Читать книгу "Обреченный мир - Аластер Рейнольдс"

– Для разведки «Репейницу» и строили, – отозвалась Куртана. – Я имею в виду внутреннюю угрозу, например людей, в честности которых сомневаюсь.

– Ну как мне доказать, что я не злоумышленник?

– Придумай что-нибудь. – Куртана собралась уже отпустить его, но вдруг что-то вспомнила и вытащила из ящика стола черную книжку, уже знакомую Кильону. – Эту книгу мы конфисковали у твоей спутницы, подозревая, что в ней может быть спрятано другое оружие.

– И что?

– Мы ничего не обнаружили, книгу она может забрать. – Куртана перелистала прозрачные страницы и вернула книгу Кильону. – Ты верующий?

Он заерзал на стуле. Крылопочки задевали высокую истертую спинку.

– Не сказал бы.

– По крайней мере, в этом мы с тобой единодушны. Если честно, не подумала бы, что Мерока верует. С ее-то поганым языком…

– Она не нарочно, уверяю вас!

Чем-то эта реплика проняла строгую Куртану, и она улыбнулась:

– Снова защищаешь ее, доктор?

– Просто излагаю факты, – ответил Кильон, вертя в руках Библию.

– Рикассо считает, в этой книге скрыта мудрость, правда искаженная до неузнаваемости. Сам он не верует – ни в озеро огненное и серное, ни в Метку, Оком Бога прожигающую твердь земную, – но не исключает пользы тщательного изучения Библии. Впрочем, Рикассо верит во многие странности. Для Спаты и его сторонников это еще один повод для недовольства.

– Чувствуется, вы хорошо его знаете.

– Еще бы не знала, – ответила Куртана. – Я его крестница.

Рано утром Кильон вернулся в лазарет. По сравнению с предыдущим вечером там стало немного свободнее, часть импровизированных коек отгородили ширмами. Кильону уже сообщили, что один боец скончался от неизбежных осложнений, зато двое почувствовали себя лучше и были выписаны как ходячие раненые. Сонный Гамбезон просматривал свои записи и перебирал оскудевшие запасы медикаментов. Выглядел доктор таким измученным и изможденным, что казалось – он не спал несколько недель.

– Говорят, ближе к полудню вернемся в Рой. – Гамбезон поскреб бороду, которая, с тех пор как доктор познакомился с Кильоном, становилась все неопрятнее. – Если честно, очень вовремя. Жертв больше не будет, но выкарабкиваемся мы с трудом. Вы здорово помогли нам, коллега. – Гамбезон поднял пузырек к свету и глянул на остатки лекарства, вероятно решая, выбросить или приберечь.

– Я хотел узнать, как дела у Мероки.

– Намного лучше. Мы с ней уже разговаривали. Возможно, сейчас она спит, но если хотите побеседовать с ней сами – возражать не стану.

– Готовьте койку, доктор, – попросил Кильон, собираясь с духом. – У вас может появиться новый пациент.

Гамбезон попытался улыбнуться, но не получилось: он слишком устал. Врач кивнул на отгороженную койку. Мероку переместили туда прошлой ночью – теперь она лежала у закрытого шторкой окна. Кильон раздвинул перегородку, уверенный, что если девушка не спит, то разговор с Гамбезоном слышала.

Мерока не спала и разговор слышала.

– Не о чем нам с тобой говорить, Мясник, – сонно пробормотала она.

Кильон заметил, что повязка у нее на плече свежая.

– Ты так сильно меня ненавидишь?

– Ненавижу твою сущность и твою ложь.

– Тогда, получается, ты и Фрея ненавидишь.

– Это моя забота, а не твоя.

– Завидую тебе, Мерока. В твоем мире жить легче легкого. Все четко и ясно, да? Ангелы плохие, люди хорошие, даром что не все ангелы одинаковые, а кое-кто из людей совершал преступления куда страшнее ангельских.

– Мораль читать закончил?

– Пока да.

– Вот и греби отсюда.

– Надеюсь, со временем ты меня простишь, – сказал Кильон. – Хочешь – верь, хочешь – нет, но мне нравилось с тобой путешествовать, когда ты не считала меня исчадием ада. – Он вытащил Библию. – Вот, принес тебе. Я помню разговор с Тальваром и решил, что ты дорожишь этой книгой не только как тайником для хранения оружия. – Кильон положил Библию Мероке на грудь, чтобы она дотянулась здоровой рукой.

И вышел, прежде чем девушка успела ответить.

Их полет продолжался. Вскоре впереди показалась высокая стенка кратера, вся в трещинах, освещенных янтарным светом утреннего солнца. Кильона допустили на капитанский мостик, потом на балкон вокруг гондолы, с которого открывался лучший обзор. Если верить приборам, на которые он глянул по пути на мостик, дирижабль поддерживал путевую скорость пятьдесят лиг в час. То есть летел он быстрее, чем движется большинство поездов, даже электроэкспресс между Неоновыми Вершинами и Схемоградом, хотя ветерок едва дул. Кильону постоянно хотелось придержать шляпу, с которой он так и не расстался.

– Странно, что ветер такой слабый, – проговорил Спата, выйдя на балкон к Кильону.

От неожиданного появления начальника охраны Кильон покрылся мурашками.

– Нас несет ветер?

– В таком случае путевая скорость была бы выше. Сегодня почти штиль. Впрочем, дирижабль не самолет. О самолетах мы слышали, доктор Кильон. Дирижабли мы используем не потому, что не знаем о летательных аппаратах тяжелее воздуха. В этой зоне и в большей части воздушного пространства, в котором мы перемещаемся, двигатель внутреннего сгорания с достаточной удельной мощностью просто не соберешь. А дирижабли свою задачу выполняют.

– Именно так мне и казалось, – согласился Кильон, хотя на деле вообще об этом не думал.

– Самолет рассекает воздух, как нож, дирижабль связан с воздушными потоками, как перчатка с рукой. Мы тут достаточно близко к оболочке, чтобы чувствовать преимущество.

– Благодарю за объяснение.

– Скоро мы попадем в Рой, и вы выйдете из-под непосредственной юрисдикции «Репейницы». Ты небось решил, что больше меня не увидишь.

– Полагаю, это от меня не зависит.

– Идем со мной, доктор, покажу тебе кое-что. Думаю, это тебя взбодрит. Ты ведь не боишься высоты? Конечно, с чего бы тебе?

– А если я останусь здесь?

– Не исключен несчастный случай. Из гондолы эту часть балкона не видно. Если упадешь за перегородку, никто не заметит.

– Да, такое не исключено.

– Ты же крылышками можешь помахать, – подмигнув, напомнил Спата.

Выбора не оставалось, и Кильон проследовал за начальником охраны вокруг гондолы к калитке. Периодически их было видно с мостика и из окон гондолы, но члены экипажа слишком беспокоились о приближении кратерной стенки, чтобы смотреть в окна. «Репейница» попала в безопасное воздушное пространство, черепа сюда не залетали. Спата открыл калитку. Вела она на лонжерон правого двигателя – узкую балку с проволочным ограничителем с нерабочей стороны и рокочущим двигателем – с дальней. Балку поддерживали натянутые кабели, тянущиеся к верху гондолы и изгибу оболочки.