Читать книгу "Династия Романовых - Валентина Скляренко"

Лжецаревичем Симеоном II оказался некий выходец из Варшавы, объявивший себя в Запорожской Сечи сыном царя Алексея Михайловича Романова. Самозванец Лжесимеон II, по показаниям, данным под пыткой, на самом деле был Семеном Ивановичем Воробьевым, подданным князя Д. Вишневецкого, сыном варшавского мещанина, перешедшего в Варшаву из Лохвицы. Имя умершего в младенчестве царевича Симеона Алексеевича (1665—1669) он принял по инициативе соратника С. Разина Ивана Миуского (Миуски), после чего в 1673 году отправился в Запорожье, к кошевому Ивану Сирко. Вот как описывается появление самозванца на Запорожье: «В тот час, в веденье всех козаков, приехал на конях, называясь быти царевич, и стал на том месте, где Косагов великого государя с ратными людьми стоял, до приходу Сиркова. На вид этот человек хорош и тонок, долголиц, не румян и не русян, несколько смугловат, малоразговорчив, очень молод, всего около 15 лет, на теле имеет какие-то два знамени – орлы да сабли кривые; одет в зеленый, подшитый лисицами, кафтанец; с ним прибыло восемь человек донцев с вождем Иваном Миюсским, хохлачем по рождению. Миюсский под клятвой сказал запорожскому судье, будто у называющегося царевичем на правом плече и на руке есть знамя, похожее на царский венец».

Прибыв в Запорожскую Сечь, Воробьев назвался царевичем Симеоном и объяснил, что, «похвалившись погубить бояр и первым из них – деда своего, боярина Илью Милославского, возбудил этим гнев матери своей, царицы Марии, которая повелела стряпчему Севастьянову отравить его; но тот, отравив певчего, лицом похожего на царевича, тайно отослал последнего в Архангельск, откуда он пробрался на Дон и у Стеньки Разина находился кашеваром». В подтверждение своих слов самозванец показывал на теле своем царские знаки. «Узнав о появлении самозванца, царь Алексей Михайлович послал в Сечь грамоту, в которой объяснялось, что царевич Симеон род. 3 апреля 1664 г., а умер 18 июня 1668 г., всего четырех лет от роду, и что если бы царевич был ко времени появления самозванца в живых, то ему было бы только 9 лет; поэтому царь просил выдать самозванца московскому посольству. Сирко, досадовавший на Москву, не только не сделавшую его гетманом, но и продержавшую его несколько месяцев “в неволе”, притворился, что верит самозванцу, и отправил в Москву посольство, которое бы лично от царя удостоверилось в самозванстве Лжесимеона, да кстати напомнило бы, что Сечь давно уже не получала жалованья и военных припасов. Царь поспешил удовлетворить запорожцев, и самозванец, приведенный казаками в Москву, был казнен 16 сентября 1674 г.», – писал об этом Костомаров.

Опытный, дальновидный и проницательный кошевой атаман Иван Сирко разыграл свою роль настолько искусно, что заставил верить в царевича и всю массу запорожского войска. Вера эта сказывалась в том, что все запорожцы, до единого, готовы были идти за царевича и в огонь, и в воду, ни за что не хотели отдать его письма боярам, а решили отвезти его прямо к царю и наконец нигде, ни в официальном, ни в частном разговоре, не называли его ни беглецом, ни самозванцем. Известно, что после казни Лжесимеона царь пожаловал кошевому атаману Сирко «два сорока соболей, ценою по 50 рублей каждое сорок, да две пары по 7 рублей пара».

Были среди лже-Романовых XVII столетия и менее известные личности, о судьбе которых почти ничего неизвестно. За сына царя Алексея Михайловича Тишайшего и царицы Марии Милославской, царевича Ивана V, выдавал себя некий Ивашка Попов, войдя в историю как лже-Иван V Алексеевич. Об этом самозванце известно лишь то, что объявился он через год после смерти 30-летнего Ивана Романова, то есть в 1700 году, но уже через два года авантюрист был пойман и наказан плетьми. О дальнейшей судьбе Ивашки Попова ничего неизвестно. Столь же скудны сведения о лжецаревиче Федоре Иванове, который, объявившись в 1747 году в Стамбуле, выдавал себя за несуществовавшего сына царя Ивана V Алексеевича – царевича Федора.

Под именем Петра I

Появление на исторической арене одного из самых ярких представителей династии Романовых – Петра I, который с помощью своих реформ резким скачком «сдвинул» страну, ускорил ход ее развития, породило целую плеяду самозванцев, пытавшихся выдать себя за царя-реформатора.

