Читать книгу "Ненависть - Джулия Баксбаум"

— А почему ты меня за это благодаришь? — спрашиваю я. Она бросает на меня взгляд, который говорит: «Да брось ты», на что я отвечаю полуулыбкой. — А как же «Синергон»? Карл заберет своих клиентов? — Я вспоминаю, как не так уж давно брала показания у мистера Джонса и задавала ему вопросы относительно диеты его покойной жены. От этой мысли мне сейчас стыдно.

— Нет. Их перехватила Миранда. Она убедила «Синергон», что поскольку у них в последнее время было так плохо с пиаром, им не помешает, чтобы их интересы представляла чернокожая лесбиянка. Это продемонстрирует их политкорректность. Так или иначе, но самое приятное заключается в том, что она заставила их рассчитаться с нами и раскрутила на гигантскую сумму. Что-то из области восьмизначных цифр.

— Ты себе не представляешь, как я этому рада. Значит, мое увольнение все-таки привело к чему-то действительно хорошему? Карл на самом деле ушел? По-настоящему?

— Да. По-настоящему. Карл уже покинул это здание. Adios amigo[47]. — Кейт снова встает, складывает вместе ладони, благодаря небеса за счастливое избавление, а затем целует меня на прощание в щечку. — Я бы с удовольствием отметила бы это с вами, но у меня селекторное совещание в комнате 46Ф. Но мы же скоро увидимся?

— Конечно.

— Я люблю тебя, Эм, — бросает Кейт уже через плечо по пути к двери и пулей вылетает из своего кабинета, — вперед и вверх! — оставляя меня сидеть, удобно устроившись в стандартном кресле для гостей компании АПТ.

* * *

До встречи с Мейсоном мне нужно убить еще несколько минут, поэтому я выбираю длинный маршрут к его кабинету, по пути касаясь стен кончиками пальцев. Кажется, что здесь абсолютно ничего не изменилось — из комнаты, где обычно пьют кофе, тянется запах горелого попкорна, слышится гудение и жужжание копировальных машин, партнеры просят своих секретарш обеспечить/отменить/подтвердить бронирование, а простые сотрудники сидят, склонив головы над бумагами, и отказывают себе в том, чтобы поднять глаза и посмотреть на текущую мимо них жизнь.

Находиться здесь приятно хотя бы потому, что это напоминает мне, зачем я отсюда ушла.

Я захожу в дамскую комнату, просто по старой привычке. Моя любимая кабинка занята какой-то женщиной в черных мокасинах, и я бесцельно торчу возле умывальника и жду, пока она выйдет.

— Эмили.

— Карисса? — Без каблуков, в длинной черной «юбке прерий» Карисса выглядит крошечной. И напоминает сектантку. — Что с твоей одеждой? Чепчик дома забыла? Я тебя едва узнала.

Она поднимает на меня взгляд, и я вижу ее распухшее и покрытое пятнами лицо — лицо человека, который долго плакал в кабинке дамского туалета. Этот взгляд знаком всем сотрудникам АПТ.

— Ой, прости, я хотела сказать — с тобой все в порядке? — спрашиваю я.

— Ручаюсь, что теперь ты просто счастлива.

— Что?

— Ты ведь здесь, чтобы позлорадствовать по поводу Карла? Ждешь аплодисментов, мол, хорошо поработала? — Ее сухой тон предполагает, что это не чистая риторика.

— Да нет, я просто так забежала, чтобы кое с кем поздороваться.

— Ты должна торжествовать. Можешь радоваться.

— Мне нечего праздновать.

— Да ладно. Я не собираюсь тебя винить. Просто признайся.

— Я не говорила ничего подобного.

— Но думала. Как можно быть такой дурой — вот что ты думала, верно? Я серьезно, у меня тоже появилась бы такая мысль, будь я на твоем месте.

— Я не понимаю, что…

— Как Карисса могла быть такой дурой?

— Ты не дура.

— Да нет, все-таки дура. И знаешь, что самое смешное? Я действительно влюбилась в него. Влюбилась по уши. Вчера вечером он прислал мне голосовую почту, сообщая, что все кончено. Кого еще отфутболивают по голосовой почте? А сегодня он ушел, даже не попрощавшись. Ничтожество. А чего я, собственно, ждала от мужика, который изменяет своей беременной жене?

— Мне очень жаль.

— Какое банальное клише. Посмотрите на меня. Именно так клише и выглядит, дамы и господа. — Она делает реверанс, и, когда я вижу мольбу в ее глазах и понимаю, насколько она ранима, мне становится ее жалко.

— Ты сделала неправильный выбор, только и всего.

— Теперь банальная реакция. Как это к месту.

— Я не знаю, что ты хочешь от меня услышать.

— Не говори ничего.

— Хорошо, молчу.

— Я не спала с Эндрю, знай. Я на такое не способна.

— Ну хорошо. То есть спасибо, что сказала мне.

— Ладно. — Она уже перестала плакать и сейчас вытирает лицо влажным бумажным полотенцем.

— С тобой все будет хорошо?

— Я переживу это.

— Мне жаль, Карисса. Действительно жаль.

— Да ладно, ты права. Я сделала неправильный выбор.

— Мы все ошибаемся.

— Я что, и правда выгляжу так, что мне только чепчика не хватает?

— Вроде того. — Я примирительно улыбаюсь. — Но для разнообразия очень мило.

— Премного благодарна. — У нее вырывается какой-то гортанный смешок. — Знаешь, я думаю, что это наш с тобой самый длинный разговор за все время нашего знакомства.

— Возможно, нам стоит когда-нибудь его повторить, — предлагаю я.

С лица Кариссы слетает защищавшая его маска сарказма.

— Я бы с удовольствием.

— Я тоже, — отвечаю я, хоть и не уверена в этом.

* * *

— Эмили! Моя давно потерянная любовь! — говорит Мейсон, когда я чуть не сбиваю его с ног, с разбегу бросившись в его объятия. — Как я рад тебя видеть!

— Я тоже очень рада, Мейс. — Я широко улыбаюсь ему.

— Это хорошо. Я уверен, что ты улыбаешься просто потому, что уже слышала про Карла. — Мейсон целует меня в щеку и ведет к лифтам. По дороге я краем глаза рассматриваю его. Он, как всегда, ухожен, выбрит и словно только из-под душа, несмотря на то что сейчас конец рабочего дня. Не знаю, как это у него получается, но волосы на затылке у него влажные, а воротник — сухой.

Когда мы спускаемся вниз, я вижу у турникета на входе Мардж, которая стоит на посту возле своего деревянного табурета. Мое сердце начинает биться чаще, ведь вряд ли она узнает меня. То, как она подмигнула мне в последний день моей работы в АПТ, кажется хорошим заключительным жестом, и пусть бы все осталось как есть.

— Здравствуйте, — говорю я.

— Спасибо, — отвечает Мардж ни с того ни с сего, и я начинаю подозревать, что ослышалась. Но это не так, потому что на моем пути возникает металлическая перекладина, преграждающая мне проход. Неужели она считает меня неблагонадежным человеком?