Читать книгу "Дагестанская сага. Книга I - Жанна Абуева"

Музыкальный Дагестан изобиловал именами успевших уже прославиться Сергея Агабабова, Готфрида Гасанова, Наби Дагирова, всё больше приобретали популярность молодые, талантливые Мурад Кажлаев и Ширвани Чалаев.

В фойе уже собрались люди, и мужчины, поглядывая по сторонам, терпеливо ждали, пока их принаряженные жёны подправят перед стоявшим у стены огромным зеркалом последнюю складку, оборку или тщательно завитой локон.

– Ой, Малика, здесь все такие нарядные, а мы с тобой даже не успели привести себя в порядок! – сказала Зумруд, с любопытством оглядывая публику.

– Да вы и без того тут самые красивые! – сказал Юсуп, смотря на жену так, что было совершенно ясно, кто именно здесь самый красивый.

Прозвучал первый звонок, приглашавший людей скорее занять свои места, и публика устремилась в зал.

– Смотрите, смотрите, вон Расул Гамзатов! – воскликнула Зумруд, показывая на группу людей, окружившую известного поэта, весело рассказывавшего что-то и поворачивавшегося время от времени к своей супруге Патимат, красивой, стройной брюнетке с гладко причёсанными волосами. – Вот бы подойти к нему!

– И что ты ему скажешь? – насмешливо спросил её Халил. – «Ой, уважаемый Расул Гамзатов, я так люблю ваши стихи, особенно те, помните: «Как живёте-можете, женщины-голубки?» А они отвечают: «Если муж хороший, плохо всё равно!»

– А что ты имеешь против его стихов? – обиделась на мужа Зайнаб.

– Да нет, мне его стихи как раз нравятся!

– Он просто ревнует тебя к Расулу Гамзатову! – сказал Юсуп и подмигнул Малике.

– Конечно, ревную, вон он какой носатый, знаменитый, куда мне до него! – сказал Халил, и в этот момент прозвучал второй, а следом и третий звонок, и в зале сразу стало тихо.

Глубокий, сильный голос Исбат Баталбековой разносился под сводами концертного зала, заполняя собой всё пространство вокруг, и все, кто сидел в зале, начиная от билетерши и кончая первым секретарём обкома партии Данияловым, забыв о каждодневной рутинной суете, зачарованно внимали этому необыкновенному голосу, обладательница которого щедро делилась сейчас с ними даром, ниспосланным ей с небес.

Когда закончился концерт и стихли долго не умолкавшие овации, публика неохотно покинула зал и плавно перетекла на улицу Уллубия Буйнакского, заполненную гуляющими, несмотря на поздний час, людьми.

Буйнакская, как все её называли, была не просто улицей, а являла собой средоточие горожан, место, где отдыхающая махачкалинская публика мирно и степенно совершала свой ежевечерний променад. Люди неторопливо прогуливались взад и вперёд по небольшому пятачку, с одной стороны которого был вход в приморский парк, где была летняя кино– и танцплощадка и где простирался посреди зелени уютный приморский бульвар, откуда открывался весьма приятный для глаза вид на Каспийское море. В самом центре Буйнакской гордо возвышалось красивое здание гостиницы «Дагестан», напротив которого располагался Русский театр, а прямо за ним небольшой улочкой можно было выйти к филармонии. А дальше было море.

Буйнакская завершалась круглой привокзальной площадью, где также было множество народу, чаще прибывавшего сюда, нежели отсюда уезжавшего. Между вокзалом и городским пляжем располагался порт, и потому остановки поездов, здесь проходящих, так и объявлялись «Махачкала-порт», тогда как под «Махачкалой-сорт» подразумевалась так называемая Махачкала-1-я, сортировочная.

Как и всегда, Буйнакская была запружена гуляющими людьми, с нескрываемым интересом глядевшими сейчас на вышедшую с концерта группу руководителей республики, среди которых особенно выделялся импозантный и интересный первый секретарь обкома Даниялов. Рядом с ним шла его супруга Хадижа, невысокая полноватая женщина с приятным лицом и острым взглядом пытливых карих глаз, к которой сопровождающие проявляли явный пиетет. Чуть позади, что-то оживлённо обсуждая, шли остальные республиканские начальники, хорошо известные дагестанцам в лицо Тахтаров, Хашаев, Амирханов, Шамхалов, и среди них поэт Гамзатов, сыпавший остротами, присущими лишь ему одному. Особый интерес у публики вызывала очень похожая на артистку Быстрицкую Роза Эльдарова, женщина такой яркой внешности, что люди, останавливаясь, провожали её восхищёнными взглядами. Белоснежное лицо Эльдаровой с огромными выразительными глазами, точёным носиком и очень женственной, но одновременно и волевой линией губ узнавали даже те, кто никогда её прежде не видел. И многие женщины, бессознательно подражая ей, гладко зачёсывали свои волосы, собирая их затем в низко скрученный валик.

Малика, бывшая после концерта в состоянии приятного возбуждения, почти не слушала того, что ей говорила шедшая рядом Зумруд, и не сразу услышала чей-то оклик, донесшийся до неё сквозь оживлённые людские голоса:

– Малика! – повторил голос из её юности, и ещё до того, как обернуться, она уже узнала его.

* * *

Перед ней стоял Марат, изменившийся и посолидневший, но всё равно реальный. Он смотрел прямо на неё, и в его взгляде сквозили восхищение и неподдельная радость, словно и не было между ними того его жалкого и трусливого предательства. Рядом с Маратом, маленькая и неказистая, стояла та самая дочь профессора Хасбулатова, на которой он когда-то под давлением родителей согласился жениться.

Малика от неожиданности растерялась, однако сразу взяла себя в руки и, коротко кивнув Марату, повернулась к стоявшему рядом с ней Юсупу. Взгляд последнего не выражал никаких эмоций, но она почувствовала, что муж прекрасно понял, что стоящий перед ним довольно известный уже в городе профессор и есть тот самый человек, о ком она ему рассказала в начале их брака.

– Малика, я очень, очень рад видеть тебя! – произнёс Марат, не замечая образовавшейся вокруг небольшой пробки.

Молодая женщина не смогла заставить себя из вежливости произнести в ответ то же самое и сказала просто:

– Познакомьтесь! Это мой муж Юсуп, а это наши друзья, Халил и Зумруд! А это… – добавила она, помедлив, – мой бывший сокурсник.

Мужчины обменялись рукопожатиями, и Марат в свою очередь представил супругу, которая, кивнув коротко, принялась осматривать всю компанию цепким и холодными взглядом.

После неловкой паузы Малика сказала:

– А теперь извините, нам пора домой. Всего вам доброго!

– Но… может, посидим где-нибудь, выпьем кофе, поедим мороженое? Всё-таки столько лет не виделись! – сказал Марат, по-прежнему не отрывая взгляда от Малики.

– Нет-нет, нам действительно нужно идти!

Она повернулась и пошла вперёд, не дожидаясь, пока остальные распрощаются. Настроение было омрачено, а концерт забыт. Весь обратный путь она была молчалива, сдержанно и коротко отвечая на реплики Халила и Зумруд.

– Малика, что это с тобой? Ты нездорова? – спросила её подруга.

– Да нет, всё хорошо! – поспешно ответила Малика и ощутила в этот момент на себе взгляд Юсупа. В его взгляде сквозило привычное обожание, и в то же время он был испытующим, будто спрашивал: «Ты в порядке? Всё по-прежнему?»