Читать книгу "Очищение армии - Герман Смирнов"

Об этой странице жизни Тухачевского было известно очень мало, и лишь в самое последнее время ее весьма обстоятельно с привлечением большого архивного материала исследовал борисоглебский историк В. Самошкин, на публикации которого мы в основном и опираемся при изложении карательной деятельности Михаила Николаевича в Тамбовской губернии.

К моменту знаменательного разговора с Лениным крестьянская война в Тамбовской губернии полыхала уже восемь месяцев и ее переломный момент был уже позади. По инициативе местных партийных руководителей продразверстка в Тамбовской губернии была заменена продналогом еще в начале февраля, что сняло главную, экономическую причину восстания. Одновременно в области были сосредоточены значительные военные силы: 40 тыс. штыков и сабель, 463 пулемета, 63 орудия, 8 самолетов, 4 бронепоезда, 7 бронелетучек и 6 броневиков. Им противостояли две антоновские армии общей численностью 18 тыс. человек при 25 пулеметах и 5 орудиях. Неудивительно, что при таком перевесе сил антоновские регулярные части были обречены.

И действительно, 22 марта командующий войсками Тамбовской губернии командарм А. В. Павлов нанес обеим антоновским армиям тяжелые поражения, после чего инициатива полностью перешла в руки красноармейских частей. И в этот момент на Тамбовской земле появился новый командующий…

Прибыв в Тамбов 12 мая 1921 г., Тухачевский нашел дилетантскими действия местных властей, смотревших на события в губернии как на мятеж. Нет, считал Тухачевский, «в районах прочно вкоренившегося восстания приходится вести не бои и операции, а, пожалуй, целую войну, которая должна закончиться полной оккупацией восставшего района».

В соответствии с таким воззрением войска Тамбовской губернии начали усиленно пополняться, и к концу мая их общая численность с вспомогательными частями и обслуживающим персоналом достигла 120 тыс., из которых непосредственно в боевых действиях должны были участвовать 53 тыс. бойцов при поддержке артиллерии, бронепоездов и авиации.

28 мая эта армада двинулась на повстанцев и к 20 июля антоновские полки и крупные отряды были уничтожены.

В начале июля 1921 г. В. И. Ленин, помнивший, что 27 апреля Политбюро ЦК РКП(б) дало Тухачевскому месяц на ликвидацию мятежа, запросил РВС Республики: «Как дела у Тухачевского? Все еще не поймал Антонова?»

На этот запрос Михаил Николаевич поспешил 16 июля представить докладную записку, в которой горделиво сообщал, что в результате проведенной им операции кулацкий мятеж ликвидирован и советская власть восстановлена повсеместно.

Заявление, не полностью соответствовавшее действительности. При подавляющем превосходстве в силах Тухачевский не смог справиться с поставленной ему военной задачей: 1-я армия мятежников 14 июня 1921 г. ушла на Дон, и ее потом пришлось ликвидировать войскам Воронежской губернии. Сам же Антонов скрылся и с 1200 повстанцами действовал в Тамбовской губернии еще целый год – до июня 1922 г.

Таким образом, чисто военный вклад Тухачевского в подавление антоновского восстания был весьма скромным, лавры же покорителя Тамбовщины он стяжал невиданными до того карательными действиями против собственного народа.

Ленин и его соратники хорошо понимали, что не всякому военачальнику можно поручить карательную экспедицию. Для этого нужны особо безжалостные, особо равнодушные к человеческой жизни люди, способные ради продвижения, ради карьеры хладнокровно и систематически планировать уничтожение простых людей, которые, не помышляя о власти, жили, работали, растили детей. И вдруг без всякой вины с их стороны были обобраны, обречены на голод и ввергнуты в кровавую карусель, придуманную утонченными интеллигентами, которые на досуге мастерили скрипочки, а в служебное время составляли инструкции по убиению женщин и стариков.

Сейчас, через семьдесят с лишним лет, опубликованы печально известные приказы Тухачевского № 130 и 171, в момент их первого обнародования преподнесенные как меры «наиболее безболезненной и бескровной ликвидации эсеро-бандитизма».

Расстрел на месте угрожал людям, спрятавшим оружие или отказавшимся назвать свое имя. В деревнях, где подозревалось наличие спрятанного оружия, приказывалось брать заложников и расстреливать их, если оружие не сдают. За укрывательство бандитов, их родственников или имущества крестьянская семья выселялась, имущество конфисковывалось, а старший работник в семье расстреливался на месте без суда! В случае бегства семьи повстанца имущество раздавалось соседям, а дом сжигался.

Даже читать эти приказы страшно, а ведь они неукоснительно приводились в исполнение! В публикациях В. Самошкина приведено несколько донесений так называемых политпятерок, руководивших проведением «чисток» по приказам Тухачевского.

26 июня в селе Туголуково были взяты заложники, после чего населению предложили выдать бандитов и оружие. По истечении двухчасового срока на глазах у всего села было расстреляно пять заложников, и крестьянский мир дрогнул: за два дня население выдало 68 повстанцев и 88 дезертиров. 27 июня в деревне Остроуховка было взято 30 заложников, через несколько часов 10 из них было расстреляно.

«Расстрел произвел на граждан ошеломляющее впечатление, – писали члены «политпятерки». – Все крестьяне в один голос заявили, что пойдут всем селом и представят все оружие; немедленно было выдано 5 бандитов».

Были села, в которых заложников расстреливали в два и даже в три захода, чтобы «произвести на население нужное впечатление».

Одновременно со зверскими расправами в селах и деревнях красноармейские части вели планомерное прочесывание труднопроходимых лесов, предваряемое массированными артобстрелами по площадям и бомбардировками с воздуха.

Во время выкуривания остатков антоновских частей из заболоченных лесов вдоль реки Ворона молодые курсанты-химики предложили Тухачевскому применить против мятежников отравляющие газы. Михаил Николаевич поддержал это предложение, но предостерег молодежь, показав себя рачительным хозяином. «Во всех операциях с применением удушливого газа надлежит провести исчерпывающие мероприятия по спасению находящегося в сфере действия газов скота» (Труд. 21.10.1990).

Есть немало людей, которые считают, что нельзя возлагать на Тухачевского моральную ответственность за карательную деятельность против соотечественников: ведь он исполнял приказы политической власти, которая квалифицировала события на Тамбовщине как контрреволюционные мятежи. Но эти события были настолько неординарными, настолько из ряда вон выходящими, что ссылками на исполнение приказов оправдать Михаила Николаевича очень трудно.

По свидетельству В. Самошкина, «слишком жестокая карательная политика тамбовских властей вызывала несогласие и ропот у многих командиров и красноармейцев. Некоторые отряды отказывались выполнять приказы по уничтожению деревень. Немало бойцов, не желая идти под трибунал за невыполнение подобного приказа, дезертировали или переходили… на сторону повстанцев. А те, кто не становился дезертиром или перебежчиком, но писал протесты в различные инстанции, сурово наказывались в дисциплинарном порядке» (Литературная Россия, № 43, 1990).