она вам их показала?

– Не сразу.

– Что они ей сказали? И почему?

– Потому что она их раскусила. Они чувствовали, что она хочет в этом участвовать. Поэтому они ее завербовали. Поручали ей разные штуки – типа проводили посвящение. Она должна была добывать для них сведения, доставлять разные вещи. – Иоланда рассказывала вещи, в которые невозможно было поверить. Она с вызовом посмотрела на меня, ожидая, что я начну над ней смеяться, но я промолчал. – Ей давали адреса, куда нужно доставить письма и вещи, – в диссенсах. Она с ними переписывалась. Они ей рассказывали про Орсини. Она кое-чем со мной поделилась – историей и всем прочим, и это было типа… Места, которые никто не видит – все думают, что они в другом городе. Бешельцы считают, что это место здесь, улькомцы – что оно в Бешеле. Люди Орсини не похожи на нас. Они могут делать то, что не…

– Она с ними встречалась?

Иоланда встала у окна, выглядывая наружу, вниз – под таким углом, чтобы ее не было видно в рассеянном побелкой свете. Она повернулась, посмотрела на меня и ничего не сказала. Немного успокоившись, она впала в апатию. Айкам подошел к ней поближе. Его взгляд прыгал между нами, словно у зрителя на теннисном матче. В конце концов Иоланда пожала плечами:

– Я не знаю.

– Расскажите мне.

– Она хотела с ними встретиться. Поначалу они сказали «нет». «Пока нет», – ответили они. Они рассказывали ей разное – про историю, про то, чем мы занимались, про Эпоху предшественников… это их тема. Когда Уль-Кома что-то выкапывает, начинаются все эти разговоры – чье это добро, и где его нашли, и все такое… Но оно не улькомское и не бешельское. Это добро Орсини, и так было всегда. Они рассказывали ей про найденные нами такие вещи – и это мог знать только тот, кто их туда положил. Это их история. Они были здесь еще до того, как Уль-Кома и Бешель разделились, или объединились вокруг них. Они всегда были здесь.

– Но это добро просто лежало там, пока группа канадских археологов…

– Там они его хранили. Оно не было потеряно. Земля под Уль-Комой и Бешелем – это их склад. Там все принадлежит Орсини, а мы просто… Кажется, она сообщала им, где мы копаем и что нашли.