Читать книгу "Девушка с глазами львицы - Марта Таро"

«Серафим как-то сказал, что беседка в соседнем саду стоит как раз напротив нашей, – вспомнил Михаил. Значит, незнакомки поднялись в свою беседку». Он всё ещё гадал, кто они, когда дамы вдруг заговорили:

– Тётушка, я, наверно, посижу здесь, – произнёс по-английски поразительно красивый женский голос.

Вот уж и впрямь чудо, что за голос: как струи терпкого вина, льющиеся в хрусталь бокала. В этом тембре переливались низкие бархатные ноты и колокольчиками звенели солнечные верха.

– Как хочешь, девочка моя, – ответила вторая дама. – Ты будешь сегодня заниматься?

– Этого я делать точно не стану, может, немного попою для себя, – ответила сладкоголосая сирена. – А вы идите. Отдыхайте.

– Нет, я уж тогда – к дону Эстебану, мы с ним собирались проверить хозяйственные пристройки, – ответила та, кого назвали «тётушкой».

– Наш коннетабль понимает ваш испанский? – лукаво поинтересовалась молодая дама, и «тётушка», явно смутившись, затараторила:

– Дон Эстебан говорит, что я уже хорошо изъясняюсь, что не так – он поправляет и учит меня новым словам.

– Как славно, – протянула загадочная певица.

Шаги «тётушки» прошелестели по песку и затихли в отдалении. За стеной воцарилась тишина. Михаил боялся дышать, он был готов на всё, лишь бы не вспугнуть девушку. Незнакомка легонько откашлялась и запела. Это оказалось потрясением! Михаил даже не сразу осознал, что звучит «Аве Мария». Он не понимал слов, но голос этой сирены был так божественно хорош, что сердце само открылось ему навстречу. Это был глас, молящий за страждущих, ангел просил Царицу Небесную помочь всем больным и несчастным. И Михаил вдруг отчего-то поверил, что Богородица пожалеет его и пошлёт исцеление. Надежды и мечты проснулись в душе, будто никуда и не уходили, и лишь мысль о любви осталась запретной. Михаил так и стоял, прижавшись лбом к каменной стене, а по его щекам текли слёзы.

Сирена допела и затихла. Михаил испугался, что она сейчас уйдёт и всё закончится: вера и надежда вновь растают, и он навсегда останется в своей безысходной черноте. Однако шагов слышно не было: певица оставалась в беседке. Но вот заскрипели доски, шелест гравия раздался где-то рядом, и волшебный голос спросил по-английски:

– Кто здесь? Я чувствую ваше присутствие. Вы плачете…

Михаил задохнулся от неожиданности, но нужно было что-то отвечать, и он сказал первое, что пришло в голову:

– Я русский офицер, раненный на войне. Вместе с моим другом, доктором, мы снимаем эту виллу. Вы правы, я плачу, потому что ваш голос проникает прямо в сердце. Но вы, наверно, это и сами знаете?

– Меня хвалили, хотя таких слов мне никто ещё не говорил, – ответила певица и сразу напомнила: – Но вы не назвали своё имя.

– Простите, мисс! Меня зовут Михаил Печерский, я – русский граф.

– А я – Кассандра Молибрани, пою в миланском театре Ла Скала. Сейчас приехала сюда на отдых перед премьерой.

– Примите моё восхищение, сеньорита, я никогда не слышал такого божественного пения, – искренне сказал Михаил, поглаживая шершавый камень напротив того места, где стояла певица.

– Знаете, как-то неловко разговаривать через стену, – сказала девушка. – Чуть дальше между нашими садами есть маленькая калитка, по-моему, она закрыта на засов с моей стороны. Сейчас я открою.

Михаил ужаснулся: эта волшебница войдёт и увидит его, такого жалкого в своей беспомощности. Девушку нужно остановить! Но шаги уже прошелестели в направлении калитки, заскрипел давно не смазанный засов, и звук шагов начал приближаться к Михаилу, пока не замер прямо перед ним.

– Ну, вот и я, – весело произнёс дивный голос.

Михаил инстинктивно вытянул вперёд руку и упёрся в тёплую кожу. Под его ладонью стучало чужое сердце! Граф отпрянул.

– Простите, ради бога, – прошептал он, чувствуя, что это конец. – Я ничего не вижу… Я слеп!

Слеп!.. Кассандра молча глядела на красавца с лицом Адониса и блестящими каштановыми кудрями. Его большие ярко-синие глаза были так хороши, что поверить в их слепоту было просто невозможно. Впервые за всё время её мучительных попыток вспомнить лицо обладателя синих глаз, Кассандре встретился подходящий мужчина. И что же?! Вместо радости судьба послала ей воплощённую драму.

Красивый собеседник запаниковал: Кассандра слышала его тревожные мысли о том, что он жалок и не хочет, чтобы девушка это увидела. Граф жестом слепого вытянул вперёд руку и упёрся ей в грудь. Он тут же отпрянул, но Кассандра успела уловить всю бездну отчаяния в той беспросветной черноте, в которой жил этот человек. Взглянув на влажные дорожки от слёз на его щеках, Кассандра только теперь поняла, насколько потрясён её визави.

«Бедняга нуждается в друге, – вдруг догадалась она. – В той тьме, где живёт этот офицер, нет ничего, кроме звуков. Поэтому он так растроган». Но и Кассандре тоже понятно, что значит быть больной и отчаявшейся. Вдруг, если она поможет пережить беду этому слепому бедняге, это зачтётся и ей? Тогда Всевышний вернёт графу зрение, а Кассандре – память.

Девушка вложила свою ладонь в руку графа и как можно беззаботнее предложила:

– Давайте знакомиться. Раз мы оба гуляем по саду, может, вы расскажете мне об этом месте, ведь я приехала сюда лишь вчера вечером, а до этого ни разу здесь не была.

– Охотно, – обрадовался граф. – Я здесь уже давно и постоянно ходил со своими поводырями вокруг нашей виллы, теперь я узнаю её уголки по звукам и запахам: шуму воды, тому, как отдаются под ногами шаги, шелесту деревьев, запаху розария и клумб. Все цветы здесь пахнут по-разному.

Михаил согнул руку, Кассандра просунула свою под его локоть и, тактично направляя незрячего спутника, направилась к озеру. Новый знакомый рассказывал ей об озере Комо, о маленьком городке, состоящем почти из одних вилл, о своём друге, докторе, открывшем здесь клинику для больных с лёгочными болезнями. Граф не говорил лишь о себе, ограничившись замечанием, что ничего не видит, но зато слух его обострился. Кассандра тоже предпочла не углубляться в свою историю, сказав только, что в этом году потеряла и отца, и мать, несколько месяцев проучилась в Неаполе у великого Россини, а теперь поёт в Ла Скала. Но, сжимая руку слепого, она читала все его мысли. Теперь Кассандра знала, что этот офицер в отчаянии оттого, что стал калекой, и считает себя обузой для друга-доктора и своего дяди.

Девушка жалела нового знакомого, но не могла допустить, чтобы тот об этом догадался. Иначе ей пришлось бы объяснять природу своего дара, а этого она очень боялась. Нужно чем-то занять пустые дни графа, за делом время летит быстрее, по крайней мере, слепой отвлечётся от своих тяжких мыслей.

– Вы говорите, что у вас после контузии обострился слух? – спросила Кассандра.

– Да, слух стал тоньше, я теперь различаю множество полутонов, чего раньше не было, – подтвердил Печерский, – я даже понял, как в вашем голосе перемешиваются низкие и высокие звуки. Как будто в один бокал наливали вина двух сортов.