Читать книгу "Петр Великий. Прощание с Московией - Роберт К. Масси"

За пределами Франции и подавно лучи Короля-Солнце не казались уж очень благотворными. Для протестантской Европы Людовик был кровожадным католическим тираном.

Орудием достижения военных успехов короля служила французская армия. Созданная усилиями министра Лувуа, она насчитывала 150 000 солдат в мирное время и 400 000 в военное. У кавалеристов была синяя форма, у пехоты – светло-красная, а у знаменитой королевской гвардии – алая. Эта армия, которой командовали великие маршалы Франции – Конде, Тюренн, Вандом, Таллар и Виллар, – внушала Европе зависть и страх. Сам Людовик воителем не был. Правда, в молодости он ходил на войну – элегантный всадник в сияющих латах, бархатном плаще и треугольной шляпе с перьями, – но непосредственно в сражениях не участвовал. Зато король научился отлично разбираться в тонкостях стратегии и управления войсками. После смерти военного министра Лувуа он взял его роль на себя: сам обсуждал генеральную стратегию военных кампаний со своим маршалом, следил за поставками провианта, рекрутскими наборами, обучением и размещением войск, сбором разведывательных данных.

Так шло вперед столетие, и год от года возрастал престиж Короля-Солнце, крепла мощь и слава Франции. Блеск Версаля вызывал восхищение и зависть всего мира. Французская армия считалась лучшей в Европе. Французский язык сделался общепринятым языком дипломатии, светского общества и литературы. Что угодно – да все на свете! – казалось возможным, если под текстом приказа на бумаге появлялась выведенная удлиненными, нетвердыми буквами подпись «Людовик».

* * *

Современникам Великого посольства пропасть между Россией и Западом представлялась куда более глубокой, чем просто разрыв в сфере морского судостроения или передовой военной технологии. На западный взгляд Россия оставалась погруженной во мрак Cредневековья – чудеса русской архитектуры, иконописи, церковной музыки, народного искусства были в Европе неизвестны, неинтересны или вызывали пренебрежение, в то время как сама Европа конца XVII века казалась, по крайней мере, просвещенным ее представителям, блистательной и прогрессивной. Европейцы исследовали новые миры не только за океанами, но также в науках, музыке и литературе, изобретали новые приборы и приспособления, в которых ощутили практическую надобность. Современный человек и сейчас не мыслит себя без многих из тогдашних открытий: телескопы, микроскопы, термометры, барометры, компасы, часы всех видов, шампанское, восковые свечи, уличное освещение. Повседневное употребление чая и кофе – все это появилось именно в те годы. Уже счастливчикам довелось услышать музыку Перселла, Люлли, Куперена и Корелли; еще несколько лет – и они услышат сочинения Вивальди, Телемана, Рамо, Генделя, Баха и Скарлатти (последние трое родились в одном и том же 1685 году). В бальных залах дворцов танцевали гавот и менуэт. Три бессмертных французских драматурга, Мольер, Корнель и Расин, обнажали пороки и слабости человеческой натуры, и их пьесы, представленные на суд царственного патрона в Версале, расходились затем по всем уголкам Европы, где их ставили в театрах или просто читали. Англия тех лет обогатила мировую философию и литературу именами Томаса Гоббса, Джона Локка, Сэмюэла Пипса, Джона Эвлина, здесь творили поэты Джон Драйден и Эндрю Марвелл, непревзойденный Джон Мильтон. В живописи большинство гигантов середины XVII века – Рембрандт, Рубенс, Ван Дейк, Вермеер, Франс Хальс и Веласкес – уже сошло со сцены, но во Франции портреты выдающихся современников еще писали Миньяр и Риго, а в Лондоне – сэр Годфри Неллер, ученик Рембрандта, создавший портреты десяти правящих монархов, в том числе и юного Петра Великого.

