Читать книгу "Командарм. Позади Москва - Олег Таругин"

Болезненно приложившись плечом о комель сосны, младлей сдавленно зашипел и, вскинув оружие, дал короткую очередь. Попал – не попал? Не попал: в ответ ударил вражеский автомат, пули сочно шлепнули, раскидывая ошметки коры, в ствол на уровне головы. Зараза. Метко лупит, сволочь!

– Achtung, granate!

Бум! – вслед за гортанным выкриком неподалеку гулко рванула немецкая граната; шальной осколок тонко пропел возле самого виска. Противно пахнуло сгоревшим аммоналом, над землей поднялось небольшое облачко мутного дыма, сквозь которое лениво планировали подброшенные взрывной волной измочаленные листья.

Сейчас!

Лейтенант снова кувыркнулся, гася инерцию вытянутыми перед собой руками. На сей раз нормально, и место выбрал удачное – крохотная ложбинка, засыпанная листвой и почерневшей хвоей, эдакий лежачий полуокопчик. Вскинул «ППШ-41», неприцельно послав несколько пуль вслед мелькнувшему среди голых ветвей камуфляжному пятну. Менявший позицию гитлеровец дернулся и, пробежав еще пару метров, рухнул ничком. Вот так-то! А, нет, не так: со стороны подстреленного фрица раскатисто бахнул винтовочный выстрел, пуля срезала ветку над самой головой. Живой, падла!

Краем глаза заметив движение справа, скосил взгляд: присевший за сосной метрах в десяти от него Боря Воробьев делал командиру какие-то знаки. Ага, понятно, сейчас прикроем: приподнявшись, Колышкин дал в направлении немца еще одну очередь, отвлекая внимание от товарища, который, коротко размахнувшись, швырнул ребристое яйцо «Ф-1».

Бум-м!

Взрыв раскидал в стороны комья земли, сорвал с ближайших кустов последние листья. Осколки чугунной рубашки разошлись широким веером, срубая ветки, с сочными шлепками впиваясь в стволы деревьев. Накрыло ли недостреленного немца, Колышкин не видел, но будем надеяться, накрыло. Старшина рассудил так же, выметываясь из-за своего укрытия.

Откуда-то слева прошелестела очередь «МП-40». Воробьев вдруг споткнулся, словно со всего маху зацепившись ногой за торчащий из земли корень, которых тут и на самом деле имелось во множестве, крутнулся вокруг оси и рухнул на спину. Мертвым – младший лейтенант видел вывернутое набок лицо с широко распахнутыми глазами, в которых застыла почти что детская обида…

– Н-на, сука! – «До железки» добив по окружающим кустам – кто и откуда стрелял, он так и не заметил, – магазин одной очередью, Колышкин перекатился на пару метров. Перезарядился, отбросив опустевший диск: жив останется, после подберет. Вовремя: прошелестела новая очередь, и пули, подкидывая листву, наискось прошлись по его недавней позиции. В стороне снова загрохотали оба пулемета, сначала один, затем другой. Значит, танкист пока жив, уже неплохо. Но еще важнее то, что свою задачу он выполняет, не позволяя немецкому пулеметчику перенести огонь, поддержав камрадов. А вот где Антоха, почему молчит? Неужто тоже убили? Если так, то совсем плохо, поскольку его самого, похоже, зажали – очередная очередь легла больно уж близко, закидав голову уткнувшегося в землю бойца клочьями выдранного дерна и прошлогодней хвоей. Ага, точно, зажал, гад, не даст вырваться…

«Своего» фрица сержант Лемешев снял, как и планировалось, с первой очереди. Гитлеровец, получив поперек груди короткую очередь, опрокинулся на спину, даже не успев сдернуть с плеча карабин. Сменив позицию, выстрелил еще несколько раз, но уже безрезультатно: дожидаться на месте, пока их перебьют, фашисты отнюдь не собирались. Опытные, сволочи! Да и чему удивляться: разведка же. Коллеги, можно сказать. Причем разведка, скорее всего, не фронтовая, а кто-то уровнем повыше. Возможно, абверовцы. И готовили их ничуть не хуже.

