Читать книгу "Телепорт - Стивен Гулд"

– Дэви!..

– Ладно, ладно. Я тебя не покину.

Милли как-то странно на меня посмотрела.

– Что? Я думал, ты вздохнешь с облегчением.

– Слова ты подобрал примечательные. – Милли облизала губы. – Хотя не столько примечательные, сколько чересчур точные.

– В смысле?

– «Я тебя не покину». В этом дело, да? Она снова тебя покинула?

– Она погибла, а не сбежала.

– Она покинула тебя навсегда, – кивнула Милли.

Я почувствовал, что злюсь:

– Извини, я отлучусь на секунду.

Я резко встал и пошел в уборную, но там оказалось занято. Я прижался к стене, плотно скрестив руки на груди. Я смотрел перед собой, но не видел ничего. В уборную мне особо не хотелось, но я боялся накричать на Милли. Мама стала жертвой террористов, а не бросила меня! На этот раз не бросила…

Никто не смотрел, поэтому я прыгнул в ванную стиллуотерской квартиры. Ударить бы что-нибудь, и посильнее! Тарелок не осталось – бить нечего. Я опустился на колени у кровати и принялся лупить матрас. Я ударил его раз двадцать с такой силой, что ладони заболели. Потом я сделал несколько глубоких вдохов, зашел в ванную и сполоснул лицо.

В памяти четко запечатлелся тротуар у ресторана, туда я и вернулся. Старшая официантка увидела, как я открываю дверь и захлопала глазами:

– Я не заметила, как вы вышли.

– Захотелось на воздух, – ответил я, пожав плечами.

Старшая официантка кивнула, и я вернулся за столик. Отсутствовал я около пяти минут.

Милли вздохнула с облегчением:

– Официант снова подходил. Нам пора взглянуть на меню.

Следующие десять минут мы выбирали и заказывали еду. Когда мы снова остались одни, Милли не захотела говорить ни о чем серьезном. Думаю, боялась снова испугать меня.

– Милли, прости, но о том, что связано с мамой, я пока рассуждаю не слишком здраво. Эту тему мне лучше не поднимать.

Милли кивнула. В свете свечи она казалась очень бледной, зато ладони пылали алым: она снова прижала их к стеклянному подсвечнику. Мое раздражение растаяло как воск. Она такая красивая, такая привлекательная! На глаза навернулись слезы. Я отвернулся к стене и проговорил:

– Милли, я скучал по тебе.

Она потянулась ко мне и сжала мою руку. Ладонь у нее была очень теплая. Подавшись порыву, я поцеловал ей ладонь, и Милли приоткрыла рот. Я накрыл ее ладонь своими.

– Я скучала по тебе, – призналась она, ненадолго замолчала, потом осторожно освободила ладонь из плена моих рук. – Должна сказать, мне очень не по себе оттого, что ты украл деньги. По-моему, это неправильно.

– Я никому не навредил.

– А как насчет вкладчиков?

Об этом я думал уже не раз и не два.

– Такую сумму банк ежемесячно теряет на просроченных ссудах. Такую сумму они ежедневно зарабатывают на процентах. Банк-то большой. То, что я украл, для них мелочи. Ни один вкладчик не пострадал.

– Мне это все равно не нравится. – Милли покачала головой. – Воровать – плохо.

Я почувствовал, как мое лицо становится апатичным, а когда скрестил руки на груди, почувствовал холод.

Милли развела руками:

– Это не меняет того факта, что я тебя люблю. Я жутко по тебе скучала – по твоим звонкам, по твоему телу в моей постели. Даже не знаю, что с этим делать. Моя любовь сильнее неприязни к краже.

Я опустил руки и через стол потянулся к Милли, а она подалась вперед. Мы целовались, пока свеча не прожгла дыру у меня на рубашке. Мы засмеялись. Потом я приложил лед к обожженному месту, принесли еду, и все было хорошо.

Рейсом 1555 «Американ эйрлайнс» я вылетел из аэропорта Кеннеди в южный терминал лондонского Гатвика. Вылетали мы после полуночи, в Лондон прибывали в 7:20 по местному времени. Летел я самолетом «Макдоннел-Дуглас ДС-10», бизнес-классом, и мой сосед без конца отпускал глупые шутки про гидравлическое масло.

Я всерьез подумывал прыгнуть с ним обратно в Нью-Йорк, когда мы прибыли в Лондон. Вот кретин!

Лондон встретил сыростью и страшным холодом, а люди говорили как дикторы по телевизору. Если бы выспался в самолете, то слушал бы их часами. До моего стыковочного рейса в Алжир через Мадрид оставалось шесть часов. Я прошел таможню, прыгнул в Стиллуотер за камерой и снял в аэропорту несколько мест для прыжка. Потом я прыгнул в Эль-Солитарио, поставил будильник, чтобы зазвонил через четыре с половиной часа, и заснул.

В Мадрид я летел самолетом «Эйр Алжир». На борту разрешалось курить, и сизые клубы долетали до меня из конца салона бизнес-класса, где четверо французов дымили как паровозы. К счастью, до Испании лететь только два с половиной часа, а там французов сменили некурящие арабы.

На алжирской таможне возникли проблемы. У меня не было ни обратного билета, ни брони в отеле, поэтому меня заставили отойти в сторону, чтобы контроль прошли другие пассажиры. Я прыгнул бы прочь, но у таможенников остался мой паспорт.

После сорокапятиминутной задержки мне предложили купить обратный билет или внести залог. Под зорким взглядом таможенника я купил возвратный билет на рейс «Эйр Алжир» до Лондона на следующую неделю. Я также обменял около ста девяноста долларов, чтобы получить тысячу алжирских динаров, минимальную необходимую сумму, и задекларировал оставшиеся доллары, эквивалентные более чем пяти тысячам алжирских динаров. Лишь тогда мне отдали паспорт, предупредив, что любой обмен валюты следует должным образом задокументировать, и да поможет мне Аллах, если при выезде из страны я не смогу отчитаться в трате долларов.

Я заснял несколько мест для прыжков и вышел из здания. Было холодно, влажно, зелено, со стороны Средиземного моря высились горы. Если бы не мужчины в халатах и в джеллабах и не пара женщин под паранджой, я не поверил бы, что прилетел в Северную Африку. Мимо меня, болтая, прошли английские туристы. Они направлялись в Тикжду, где «снег в этом году особенно хорош».

Мужчина за информационной стойкой внутри терминала отправил меня в ВИП-терминал. Попасть туда я не мог, но в окно у выхода на посадку увидел бетонированный участок, на котором самолет с заложниками стоял два дня, пока велись переговоры. Может, мне полететь на Кипр, чтобы увидеть взлетно-посадочную полосу, на которой погибла мама?

Места для прыжков я заснял буквально за пару минут, но ретироваться не мог из-за толпы нищих куда грязнее и настырнее нью-йоркских. Только я давал мелочь одной группе, появлялась другая. В итоге я вернулся в терминал и прыгнул из кабинки туалета.

Ворота открываются в десять утра, поэтому мы с Милли прыгнули в Диснейуорлд на пять минут позже, прямо к «Спейс маунтин». Сели мы вторыми и прокатились три раза, прежде чем образовалась очередь. Потом заглянули на «Стар-турс» в «Дисней MGM», потом на «Боди ворс» в «Эпкоте».