Читать книгу "Нефритовая орхидея императрицы Цыси - Юлия Алейникова"

— Да-да, она обязательно позвонит, — поднял стакан, словно в знак приветствия, Илья.

— Иди же. — Алиса с досадой подталкивала Влада к выходу.

Надо же, он позволил выпроводить себя в коридор. Только тихо сказал ей напоследок:

— Позвони, когда все закончится. — И многозначительно посмотрел в сторону кабинета.

— Да-да, обязательно, — кивнула она.

Ощущение, что от него просто спешат избавиться, как от случайной помехи, стало только острее.

Влад удалился, не зная, как назвать то, что он сейчас испытывает. Горечь? Обида? Ревность?

Илья молча пил. Алиса не была уверена, способен ли он вообще воспринимать происходящее. Оказывается, способен.

— Спровадила. — Он бросил на нее злой мутный взгляд.

— Он помогает расследовать смерть Лизы.

Алиса ответила строго и с достоинством. Сама же она в эту минуту размышляла, стоит ли говорить Илье о встрече с Лаврентьевым и о его предложении купить орхидею.

— Не понимаю, почему ты выбрала именно его? Он же очевидный импотент, — продолжал глумиться муж. — Не скучновато с ним было? Такой страстной штучке, как ты, стоило найти кого-то более опытного.

— Прекрати сейчас же! — взвизгнула Алиса, теряя самообладание. — Ты первый начал!

— Начал?

Ирония исчезла с лица Ильи. Он поднялся, с трудом обошел стол, наступая прямо на валявшиеся под ногами папки, хрустнул каблуком по телефонному аппарату и подошел вплотную к вытянувшейся, перепуганной Алисе.

— Да, я начал. Потому что я здесь самец и мне выбирать, кого трахать! А ты, мелкая тварь, должна сидеть и радоваться, что при всем богатстве выбора я подобрал тебя! — Он шипел в самое лицо Алисы. — И ждать покорно, пока я вернусь.

Алиса почувствовала, как ненависть заливает ее от пяток до макушки. Она размахнулась и влепила ему пощечину.

С кривой усмешкой он перехватил ее кисть, завел руку ей за спину и перевернул ее лицом к столу.

— Я здесь самец и никому не позволю хозяйничать в своем курятнике, — зло шипел он ей в ухо, задирая платье. — И ты это запомнишь!

Алиса, заливаясь слезами унижения, отбивалась из последних сил. Зачем она сюда пришла? Зачем отправила Влада? На что надеялась?

Это пьяное чудовище не было ее мужем, тем Ильей, которого она знала. Тонким, умным, заботливым, образованным, нежным, страстным. Это было животное, грубое, омерзительное животное, которое собиралось надругаться над ней. Звать на помощь было немыслимо, вырваться — невозможно. Это был конец. Конец их любви, их семейной жизни, конец отношений. Она поникла, превратилась в безвольную тряпку и покорно вынесла омерзительно грубый акт унижения и мести.

Потом, совершенно раздавленная, с трудом передвигая ноги, Алиса убралась в свой кабинет. Закрылась там и сидела бесконечно долго. Не было ни сил, ни желания шевелиться. Звонили телефоны, кто-то стучал в дверь, ее окликали. Она чувствовала себя, словно в коконе, в плену своего одиночества, по ту сторону бурлящей вокруг жизни.

Она хоронила свое счастье. День за днем, минуту за минутой. Знакомство с Ильей, первый поцелуй, объяснение в любви в Петергофе под шутихой. Свадьба, свадебное путешествие, целый месяц любви под южными звездами на берегу моря. Переезд на новую квартиру, тихие зимние вечера в обнимку на диване. Первый их Новый год под елкой, со свечами, подарками, мечтами, поцелуями. Одно событие за другим, она давила их, словно отвратительных насекомых, превращая в темные пятна, в ничто. Беспощадно, сосредоточенно, отрешенно. И пока она это делала, ее жизнь если не умерла, то замерла на время, необходимое для перерождения.

Глава 26

1921 год

Ксиуинг бежала, запутывая следы, по бедным кварталам Харбина. Только бы ей достичь русской части города. Там он не посмеет ее тронуть, этот хитрый быстроглазый дьявол Синь. Она увидела его три дня назад — он зашел в харчевню, где она мыла посуду за нищенскую похлебку и кров. Она, внучка великой императрицы, вдова князя И Хуаня, — посудомойка!

Ксиуинг свернула за угол, потом еще и еще. Привалилась к стене — нужно перевести дыхание. Маленькая Орхидея, худенькая, ясноглазая, пугливо жалась к матери, обнимая ее ручками.

Бедный ребенок. Ей исполнилось полгода, когда умер Сяо Джан, торговец шелком, который взял Ксиуинг к себе в наложницы. Его жена и дети сразу невзлюбили ее и после смерти торговца немедленно выставили с дочерью на улицу.

Как переменилась ее жизнь за последние восемь лет! Из роскошных покоев Запретного города попасть на самое дно, сюда, в беднейшие кварталы Харбина!

Когда в 1911 году в Китае разразилась революция и большая часть маньчжурских аристократов в панике покидала юго-восточные провинции и даже Пекин, она умоляла мужа бежать вместе со всеми. Но нет, генерал И Хуань, пытаясь спасти династию, с горсткой императорских гвардейцев противостоял мятежникам до самой гибели — его разорвало пушечным ядром. Ксиуинг с двумя маленькими детьми, свекром, свекровью и наложницами мужа бежала из Пекина, когда в городе стало небезопасно и взбунтовавшаяся чернь принялась громить дома и дворцы маньчжурской знати. О, Ксиуинг с удовольствием бы укрылась за стенами Запретного города, но ее свекор, старик властный и своевольный, и слышать не желал о том, чтобы расстаться с внуками. Они покинули столицу. В дороге свекор умер, потом их ограбили на постоялом дворе. Свекровь, не перенеся таких испытаний, заболела и в три дня сгорела в лихорадке.

Нужно было выживать. Без денег, без родных, с двумя маленькими детьми на руках, посреди охваченного гражданской войной Китая Ксиуинг чудом сумела взять себя в руки и устроить свою судьбу. Она заметила, что остановившийся на постоялом дворе богатый торговец шелком заинтересованно поглядывает на нее. Да, он был груб, далеко не молод и происходил из плебеев, но чего не сделаешь ради выживания?

Она предложила ему себя в наложницы. Нет, она не открыла ни своего истинного положения, ни имени, сообщила только, что происходит из знатного маньчжурского рода, ее муж служил при дворе последнего императора и недавно скончался от оспы. Торговец удовлетворился. Он согласился принять ее и детей и привез новую наложницу в дом, где на нее, такую утонченную, такую не похожую ни на кого, мгновенно ополчились все домашние.

Но пока торговец был жив, Ксиуинг жилось неплохо. Никто ее открыто не обижал, не заставлял трудиться: в доме было много прислуги. Она была сыта, одета, ее дети были с ней.

Потом случились сразу два несчастья. Сперва заболела жена торговца, потом его дети, потом дети Ксиуинг, потом она сама. Детей спасти не удалось, даже европейские лекарства не помогли. Ксиуинг была безутешна.

Вскоре она узнала, что беременна. Ей вовсе не улыбалось стать матерью безродных отпрысков торговца, и судьба смилостивилась над ней. Слабый организм, не восстановившийся после болезни, произвел на свет не приспособленное к жизни дитя, которое умерло на третий день от рождения.