Читать книгу "Право на «лево». Почему люди изменяют и можно ли избежать измен - Эстер Перель"

Насколько хороши могут быть отношения после исчезновения сексуальной близости? Я говорю не только о самом сексе – прелюдии, проникновении, оргазме, сне. Я говорю о чувственной, эротической энергии, отличающей романтические отношения взрослых людей от отношений между братьями и сестрами или лучшими друзьями. Неизбежна ли неверность в браке без секса?

Пока ситуация устраивает обоих партнеров, в таком браке могут царить любовь и стабильность. Как только у одного из партнеров накапливаются неудовлетворенные желания, переходя с одного этапа жизни на другой, положение становится взрывоопасным. Учитывая двойственность мандата на сексуальную верность и сексуальное воздержание, не стоит удивляться, что рано или поздно похоть вырывается на свободу.

Мэтту кажется, что прошла уже целая вечность, хотя он не может точно сказать, когда именно прекратился секс. Они с Мерседес познакомились, когда им обоим было немного за тридцать, и вскоре поженились. Теперь они в браке уже десять лет. Сначала они занимались сексом, потому что это было приятно. Потом они занимались сексом, чтобы завести детей: Саше уже семь, а Финну четыре. Затем они не занимались сексом из-за детей. После этого они занимались протокольным сексом, потому что лучше уж меньше, чем совсем ничего. А потом вообще перестали заниматься сексом. Когда я встретилась с ними, Финн спал с мамой на огромной кровати, а Мэтт довольствовался диваном в гостиной. Мерседес не слишком скучала по сексу. Честно говоря, секс ей никогда особо не нравился. А теперь у нее были другие приоритеты.

Было ясно, что в основе их отношений лежало его желание и ее отказы. Сначала он проходу ей не давал, и она на это отвечала. Ей нравилось его внимание. Постепенно ее интерес уступил место сопротивлению, а его желание сменилось потребностью. Это напрочь лишило ее влечения, из-за чего она стала сопротивляться еще больше. Чем больше он просил, тем сильнее она отдалялась. Чем сильнее она закрывалась, тем навязчивее он становился. Это классическая динамика ближе-дальше, при которой оба партнера провоцируют друг друга именно на то поведение, которое им претит.

В понедельник Мэтт четко давал понять о своих желаниях. В среду уже только намекал на них, чтобы не обременять ее и не стимулировать чувство сексуальной несостоятельности. К пятнице его прикосновения становились такими легкими, что, если она не отвечала, он имел возможность притвориться, будто ни о чем и не просил.

Время от времени Мерседес пускалась в рассуждения. «Что со мной не так? Ты просто щелкаешь выключателем, а я не могу найти даже искры». Порой Мэтт ободрял ее. «Смотри! – говорил он. – В прошлый раз получилось здорово! Ты втянешься». К несчастью, его благие намерения выходили ему боком. «Не опекай меня – это не сексуально!» Дальше он пытался проявить сочувствие. «Мне очень жаль, что ты так чувствуешь. Хотел бы я, чтобы тебе было проще». Она благодарила его за понимание, нежно целовала, а затем перекатывалась на свою сторону постели и выключала свет. Опустошенный, он уходил в другую комнату, чтобы расслабиться перед компьютером.

Его раздражение неизбежно нарастало. Почему она одна диктовала условия? Разве она не понимала, что изводит его? Он сердился, терзался и пытался сдержать свой гнев, но после очередного Нового года взрывался негодованием. «Я устал от твоего дерьма! Это несправедливо и эгоистично!» Он понимал, что после такого заявления секса ему не видать, но ведь ему бы все равно не перепало, так что какая разница? Так он хотя бы давал выход эмоциям. Если Мерседес когда-либо и чувствовала себя виноватой за навязывание воздержания, то после такого ей начинало казаться, что она имеет на это полное право. «Да как ты смеешь! – восклицала она. – И это должно меня заводить?»