Ни об одном из русских царей не ходило, наверное, столько легенд, сколько о нем. Но интересно, что лейтмотив большинства этих историй один – царя Петра I подменили. В народе говорили о том, что царица Наталья Нарышкина, вторая жена царя Алексея Михайловича Романова, родила якобы вовсе не сына, а дочку, которую подменили на другого ребенка, мальчика, и младенец этот и есть, мол, нынешний царь Петр: «Родился от немки беззаконной; он подмененный, подкидыш; как царица Наталья Кирилловна отходила сего света, и в то число она говорила ему: ты-де не сын мой, ты подменный; вот велит носить немецкое платье – знатно, что от немки родился». В. О. Ключевский писал об этом: «Первоначальную мысль, основной мотив легенды о самозванстве Петра подсказали те наблюдения, которые поразили народ с самого начала его царствования. Петр прежде всего дал простому люду почувствовать свою деятельность не столько реформами, сколько новыми государственными тягостями.

Надо сказать, что государственные тягости не были новостью для народа: их больно чувствовали и в XVII веке, но тогда за них винили не самого царя, а его правительственные орудия. Царь сидел где-то далеко и высоко над народом, редко являлся перед ним и был окружен в народном представлении ослепительным ореолом неземного величия. Все, что делалось непопулярного в государстве, приписывалось тому средостению, какое отделяло царя от простых подданных, то есть боярскому и приказному правительству. Петр впервые спустился с заоблачной высоты, на которой скрывались его предшественники, вошел в непосредственное соприкосновение с народом, стал перед ним, каким был, перестал быть для народа политическим мифом, каким представлялись ему прежние цари. Народный ропот теперь и направился прямо против царя. Петр явился перед народом простым человеком, совсем земным царем. Но какой это был странный царь! Он предстал перед народом с таким непривычным обликом, с такими небывалыми манерами и принадлежностями, не в короне и не в порфире, а с топором в руках и трубкой в зубах, работал, как матрос, одевался и курил, как немец, пил водку, как солдат, ругался и дрался, как гвардейский офицер. При виде такого необычного царя, совсем непохожего на прежних благочестивых московских государей, народ невольно задавал себе вопрос: да подлинный ли это царь?»

После поездки Петра I в Англию и Голландию слухи о подмене царя обрели новый повод и трактование. Теперь стали говорить, что когда царь был в немецких землях, его там подменили и обратно вернулся другой человек. «Это не наш государь, немец. А наш царь у немцев в бочку закован да в море пущен», – говорили в народе. Родившись с отметкой «подмененного», Петр I под этим же знаком и ушел из жизни. Когда было объявлено о его смерти, поползли упорные слухи, что умер-де не настоящий царь, а его двойник. Настоящий же царь Петр томится в Швеции в плену, но он должен обязательно вернуться и вот-вот появиться в народе.

Вместе со множеством легенд и мифов о подмене царя и «мнимых» самозванцах хватало и реальных авантюристов, выдававших себя за царя Петра I. Одним из первых среди них был Терентий Чумаков. Лжецарь Петр I Алексеевич объявился в марте 1690 года. Известно, что Чумаков родился примерно в 1664 году в Рославле (Смоленский уезд) в семье посадского человека. После смерти отца Терентий был записан в посад, но по-прежнему жил вместе с матерью, которая зарабатывала на пропитание тяжелым трудом. Жизнь ее с сыном была нелегка – вот что она потом вспоминала: «А был-де он, Терешка, зерщик и бражник и пропойца, и ее-де, мать свою, бивал, и за воровство он, Терешка, бит в Рословле кнутом, и была-де на нем, Терешке, падучая болезнь, и временем-де он и в уме мутился». В декабре 1689 года Чумаков сбежал из Рославля в Москву. Там он, по его словам, «бродил меж двор», а в марте 1690-го отправился обратно домой. До Можайска он добирался пешком вместе с попутчиками, перед которыми он и «проявился» в образе государя. Трудно сказать, почему он это сделал. Возможно, идея самозванства родилась у него под влиянием слухов о раскрытом заговоре Ф. Шакловитого против царя Петра, а также того факта, что с июля 1689 года государи пребывали вне столицы – в селе Преображенском. Однако попутчики самозванцу не поверили – видимо, потому, что он был беден и выглядел, как бродяга. Как вспоминал сам Чумаков, попутчики «розошлись с ним в Можайску, а ево-де, Терешку, покинули для того, что-де он, Терешка, глуп и приведет-де им беду». Из Можайска самозванец, уже в одиночку, двинулся к Смоленску. Под Смоленском, в деревне Лучасе, 26 апреля 1690 года самозванец опять представился государем, но был схвачен, закован в кандалы и отправлен в Смоленск.