Читать книгу "У любви пушистый хвост, или В погоне за счастьем - Ольга Гусейнова"

Зар-раза какая этот дядюшка Дин!

Кажется, он почувствовал мой взгляд, переполненный желанием и злостью. Резко обернулся и ухмыльнулся, довольно блеснув бесстыжими глазищами. Да так до обидного понимающе смотрел, будто разделял нашу общую тайну, что вынудил меня скрипнуть клыками. Ко всему прочему, еще и неторопливо почесал у себя за левым ухом, именно там, где и у меня зудит след от его зубов. Нет, ну какая зараза!

Вдруг Дин напрягся: яркие желтые глаза впились в кого-то за моей спиной и потемнели. Я тут же ощутила знакомый пряный аромат Глена, неожиданно положившего ладони мне на плечи и вкрадчиво мурлыкнувшего на ухо:

— Я знаю одно волшебное местечко у кошечек за ушком. Если его лизнуть, тебе очень понравится!

Пару дней назад я бы, наверное, повела себя по-другому, ведь тогда не знала Дина. Не целовалась с ним. Даже думала о Глене как о возможном будущем мужчине, паре. И главное, не мучилась всю ночь от жара томления. Если бы не все это, я бы рискнула позволить привлекательному леопарду то занятное местечко показать. Сейчас же неловко отодвинулась и буркнула, опасаясь, что цапнет за ухом — и почувствую я, причем принародно, ту немыслимо горячую волну:

— Еще один волшебник на мои уши нашелся.

Эльса заговорщически подмигнула мне, намекая не теряться и брать леопарда в оборот. Хвеся растерянно улыбалась. А вот Глен, хоть и улыбнулся примирительно, мол, ничего такого, но в его зеленоватых глазах отразилось сожаление. Он хранил спокойствие, но глазами был готов проглотить меня целиком. А почему бы и нет? Мы же нравимся друг другу. Глен откровенно во мне заинтересован, не ради красного словца и от скуки, вон как к Дину ревнует.

Для чего, в конце концов, я отправилась в путь? Найти суженого, обрести свой дом, или собственное логово, как иногда говорят в Волчьем клыке. Кот-леопард всяко старше двадцати пяти, сильный, красивый, ответственный, наверняка нагулялся и готов к семейной жизни.

Я шагнула к Глену вплотную. Под разгорающимся, призывным мужским взглядом поднялась на цыпочки, посмотрела в яркие глаза, полюбовалась полными красивыми губами — и поцеловала его. Скоро он перехватил главенство — ласкал мои губы, завладевая ртом, языком… Поцелуй был приятным, нежным… но не более. Внутри у меня почти ничего не дрогнуло; мой каракал не шипел от страсти, желая впиться когтями в спину леопарда, как было с тигром. Мы с моим зверем постигали новые чувства, ощущали, как это — быть желанной женщиной.

Пыталась отдаться на волю чувств, но чего-то не хватало. Мой первый поцелуй с Дином был совершенно иным, сумасшедшим, с капелькой крови и вихрем ощущений. Неожиданно сладкий. Я не смогла бы вспомнить подробностей под страхом смерти, потому что тот поцелуй забрал мой разум, смел все запреты, подарил немыслимую радость. Даже о ненавистном из-за Амаля, извечном мужском стремлении подчинить в тот чудный момент не думала с ненавистью и страхом; оно было как само собой разумеющееся и правильное. В руках тигра я таяла и по своей воле сходила с ума.

Сама прервала поцелуй и отстранилась от обнимавшего меня Глена, положила руки ему на грудь и слегка уперлась, давая понять, чтобы отпустил. Подняла голову и встретилась с желто-зелеными кошачьими глазами: Глен вместе со своим зверем понял, что проиграл, даже не начав толком. Смешно облизнулся и с грустной улыбкой неохотно выпустил меня из объятий.

— Для меня ты могла бы стать всем, — тихо произнес он, внимательно глядя мне прямо в глаза, пытаясь найти хоть какой-то знак, чтобы продолжить.

— Я не хочу играть чувствами, уже зная, что не твоя, — шепнула, понимая, что не виновата, но испытывая вину, сожалея, ведь с Гленом было бы так хорошо и просто.

Он поднял руку и ласково, щекотно провел по моему уху до черного кончика-кисточки, затем мягко погладил по щеке и виску. В его глазах отразились сожаление и легкая горечь, и я вздохнула с большим облегчением: боли в них не было. Конечно, я зацепила его, привлекла, но, по счастью, не слишком глубоко. Не успела пробраться к нему в душу. Не причинила боль отказом.

— Повезет твоему мужу будущему, — с досадой, что не ему, неожиданно признался Глен.

— В чем? — я не смогла удержаться от заинтересованной и польщенной улыбки.

— Сладкая ты, нежная, Савери, а целоваться совсем не умеешь, такой простор для обучения и отрада для мужского самолюбия.

Я возмущенно толкнула леопарда в грудь и смущенно пробурчала:

— Все бы вам шутки шутить! — Заметив заинтересованно, беззастенчиво наблюдающую за нами и ухмыляющуюся подружку, добавила, задрав нос: — Думаю, Эльса тоже нецелованная, может, ее попробуешь научить?

Сервал возмущенно вскинулась на меня:

— С чего это ты взяла, что нецелованная? Я целовалась уже!

— Разок, — ехидно подколола я.

— Целых три раза! — гордо заявила подруга. — В отличие от тебя, на меня хоть кто-то покушался.

Я замерла от обиды, ведь и сказать поперек нечего. Права Эльса. Волчий клык — огромный клан, куда много стай и поселений входит. Да только за столько лет не нашлось ни одного оборотня, который бы потерял от меня голову. Даже в юности, когда запах не скрывала, ни один не рискнул сорвать поцелуй — стороной обходили, предпочитая ухаживать за другими девчонками. Будто невидимая, я присутствовала на посиделках, девичниках, праздниках. Изгоем была, несомненно, нужным, но нелюбимым, нежеланным.

Я глубоко вздохнула, старательно загоняя внутрь застарелую боль, — и неожиданно уловила:

— Эльса, хвала Луне, твой запах вернулся! К счастью, та дрянная пума и правда слабая, коль проклятие две недели не продержалось.

— Прости меня, — виновато понурилась подруга.

Глен удивленно уставился на меня: не понял, о чем речь шла, и моей обиды тоже не понял.

— Я всего лишь водяница, но мной в клане дорожили. Как же случилось, что тебя с такими-то способностями к рукам не прибрали? — выказала недоумение Хвеся. — Наши старшие предложили бы самых лучших и сильных оборотней такой, как ты, на выбор, чтобы сохранить дар и передать по наследству. Ведь сильная знахарка и…

— А в моей семье другая ситуация! — грубо оборвала я. И, чтобы не брались больше лезть с советами и жалеть, строго приказала: — Давайте оставим меня в покое и дадим самой выбрать, как жить и с кем!

Хвеся смотрела на меня круглыми, удивленно-испуганными глазами, потом ее лицо дрогнуло, она закусила нижнюю губу, догадавшись, что и до смотрин жилось мне непросто. И несладко. По причине все той же одаренности.

— Прости, пожалуйста, Савери. Ты права, каждый волен выбирать свою судьбу и путь сам, — попросила она. Неуверенно подошла, взяла мою ладонь, пожала и добавила, робко, примирительно улыбнувшись: — Если хочешь, я с радостью стану тебе подругой. И поддержать готова во всем.

— Только без глупостей, пожалуйста! — предупредил Глен, не забыв хмыкнуть. — А то вы, девочки, еще те сорвиголовы.