Читать книгу "Коловрат. Вторжение - Алексей Живой"

– Доминиканцев, что ли? – не поверил своим ушам Коловрат.

– Во-во. На них. Да и говорили-то они не по-русски, Евпатий Львович. Это мой человек тоже расслышал.

– Это что же, Тишило, значит, латынь изучал? – изумился Коловрат, откидываясь к стене. – Интересно, где это он успел. Да и зачем?

– Латынь, али что другое, про то мне неведомо, – ответил Макар. – Соглядатай мой в языках ни бум-бум. Может, они по-татарски говорили. Зато подсел он поближе и разглядел из-за спины, что Тишило тому монаху ряженому отсыпал знатно в ладонь золотых монет, а сам от него свиток под столом получил запечатанный.

– Послание?

– Оно самое, – кивнул Макар, просияв.

– Узнать бы от кого? – процедил сквозь зубы боярин.

– Вот и я о том же подумал, да и соглядатай мой толковый парень оказался, – поддакнул приказчик, – и, когда они расстались, решил за монахом проследить. А Тишилу другой до терема проводил. Он более никуда и не заходил. А вот монах, хитрый лис, тот сразу слежку почуял. На втором перекрестке улизнуть попытался, среди амбаров затеряться, но не тут-то было…

– Это ты о чем? – напрягся Коловрат.

– Ну, в общем, Евпатий Львович, – пожал плечами приказчик, – ребятки мои его в темном переулке прижали, а он раз – ножик из сапога выхватил. Зарежу, говорит. Ну, они его дубиной и приголубили. А потом, не бросать же его на морозе было. Помрет еще, не рассказав ничего. Кинули на сани, шубейкой прикрыли, как пьяного, и к нам привезли.

– Где он? – подался вперед боярин, удивленный таким поворотом событий.

– Так ведь… здесь, – развел руками Макар, как бы извиняясь, – в подполе сидит. К столбу привязанный. Где раньше татары были. Вот и Ратиша уже с ним словечком перемолвился.

– Пытал? – поднялся во весь рост Коловрат.

– Да не, Евпатий Львович, – отмахнулся Ратиша, – так, чуть по ребрам железом провел для острастки, чтобы он помягче к разговору с тобой уже был. Так этот латинянин хлипкий оказался. Сразу начал рыдать и тараторить на ломаном нашем наречии что-то про папу латинского своего и великого князя. А потом ругаться стал, что, мол, гореть нам всем скоро в геенне огненной, ежели князь наш на верный путь не встанет. От страха, наверное, умом поехал, пыток испугался, хоть и хорохорился сильно. В общем, я его больше не трогал, решил, что ты сам с ним поговорить захочешь.

– А письмо-то от кого и кому было послано-то, хоть спросил? – не выдержал Коловрат.

– Не спросил, Евпатий Львович, уж прости, – пожал плечами Ратиша. – Он такой припадочный сделался, что решил я его поберечь маленько до твоего прихода.

– Идем, – шагнул из-за стола Коловрат, – чего зря время терять.

Выйдя из теплого помещения на мороз, они проскрипели по хрустящему снегу сапогами с десяток шагов и, обойдя терем, оказались рядом с узкой дверцей, что вела в подземелье. «Холодную», как его здесь называли.

– Отворяй, – приказал Евпатий, подняв глаза на полную луну, которая словно специально показалась на темном небе в это мгновение, выглянув из-за сплошных облаков.

Макар нащупал в связке ключей, что висела у него на поясе, нужный и отомкнул массивный замок, толкнув дверь. Коловрат в нетерпении первым шагнул в холодную, наклонившись, чтобы не ушибить голову о низкий проем. Сбоку на стене был прилажен чадящий факел, дававший немного света. Небольшой подпол, разделенный столбами, оправдывал свое название – внутри было чуть теплее, чем снаружи. Пленник в расстегнутом на груди кафтане, чуть окровавленном и сильно измятом, был привязан за руки к дальнему столбу. Тело его свесилось недвижимо вниз, как мешок, так что он стоял коленями на мерзлой земле, но не мог лечь или упасть. Разглядев пленника, боярин сдернул со стены чадящий факел и направился к нему. Ратиша и Макар не отставали.

– Одежу мы хоть и порвали немного, пока за ним бегали, но решили ему оставить, чтоб не околел совсем, – объяснил Макар вид пленника, когда они оказались рядом.

Захваченный в плен латинянин висел недвижимо, голова свесилась на грудь, да так сильно, что лица было не видно, хотя коротко стриженные волосы вовсе не закрывали его.

– Чего это он, – озадачился Коловрат, присмотревшись, – не дышит, что ли? Так-то вы его сберегли для меня, помощники?

С этими словами он воззрился на Ратишу.

– Ей-богу, Евпатий Львович, – попятился тот, – только чуток железом по ребрам провел и все.

Коловрат выждал еще мгновение, а потом пнул носком красного сапога недвижимого пленника по ноге.

– Эй, папежник, слышишь меня?

Но тот не отзывался. Тогда боярин наклонился и, схватив его за волосы, развернул лицом к себе. Да тут же и обомлел. На него остекленевшим взглядом смотрел мертвец с красными кругами под глазами и синим вывалившимся языком. Такие же синие вздувшиеся вены бугрились по щекам и шее.

– Развязывали? – коротко спросил Коловрат, с отвращением отталкивая от себя обезображенную голову мертвеца.

– Один раз, по нужде, – признался Макар, – а чего это с ним. Неужто околел?

– Околел, – кивнул Евпатий, отступая на шаг, – только не от мороза. Яд он проглотил, пока выводили по нужде. А вы не доглядели.

– Да откуда же ему взяться, яду-то? – пожал плечами удивленный приказчик, разглядывая раздувшееся от синевы лицо. – Мы ж его обшмонали всего с ног до головы.

– Плохо, значит, обшмонали, – рассудил Коловрат, – да и латинцы по части людей травить большие мастера. Запрятали яд в какую-нибудь неприметную ладанку так, что и одной капли достаточно, а может, и просто – вдохнуть запах отравленный. Злые дела у них с выдумкой идут. Это они любят.

Вздохнул боярин, постоял мгновение молча над мертвецом.

– Жаль только, зря вы его сюда приволокли, про послание мы ничего теперь не узнаем, – проговорил он, глядя перед собой. – От кого оно, кому направлено. Только чую, не зря оно именно сейчас появилось у нас. Похоже, Ингварь крамолу задумал, а может, и не он один. Как бы нам со спины кто нож не вонзил.

– Ты это о чем, Евпатий Львович? – подал голос приказчик, изумленный такими речами. – Не пойму я тебя. Присказками выражаешься.

– Ладно, не бери в голову, – отмахнулся боярин, посмотрев на Макара, – а пока вот что. Людишки твои, что монаха сего выследили, пусть дальше за Тишилой ходят и за Ингваревым двором наблюдают. Чует мое сердце, что скоро он выкинет новую каверзу. Упредить бы его надобно.

– Сделаем, Евпатий Львович, – кивнул верный приказчик, – а с этим что?

– А этого, – боярин вновь бросил взгляд на синее лицо мертвеца, – сегодня же ночью отвезти в лес да закопать где-нибудь под елками, лесным зверям на съедение. Да так, чтобы до весны не нашли.

Глава двадцать вторая

Вести с Воронежа