Осколки немецкой «колотушки» Антона не задели, пройдя поверху. Бахнувшая следом за винтовочным выстрелом и очередью из «ППШ» «эфка» тоже – далеко. Снова заговорили автоматы, и наш, и немецкий. Как подстрелили Борьку, сержант видел. И еще видел, как зажали командира: занявший выгодную позицию за упавшим сухостоем немец, заставив лейтенанта уткнуться в землю, торопливо скручивал с гранатной рукоятки торцевую крышку. Ну, это уж хрен тебе: дождавшись, пока фриц дернет запальный шнур, долбанул из автомата. Насмерть не завалил, но попасть – попал: заорав от боли в пробитой руке, тот выронил «М24» чуть ли не себе под брюхо. Но – говорил же, опытные, падлы! – тут же подхватил курящуюся дымом горящего замедлителя гранату здоровой рукой, отбрасывая в сторону. Гулко бухнуло, подняв очередной сноп листьев и никому не нанеся вреда. Да, дерьмо у них все-таки гранаты…

Прицелившись в камуфлированную спину – возясь с «колотухой», фашист, сам того не ведая, раскрылся, – Лемешев потянул спуск… и смачно выматерился под нос. Пистолет-пулемет заклинило. Похоже, намертво. Рывком затворной рукоятки выкинув бракованный патрон, попытался выстрелить еще раз – с тем же результатом. Самое время! Отложив автомат – времени разбираться, что именно произошло с обычно надежным оружием, не имелось от слова «совсем», – рванул из кобуры пистолет. Взвел курок – первый патрон, понятное дело, уже был в казеннике. Прицелился и опустил руку: немец, будто почуяв угрозу, сместился в сторону, полностью скрывшись за стволом упавшего дерева. Твою ж мать!..

Глава 15

Мл. лейтенант Колышкин, лейтенант Серышев (продолжение)

Сколько именно патронов он расстрелял, Божков не знал. Что не весь диск – точно, но и спалил порядочно. Значит, нужно на всякий случай перезарядиться. Дождавшись, когда замолчит фашистский пулемет и на голову перестанет сыпаться выбитый пулями мусор, Гриша, не высовываясь, выдавил спуск, одной очередью добивая магазин. Не целясь, понятно, и задрав ствол так, чтобы никуда не попасть, только попугать: а то иди знай, вдруг разведчики уже всех фрицев на ноль перемножили, один пулеметчик и остался? Еще своих ненароком побьет.

Стащив оружие вниз, радиотелефонист сменил диск, аккуратно убрав опустевший в сумку. Немец молчал, видать, занимаясь тем же самым. Все, довольно время тянуть. Хэкнув, Божков установил ДТ на прежнее место. Прикинув, где тридцатью секундами назад видел вспышки дульного пламени, аккуратно причесал очередью кусты. Прошелся вправо и влево. Убрал палец со спускового крючка. Неужели удалось?

Нет, не удалось: «MG-34» заработал вновь. Ах, вот ты кудой переполз, гад! Ну, а мне переползать некуда, разве что, когда ты снова свой короб отстреляешь, попытаться вдоль выворотня рвануть. Если успею. Да и какой в том смысл, если там вовсе никакой защиты не будет?..

Поплотнее прижав к плечу приклад, Гриша, до боли закусив губу, ответил недлинной очередью. Ну, убьют – значит, убьют, так тому и бывать! Вон, снова стреляют, и гранаты бахают. Значит, ребята еще вовсю воюют, и нельзя их без помощи оставлять. Иначе фриц мигом пулемет против них развернет. Но пока он, ефрейтор Божков, его на себя отвлекает, некогда гаду своим камрадам огневое прикрытие оказывать…

Вражеская очередь снова прошлась по гнилому стволу, ударила ниже, подбросив фонтанчики земли и листья в полуметре от края ямины – сменивший позицию фашист тоже пристреливался, корректируя прицел.

«Это хорошо, сволочь, что ты так любишь длинными лупить, – отстраненно подумал Григорий, отплевываясь от попавшей в рот трухи. – Быстрее свои полсотни патронов спалишь. У меня-то поболе в диске, да и стреляю я экономнее. Товарищ Сенин был бы доволен, так бы и сказал, мол, молодец, Гриш, текущий момент правильно истолковал, и решение тактически верное принял». Да, понятное дело, правильно, куда уж правильнее-то? Нельзя, чтобы фрицы следом за пленным двинули, никак нельзя. Категорически невозможно.