Читать книгу "Канал имени Москвы. Университет - Роман Канушкин"

Почтовый голубь уже исчез, даже точки не осталось. Но где-то там, под шпилем Университета, в этот утренний час кружили коршуны, почти неразличимые в сумеречном небе. Коршуны против кроткого голубя. Всё висело на волоске, а срок совсем близок.

5

Ева отвернулась, не стоит ей читать о личном. В этом было что-то от непристойного соглядатайства. Потом подумала, снова придвинула к себе дневник: она не шпионит за давно угасшей страстью, она здесь не для этого. Но если тайные записи, неведомые даже для Петропавла, открылись ей, значит, предстоит сейчас узнать что-то очень важное. Этот шершавый голос, потребовавший прочесть дневник, сон, амулет и ключ Фёдора и вероятная дочь автора скрытых строк – теперь всё это касалось Евы напрямую. Глаза цеплялись за фразы, адресованные неведомому возлюбленному.

(У замужней президента Лидии был тайный возлюбленный. Следовательно, от этой связи мог остаться ребёнок. Девочка.)

Ева старалась деликатно избегать их, пока не наткнулась на тревожное слово «Горх».

«…Петропавел считает его чудовищем, да так оно и есть, ему противна сама мысль о Горхе и о том, что я хозяйка черепа. Но ведь он не знает всего о нём, не знает Горха настолько, насколько знаю я».

Вот оно. Ева оторвала взгляд от страницы и посмотрела на ряд книжных полок, которые тонули в полумраке. Значит, это вовсе не предания, не очередной миф. Президенту Лидии действительно принадлежал жуткий череп, который хранится сейчас в отделе реликвий и артефактов.

«…ведь он помог нам, и Петропавел обязан это признать. Его помощь неоценима. Именно Горх, а не я, справился тогда с Чёрной волчицей и погнал её под пулю Петропавла. Да, он похитил меня в детстве, но такова его природа, и он не раз оберегал меня. Знаю, что только ты, любовь моя, в состоянии понять, о чём я говорю: Горх – чудовище, свирепое и безжалостное, но парадоксальным образом в нём уживается и нежность. Я должна буду отпустить его».

Ева отклонилась к спинке стула. Всё менялось в образе легендарного президента Лидии; не была она вовсе забронзовелой дамой с портрета. И строки дневника пропитаны одиночеством и болью: кто знал её по-настоящему? Неведомый тайный возлюбленный, с которым не могла быть вместе и которому, единственному, она могла открыться? Ева читала дальше. Много о каком-то таинственном эликсире, снова о Горхе, строки о предстоящем расставании, но ни слова пока о возможном ребёнке.

«… любовь моя, я оставляю череп Горха тебе. Теперь ты его хозяин. Пообещай, что как бы ни случилось, и если нам не суждено больше встретиться, ты отпустишь его».

Президент Лидия вскоре должна была покинуть Университет и отправиться куда-то… Может, туда, где находилась их дочь? Почему так мучительны слова о предстоящем расставании и столько обречённой нежности, словно они могут расстаться навсегда?

«Будь осторожен: подлинной хозяйкой черепа остаюсь я. Это важно. Лишь вещь, переданная мной лично, изменит ситуацию».

Ева поморщилась. Смысл фразы не совсем ясен. Почему он должен быть осторожен?

«… я бы сама отпустила его, но пока он нужен Университету. Я вернусь, и он ещё сослужит нам службу. Знаю, что оставляю череп в надёжных руках, и ты выполнишь мою просьбу. Любовь моя, очень рассчитываю, что вернусь, и мы снова будем вместе. Но если судьба распорядится иначе, будь хозяином Горху, пока не убедишься, что весть о моей гибели окончательна. И тогда отпусти его. Ибо таково моё обещание».

Ева опять отвела взгляд от дневника. Каким удивительным образом всё менялось… дальше шли технические детали: смена владельца может быть только добровольной, и всегда должен присутствовать какой-то обмен. Ева подумала, что всё это теперь не столь важно для неё, – она искала упоминания о возможном ребёнке, – но всё же заставила себя вникнуть в суть. Вернулась на несколько абзацев назад:

«…это случилось, когда я передала тебе череп, а ты мне столь ценную для тебя вещь из твоего прошлого. И теперь череп твой. Я сберегу то, что взяла взамен, обещаю. А с тебя беру обещание выполнить мою просьбу».

Ева перелистала страницы – оставалось совсем немного. Вернулась к месту, где прервалась:

«Ты должен простить меня, я не могу похитить эликсир у Петропавла. Это было бы предательством. Но я разыщу её. Ты знаешь, о ком говорю. И тогда мы сможем быть счастливы».

Вот! Это оно? О ребёнке?! Разыщу её… Ева нахмурилась: нет, так не выходило. Лидия доверила дневнику свои самые сокровенные тайны, но ни разу не назвала девочку по имени? Нет, здесь речь о чём-то другом. Ева читала дальше; снова об этом чудодейственном эликсире, чудовище Горхе, но ни слова о самом важном.

«Больше всего я сожалею сейчас, что оставила слова прощания лишь этому дневнику. У меня есть для тебя ещё один важный секрет. Но я расскажу о нём, глядя в твои глаза, а лучше прошепчу на ухо. Любовь моя… Всё, должна идти. Ты был и остаёшься моей единственной любовью».

И дата: «1 март».

Всё. Ева дочитала до конца. Много всего менялось, но ни слова о том, что она искала. Девушка опять отклонилась к спинке стула. Посмотрела в полумрак, куда уходили книжные полки. Ей почудилось движение каких-то теней, словно что-то из дневника появилось здесь, наполнило ненадолго пространство своим пребыванием и не хотело исчезать, таять вместе с буквами на пожелтевших страницах. Печаль, любовь, которую вынуждены были скрывать, и расставание. Последняя запись в дневнике датирована мартом, первым днём весны. Глубокой осенью того же года президент Лидия погибла. При страшных обстоятельствах. Даже останков её скремлина, огромного пса неизвестной породы по кличке Раджа, найти не удалось.

Ева разочарованно вздохнула. Её взгляд сам вернулся к последней записи: «У меня есть для тебя один секрет… а лучше прошепчу на ухо. Любовь моя…»

Сердце девушки вдруг быстро забилось. Она выпустила ключ из пальцев, и буквы на последней странице растаяли.

«Есть один секрет, – прозвучало в голове у Евы. – А что, если она была беременна? А?! И ребёнок всё-таки успел родиться?»

Ева, не мигая, смотрела на последнюю страницу дневника, чистую сейчас, лишь отсветы масляной лампы играли на пожелтевшем листе бумаги. Они расстались навсегда, Лидия погибла. Но ребёнок мог родиться. И тогда Ева не ошибается… Какое это отношение может иметь к ней? Почему дневник президента Лидии решил раскрыть Еве свои тайны? По крайней мере, некоторые вещи становятся очевидны. У замужней Лидии был тайный возлюбленный. Эту связь, естественно, вынуждены были скрывать. Но от этой связи могла родиться девочка, похожая как две капли воды на свою легендарную мать. И ещё кое-что: перед гибелью президент Лидия успела передать череп Горха своему тайному возлюбленному. Кто мог им быть? Отпустил ли он Горха? Выполнил обещание? Или не смог расстаться со столь бесценным даром? Не захотел. Или не успел. Ведь он мог погибнуть так же, как и его возлюбленная. Передать череп ещё кому-то… А что, если в Университете до сих пор находится кто-то, кто тайно владеет черепом Горха?