Эта замысловатая хореография сексуального отторжения прерывалась дважды в год – на его день рождения и их годовщину. «Но она просто лежала, делая мне одолжение», – говорит Мэтт. Он вовсе не хотел такого «секса из жалости».

Мерседес тоже заботили их трудности. Она понимала, что женщины ее мексиканской семьи сказали бы: «Ты его жена и обязана удовлетворять его потребности». Но вместо этого она обратилась к американским подругам, и их советы ей понравились больше. «Не занимайся сексом, если не хочешь». – «Он проявляет эгоизм, и ты чувствуешь себя виноватой в том, чего изменить не можешь». – «И пусть только вздумает налево посмотреть!»

Боясь, что он поступит именно так, Мерседес несколько раз пыталась начать терапию. Честно говоря, эта пара долго не опускала руки. Они выяснили, что проблема не в прошлых травмах, не в хронических болях и не в отсутствии доверия. Они исключили все остальные возможные варианты. Но Мерседес ценила секс только с целью продолжения рода, а другого смысла в нем просто не видела. Она была чувственной женщиной, которая любила многое – в частности танцы, однако так и не развила в себе вкус к сексу и не понимала, зачем он нужен. «Мэтт вегетарианец, и я готова принять, что он не любит есть мясо. Какая в этом разница?»

Годами Мэтт «просто жил с этим». Он пытался занизить свои ожидания, удовлетворял себя сам, занимался триатлоном и погружался в работу. Всех этих мер было недостаточно, чтобы заполнить пропасть одиночества или противостоять зарождающемуся чувству потери собственной мужественности, которое подпитывалось годами сексуальных отказов. А потом он встретил Мэгги, зрелую, живую триатлонистку, которая почти десять лет была замужем за мужчиной, привыкшим ласкать один лишь пульт от телевизора. Ее сопоставимое по силе желание вернуло Мэтту надежду и радость жизни.

Мэтт не хотел предавать жену, но не мог больше выносить эротической апатии. Теперь он наслаждается страстью, часами прелюдий и ощущением безвременности. Он уверяет меня, что его отношения с Мэгги не умаляют его преданности Мерседес. Он больше не хранит верность, но при этом предан, как никогда. Проведя четырнадцать месяцев в сексуальном раю, оба любовника счастливы, что им удалось найти способ вырваться из сексуального заточения, не разрушив собственные семьи. И это не редкость.

Когда измена сохраняет брак

Какой бы странной она ни казалась, ситуация Мэтта и Мэгги не лишена логики. Многие люди изменяют, не чтобы сбежать из брака, а чтобы остаться в нем. «До отъезда детей еще три года, – говорит моя пациентка Джина. – Это обязывает меня оставаться дома с улыбкой на лице. Развестись по-хорошему не получится – он слишком горд и склонен к собственничеству. Чтобы предпринять этот шаг, я дождусь отъезда детей». На недавней конференции в Калифорнии одна женщина призналась мне, что они с мужем вынуждены жить вместе – у них ребенок-инвалид, который нуждается в обоих родителях и обеих зарплатах. Они добрые друзья, но не более, поэтому дважды в неделю она ходит «на танцы». «Он никогда ни о чем не спрашивает, – добавила она, – и это позволяет мне не сойти с ума».

В очередной раз поймав Мартина за мастурбацией под порно, Дафна вывалила на него длинный список постыдных эпитетов. Это не остановило его – он просто стал лучше скрываться. Поскольку они уже два года не делили спальню, это было несложно. Но чтобы встретиться с девочками из Кориатауна, ему приходилось ждать, пока она уедет из города. Мартин называл их «визуальным подспорьем». Он понимал, что жена этого не одобрит, но так объяснял свое поведение: «Что она выберет? Чтобы я сидел дома и представлял, как двадцатилетняя секретарша склоняется у меня над столом? Для танцовщиц это работа. С секретаршей может завязаться настоящий роман. Для Дафны все едино. Но мне кажется, что мои действия защищают наш брак. Чего она ожидает? Что я обойдусь и без этого?»