Читать книгу "Утерянное Евангелие. Книга 2 - Константин Стогний"

Ветер развивал роскошные «дреды» на голове сомалийца.

— Правее, Ислам, — командовал Виктор, который вместе с группой обосновался в середине плавучего средства.

Они держали путь за коралловую гряду, где было небезопасно даже в лодке. Но здесь, на небольшом расстоянии от берега, было как в бассейне. Вот только если бы не легкая качка… Каким бы ни был человек смелым, сильным, отчаянным и отважным, существует один враг, способный победить даже супермена: морская болезнь. Поэтому Игорь Хорунжий почти сразу оставил за бортом весь свой завтрак. Этот неожиданный враг выбил навигатора из колеи. Казалось бы, азартный путешественник, крепкий профессионал и непоколебимый боец… А тут такое.

— Что ж ты мне сразу не сказал, что у тебя морская болезнь? — досадовал Виктор.

— А кто ж… знал… Виктор…Петрович, — отвечал Игорь через паузы, связанные с приступами рвоты.

— А как же мы на «Карину» поплывем, странник мой дорогой?

— Я чувствую, что уже никуда из этого Сомали не уплыву и даже не уеду, — в совершенном развале причитал Хорунжий.

Наконец благодаря безупречным навыкам Ислама лодка легко проскользнула в небольшой, незаметный издалека проем в коралловой гряде.

— Здесь! — уверенно сказал Ислам. — Здесь можно ловить, мистер Лавроу.

Черная смоль океана говорила о невероятной глубине сразу за коралловыми рифами. Готовясь к экспедиции, Лавров ознакомился с географическими особенностями прибрежных вод Сомали. Ученые утверждают, что в некоторых местах совсем недалеко от берега глубина резко срывается на многие километры вниз.

Почему-то вспомнился первый из ужасающих триллеров об океане — «Челюсти», представилось, как из непроглядных вод выныривает чудовищная голова белой акулы и ложится на корму катера, глотая скатывающихся в пасть беспомощных моряков… Довольно страхов, Лавров! Ты приплыл на рыбалку, а не стать наживкой.

Виктор осмотрел окрестности и достал из чехла большой тунцовый спиннинг, который нашел в доме пропавшего рыбака Джаббара. Пара минут — и все было готово к ловле.

— Ни фига у вас не выйдет! — ожил от статичного положения лодки Хорунжий. — Это я вам как рыбак говорю. У вас нет ни наживки, ни прикорма.

— О! И правда… — сокрушаясь, согласился Маломуж, который во время пути умудрялся снимать на камеру все, что видел вокруг.

— Да что ты! — делано изумился Лавров. — Вынужден тебя огорчить, Игорек, все у нас с вами есть. И наживка, и прикорм. Это я тебе как запасливый человек говорю.

С этими словами журналист вынул из-под сиденья целлофановый пакет и раскрыл его.

Тут уже дурно стало не только Игорю Хорунжему, но и всем участникам рыбалки.

— Ф-у-у-у-у! Что это? — вскричал Игорь.

— Это — черепаха Тортила. Я нашел ее на берегу. Почила, старушка, пару дней как. Это я тебе как Буратино говорю.

Несчастного Игоря настиг очередной приступ рвоты. Вслед за ним к краю борта бросился и Олег. Даже Ислам зажал пальцами нос, но глаза все равно резало от несносной вони. Виктор, щурясь, будто чистит лук, насадил часть мертвой черепахи на крепкий стальной крючок-тройчатку, а остальное привязал к плетеной леске как приманку.

— Ловись, рыбка, большая и маленькая! — хмыкнул Лавров и что было силы зашвырнул приманку как можно дальше. Разматывание мощной катушки пронзило тишину резким, но приятным звуком, и где-то метрах в семидесяти от лодки булькнул всплеск вошедшей в воду снасти.

Шел второй час рыбалки, но не было ни одной поклевки. Ислам, работавший здесь, как сказал Хорунжий, бесплатным радио, не замолкал. Жаль только, что это «радио» было английским с примесью французского, итальянского, немецкого и непонятных фразеологизмов языка сомали. Поначалу это выглядело довольно забавно, но уже спустя полчаса все украинцы, находящиеся в лодке, начали зевать. Игорь Хорунжий опять морщился. На его лице было видно ожидание морской болезни. Олег Маломуж, который совсем недавно был очень болен, не выдерживал лучей жаркого, почти экваториального солнца. Их неуемную скуку разбавил Лавров, который перебил назойливого сомалийца и затянул украинскую песню.

— Дивлюсь я на небо та й думку гадаю…

— …Чому я не сокiл, чому не лiтаю, — кашлянув, подтянул Олег Маломуж и завелся Хорунжий, продолжив вместе со всеми:

— Чому менi, Боже, ти крилець не дав?

И вот уже песня понеслась трехголосым хором над водой, ударяясь о рифы неподалеку.

— Я б землю покинув i в небо злiтав!

Ислам смотрел на гостей племени глазами, полными смешанных чувств: удивление от непонятных слов, интерес от незнакомой, но очень красивой мелодии и восхищение громкими зычными голосами украинского многоголосия.

Далеко за хмари, подальше од світу, Шукать собі долі, на горе привіту, І ласки у зірок, у сонця просить, У світі їх яснім все горе втопить…

— А у нас по-другому поют, — опять включился Ислам, нарушив молчание после песни.

Он уже собрался было затянуть свою сомалийскую абракадабру, как Виктор взял его за предплечье.

— Ислам… У тебя оружие есть?

Такой вопрос застал парня из племени дарод врасплох. Уголки его губ опустились, как у маленького ребенка, который вот-вот собирается заплакать.

— Ну?.. — как бы подтолкнул к ответу Виктор.

— Конечно, есть, — немного подумав, ответил Ислам. — А что в этом такого? В нашей стране без оружия нельзя.

Игорь и Олег многозначительно переглянулись, словно безмолвные свидетели допроса в кабинете следователя.

— Да-да, конечно, — спокойно улыбнулся Виктор. — Без оружия нельзя… А зачем тебе лодка, Ислам? Ты же не рыбак?

Глаза сомалийца судорожно забегали. Он совершенно не умел скрывать того, что было у него внутри. А внутри был испуг. От этого испуга его перемкнуло и к горлу подкатил ком.

— Такая хорошая лодка стоит дорого, а у вас дети голодают. Ты же говорил, что у тебя обычно не бывает денег? — Виктор, не отпуская предплечья туземца, чуть-чуть сжал его. — Зачем тебе лодка, Ислам?

— Я-а-а-а, я… Мистер Лавров, я-а-а… — заблеял Ислам.

— …Ты ведь не знаешь нашего языка, но слово «Карина» на всех языках мира звучит одинаково. Правда, Ислам?

Виктор давно понял, что Ислам не простой сын скотовода. На слове «Карина» туземец племени дарод на мгновение побледнел (все темнокожие, бледнея, становятся пепельно-серыми) — значит, это слово для него не пустой звук и все сошлось. Ислам что-то знал о захвате судна с украинцами на борту.

— Ну?.. — опять повторил Виктор.

Серьезный разговор прервал спиннинг, закрепленный между сиденьями неприспособленной для рыбалки лодки. Бешеная поклевка натянула плетеную из конского волоса леску, как тетиву, и прямое удилище сделало кивок, затем другой. Виктор бросился к снасти и, ухватив ее, подсек сидящую на тройчатке рыбу. Конец спиннинга выгнулся дугой.