Читать книгу "Петр Великий. Прощание с Московией - Роберт К. Масси"

Принимали Украинцева пышно. Несколько высших должностных лиц ожидали его на пристани, ему подвели великолепного коня и препроводили в роскошную приморскую виллу для гостей. Затем, в соответствии с распоряжением Петра как можно нагляднее продемонстрировать новоявленную военно-морскую мощь России, «Крепость» открыли для посетителей. К ней подплывали сотни лодок, и на борту кишели толпы людей всех сословий. Наконец явился и сам султан со свитой турецких капитанов, которые подробнейшим образом осмотрели корабль.

Пребывание посольства проходило спокойно, хотя не знавший меры капитан-голландец однажды едва не погубил и самого себя, и вообще всю дипломатическую миссию. Он принимал на борту знакомых англичан и голландцев, и пирушка затянулась за полночь. Затем, отправляя гостей на берег, он вздумал дать в их честь холостой залп из всех сорока шести орудий. Пальба прямо под стенами дворца перебудила весь город, включая и султана, который подумал, что это сигнал для всего русского флота к началу нападения с моря. Наутро рассерженные турецкие власти приказали захватить фрегат и арестовать капитана, но ван Памбург пригрозил взорвать судно, как только первый турецкий солдат ступит на палубу. В конце концов, после многих извинений и обещаний больше не допускать подобных проступков, инцидент удалось загладить.

Тем временем, впрочем, турки вовсе не спешили уладить дела с Украинцевым. До самого ноября, целых три месяца с приезда русского посла в Константинополь, они оттягивали начало переговоров. Затем Украинцеву пришлось провести двадцать три заседания со своими османскими партнерами, пока наконец в июне 1700 года был достигнут какой-то компромисс. Поначалу Петр питал большие надежды. Он рассчитывал сохранить за собой Азов и крепости в низовьях Днепра, то есть опорные пункты, уже завоеванные русской армией. Он добивался свободы торгового (не военного) судоходства по Черному морю. Он просил султана запретить крымскому хану набеги на Украину и лишить его права взимать с Москвы ежегодную дань. Наконец, он хотел, чтобы в Порте находился постоянно аккредитованный посол России, поскольку Британия, Франция и другие державы уже имели здесь свои представительства, и чтобы православное духовенство пользовалось особыми привилегиями в Иерусалиме, у Гроба Господня.

Турки месяцами уклонялись от определенных ответов, так как из-за мельчайших деталей будущего соглашения возникали пререкания, споры и задержки. Украинцев почуял, что другие дипломатические представители в Константинополе – австрийцы, венецианцы, англичане, не говоря о французах, вознамерились всячески препятствовать его миссии, чтобы не допустить слишком тесного сближения России и Османской империи. «От послов цесарского, английского, венецианского, – жаловался Украинцев в донесении Петру, – помощи мне никакой нет, и не только помощи, не присылают даже никаких известий. Послы английский и голландский во всем держат крепко турецкую сторону, и больше хотят всякого добра туркам, нежели тебе, великому государю; завидуют, ненавидят то, что у тебя завелось корабельное строение и плавание под Азов и у Архангельска; думают, что от этого будет им в их морской торговле помешка». Крымский хан и того пуще жаждал помешать соглашению. «Царь, – писал он султану, своему хозяину, – разрушает старинные обычаи и веру своего народа. Он все переиначивает на немецкий манер и создает мощную армию и флот, тем самым всем досаждая. Рано или поздно он погибнет от рук своих же подданных».