В своих библиотеках и лабораториях ученые Европы, освободившись от гнета религиозной доктрины, решительно устремились вперед, делая выводы на основании добытых наблюдениями фактов и не отвергая никакого результата, даже если он противоречил догме. Декарт, Бойль и Левенгук создавали научные труды по аналитической геометрии, исследовали соотношение между объемом, давлением и плотностью газов и изучали удивительный мир, видимый под микроскопом с трехсоткратным увеличением. Самые яркие из этих умов умели охватить сразу многие области знания, например Готфрид Лейбниц, открывший дифференциальное и интегральное исчисление, мечтал также разработать структуру и схему управления совершенно новым обществом; долгие годы он донимал Петра Великого в надежде, что царь позволит использовать Российскую империю как огромную лабораторию для проверки его идей.

Величайший ум эпохи, объявший и математику, и физику, и астрономию, и оптику, и химию, и ботанику, Исаак Ньютон, родился в 1642 году, был избран в парламент от Кембриджа, возведен в дворянское достоинство в 1705 году. Когда Петр приехал в Англию, Ньютону было пятьдесят пять лет: его грандиозный труд, блистательные «Principia Mathematica» («Математические начала натуральной философии»), где сформулирован закон всемирного тяготения, был уже опубликован (в 1687 году). По оценке Альберта Эйнштейна, Ньютон «определил направление западной мысли, научных исследований, практической деятельности в такой степени, к которой ни до него, ни после никто даже не приближался».

Ведомые той же страстью к открытиям, другие европейцы в XVII веке пускались в плавание по незнакомым океанам; исследуя и колонизируя земной шар. Почти вся Южная Америка и значительная часть Северной оказались под властью Мадрида. В Индии утвердились колонии англичан и португальцев. Флаги полудюжины европейских стран реяли над африканскими селениями; даже столь неморское государство, как Бранденбург, обзавелось колонией на Золотом Берегу. В самом многообещающем из всех вновь открытых и исследуемых районов – восточной половине Северной Америки – два европейских государства, Англия и Франция, основали колониальные империи. Французская часть значительно превосходила английскую по площади: от Квебека и Монреаля, через Великие озера, французы проникли в сердце современной Америки. В 1672 году, когда родился Петр, Жак Маркет обследовал земли в окрестностях Чикаго. Годом позже он и патер Луи Жолье в каноэ спустились по Миссисипи до Арканзаса. В 1686 году, когда Петр учился ходить под парусом на Яузе, Ла Саль заявил права Франции на всю долину Миссисипи, а в 1699 году земли в устье великой реки были названы Луизианой в честь Людовика XIV.

Английские поселения, рассыпанные вдоль побережья Атлантики от Массачусетса до Джорджии, были компактнее, многолюднее и потому устойчивее во времена всяческих потрясений. Голландские Новые Нидерланды, основанные на месте нынешних Нью-Йорка и Нью-Джерси, и Новая Швеция близ теперешнего Уилмингтона (штат Делавэр) достались англичанам в ходе англо-голландских морских войн 1660–1670 годов. Ко времени петровского Великого посольства Нью-Йорк, Филадельфия и Бостон были уже довольно крупными городами с населением свыше тридцати тысяч.

В ту пору человечество в большинстве своем селилось к земле поближе, и жизнь в основном представляла собой борьбу за выживание. Дерево, ветер, вода и еще, конечно, мышечная сила людей и животных – вот и все источники энергии. Разговоры крутились главным образом вокруг событий в собственной деревне, а что происходило где-то там, за пределами видимости, было и малопонятно, да и неинтересно. Когда садилось солнце, мир с его холмами и долинами, городами и деревнями погружался во тьму. У кого-то еще горел огонь в очаге, где-то мерцала свеча, но почти все дела прекращались и люди укладывались спать. Вглядываясь в темноту, они согревали себя надеждой или боролись с отчаянием и наконец засыпали, чтобы набраться сил для нового дня.