Читать книгу "Холоднее войны - Чарльз Камминг"

– Примерно тут мы и сидели, – тихо сказал Мохсин, устраиваясь поудобнее, – может быть, даже паром был тот же самый. – Рядом с ними семья устроила себе небольшой пикник – хлеб и сыр. На Мохсине были шорты, майка с символикой клуба «Галатасарай». Он постарался вспомнить расстановку членов команды в тот день. – Были Стив и Агата. Изображали парочку туристов. Сидели за ним. Прийя, в хиджабе – на верхней палубе. Я был вон там. – Он показал на телевизор в углу палубы. – Делал вид, что смотрю местные новости.

– Что у Абакуса было с собой?

– Сумка на плече. Та же самая, с которой он обычно ходит на работу. Он с ней вообще много куда ходит. Кожаная. Носит в сумке книги, газеты и журналы, дезодорант – если собирается вечером куда-нибудь выйти, а времени принять душ в консульстве у него не будет.

И продукт, подумал Том. Донесение куратору. Флешка. Хард-диск. Если Абакус сделал закладку, необходимо было ее изъять, забрать до того, как она попадет в руки куратора.

– На обратном пути сумка не выглядела как-нибудь по-другому? Легче? Или больше?

– Точно легче. У него была с собой бутылка вина, потому что он собирался поужинать с Ричардсом.

– У него дома?

– Да.

– И где это?

– Не волнуйтесь. Я вам все покажу.

По пути паром останавливался четыре раза. На азиатской стороне им пришлось ждать целых десять минут, пока на борт забиралась большая группа китайских туристов. Всей стайкой они устроились на внутренней палубе, в шляпах и солнечных очках, тихие и какие-то подавленные из-за дождя. Краны, разгружавшие контейнерные суда, были окутаны туманом; Том разглядел длинный ряд новеньких фиолетовых автобусов, выстроившийся вдоль причала. Старая железнодорожная станция в районе Кадыкёй была все еще на месте. Она напомнила Тому набережную Вайтань в Шанхае, давнюю операцию по вербовке африканского торговца оружием, который приехал туда из Найроби. Дождь уже стоял сплошной стеной; длинные струи хлестали по палубам и сливались в ручьи и потоки. Паром наконец выбрался в устье Босфора и дальше в открытые воды Мраморного моря. Двадцать минут качки – и они подошли к Кынылыада, первому из Принцевых островов. Ливень понемногу прекратился, и Том вышел наружу, вдохнуть насыщенного влагой полуденного воздуха. Он стоял у правого борта и курил. Через его плечо, к далеким минаретам Святой Софии, вдруг перекинулась радуга.

Через полчаса они причалили к Бююкада. Мохсин тоже вышел на палубу и продолжил вспоминать детали того визита Абакуса на остров.

– Ричардс ждал его у пристани. Его дети каждый день ездят в школу в городе. Он ждал паром из Картала, на котором они возвращаются домой.

– А пока паром подходил?

Мохсин явно перечитал – если не заучил наизусть – рапорт того дня по пути к Кабаташ. Он помнил буквально каждую деталь.

– Пили кофе во втором кафе из вон тех. – Он показал на юг, мимо билетных касс, за пирс Бююкада, в направлении улицы, ведущей в основную часть города. – Еще выпили пива, затем сыграли в нарды, затем пошли забирать детей.

– Нарды?

– Ага.

Теперь все было знаком, сигналом, ключом – или тупиком. Весь опыт Тома подсказывал ему, что остров – это неправильно. Зачем крот из ЦРУ будет запирать себя на Бююкада и делать закладки в этой естественной геостратегической точке? Может, это опять двойной блеф Службы внешней разведки, вроде близости Arada к российскому консульству?

Вдруг, ни с того ни с сего, Тому вспомнились слова Рэйчел. Тогда, несколько недель назад, когда они только познакомились. Они сидели на веранде и вместе курили и любовались Босфором, пока Амелия гуляла с Джозефин. Как же он мог забыть?

«Бююкада… там жил папин друг. Американский журналист».

Имела ли она в виду Ричардса? А если да, то почему сказала, что он американец? Том немедленно вытащил айфон и быстро набрал СМС.

«Привет. Скажи мне, я все придумал или ты действительно упоминала, что у твоего отца был друг-журналист, который живет на Бююкада? Если это так и я не сошел с ума, то не помнишь ли ты, как его звали? Не Ричардс? А если сошел, то забудь и считай, что этого сообщения не было. В твое отсутствие я почти стал лунатиком».

Под жгучим солнцем, которое мгновенно выжгло остатки дождевых облаков в небе, Том и Мохсин двинулись вдоль широкого пирса. Они вошли в крытую аркаду маленьких магазинчиков, где продавались открытки, крем от солнца, путеводители по острову и дурацкие якобы морские фуражки с надписью «капитан», вышитой золотыми нитками. Мохсин показал Тому кафе на главной улице, где Абакус и Ричардс играли в нарды, потом вспомнил, что «объект» отлучался в туалет, где пробыл «не меньше пяти минут». Этого было достаточно, чтобы Том сразу же побежал в «комнату для мальчиков». Он огляделся в поисках тайника для закладки, места, где можно было бы хранить документы. Возможно, тут есть кладовка или коридорчик, где связной или куратор мог бы ждать контакта. Но обстановка здесь была неправильной: слишком тесно, слишком оживленно, слишком… очевидно. Том на всякий случай поднял крышку бачка – но только потому, что не сделать этого было бы уже явным признаком лени. Скорее всего, Клекнер использовал Ричардса в качестве связного. Или их дружба служила для него прикрытием для активности другого рода.

– Куда дальше? – спросил он, вернувшись из туалета. – Показывай дорогу.

Мохсин быстро подозвал кучера с повозкой и устроил Тому тур по острову, следуя по тому же маршруту, что и Абакус в тот раз. Том чувствовал себя несколько нелепо, сидя на тесной скамеечке, словно бы предназначенной для влюбленных, рядом с серьезным сотрудником наружки, в то время как ухмыляющийся возница подгонял своих немолодых лошадей длинной палкой. На острове было много людей, но все они сосредоточились в районе побережья. В глубине же довольно пустынно. Дома здесь были хорошие и ухоженные, с большими участками, которые разделяли просторные улицы, тут и там усеянные кучками соломенного цвета. Конский навоз. Через полчаса Том здорово устал от мерного покачивания повозки, скрипа крохотной скамеечки и постоянного клацанья лошадиных копыт. Ему было очень жарко, и он не узнал ничего полезного о Клекнере. Он велел кучеру вернуться в основную часть города, и они вышли у Splendid Palace, отеля периода Османской империи, который хвастался самыми красивыми видами на пролив и открывающийся за ним Стамбул. Том и Мохсин направились прямо в бар и немного охладились, выпив два стакана лимонада под неизбежным портретом Ататюрка.

Рэйчел так и не ответила. Обиделась, что сообщение было исключительно насчет ее отца, или там, в Лондоне, что-то происходило? Том не слышал от нее ни звука уже два дня и стал презирать себя за то, как быстро эта девочка завладела его сердцем. В своей одинокой холостяцкой жизни он обладал определенным чувством собственного достоинства, которого она напрочь лишила его в считаные часы. «Когда закончим осматривать остров, – решил он, – позвоню ей с парома и попробую убедить приехать в Стамбул на длинный уик-энд».

– Покажи мне дом, – попросил он Мохсина.