В одном вопросе турки и сами держались непреклонно и не нуждались в подстрекательстве со стороны западноевропейских послов или татарских князьков: они наотрез отказали Петру открыть доступ в Черное море для каких бы то ни было русских судов. «Черное море и его побережье подвластно одному турецкому султану, – сказали они Украинцеву. – С незапамятных времен ни один чужой корабль не входил в его воды и не войдет никогда… Оттоманская Порта охраняет Черное море, как чистую, непорочную девицу, коснуться которой не смеет никто, и султан скорее позволит посторонним вступить в свой гарем, чем согласится на то, чтобы иностранные суда плавали по Черному морю». В общем, сопротивление турок оказалось слишком упорным. Войну они в целом проиграли, но сейчас, имея дело с одной Россией, стояли на своем и ничего не уступали сверх уже понесенных ими потерь. Петру не терпелось завершить переговоры, потому что на севере, на Балтике, перед ним открывались более заманчивые возможности. Заключенное в итоге соглашение, именуемое Константинопольским мирным договором, означало, в сущности, не окончательный мир, а тридцатилетнее перемирие, которое не сняло никаких претензий, оставило открытыми все вопросы и предполагало, что по его истечении, если перемирие не будет продлено, война возобновится.

Условия его представляли собой некий компромисс. Россия получила Азов и полосу длиной в десять дневных переходов от его стен. Однако крепости в низовьях Днепра согласились срыть, а земли вернуть в турецкое владение, Через всю Украину с востока на запад протягивалась ненаселенная и по идее демилитаризованная зона, отделяющая земли крымских татар от петровских владений. От претензий на Керчь и на доступ в Черное море русские отказались заранее.

В отношении статей договора, не касавшихся территориальных проблем, Украинцев добился более крупных успехов. Турки дали неофициальное обещание облегчить православным христианам доступ в Иерусалим. Отказ Петра впредь платить дань крымскому хану был принят. Это привело в ярость тогдашнего хана, Девлет-Гирея, но застарелый источник раздражения наконец был уничтожен, и более к этому вопросу не возвращались даже после разгрома, который Петр потерпел через одиннадцать лет на Пруте. Кроме того, Украинцев добился для России серьезной, по мнению Петра, уступки: права держать в Константинополе постоянного посла на равных основаниях с Англией, Голландией, Австрией и Францией. Это был важный шаг к цели Петра – добиться, чтобы Россию признали крупной европейской державой. Сам Украинцев и остался на Босфоре в качестве первого постоянного царского посла в иностранном государстве.

Как это ни парадоксально, заключение тридцатилетнего перемирия с Турцией едва не перечеркнуло громадные усилия, потраченные на строительство флота в Воронеже. Задолго до истечения тридцати лет пришлось бы распустить судовые команды, да и дерево бы сгнило. Однако в то время Петр, конечно, считал перемирие лишь временной задержкой. Правда, главной его целью уже становилась Северная война со Швецией, но тем не менее все его начинания на юге – в Воронеже, Азове и Таганроге – лишь приостановились, но не замерли окончательно. Пока Петр был жив, он никогда не расставался с мыслью о прорыве в Черное море. А потому, к великой досаде турок, корабельное строение в Воронеже продолжалось, новые суда спускались в Таганрог, а стены Азова вырастали все выше.

История распорядилась так, что южный флот Петра ни разу не участвовал в бою, а мощные стены Азова никто не штурмовал. Судьба кораблей и города решалась не в морских сражениях, как рассчитывал Петр, а в сухопутных баталиях в сотнях миль к западу. Когда Карл XII вторгся в глубь России и искал союза с Турцией в месяцы накануне Полтавы, флот в Таганроге послужил одной из сильнейших карт Петра, позволивших склонить турок и татар к невмешательству. В те критические месяцы весной 1709 года Петр срочно усилил южный флот и удвоил количество войск в Азове. В мае, за два месяца до исторической Полтавской битвы, он сам побывал в Азове и Таганроге и провел маневры флота, пригласив наблюдателем турецкого посла. Султан, на которого доклад посла произвел сильное впечатление, запретил крымскому хану Девлет-Гирею вести свою многотысячную татарскую конницу на подмогу Карлу. Одно это доказывает, что силы и средства на строительство флота в Воронеже были потрачены не зря.