Читать книгу "Повседневная жизнь ацтеков накануне испанского завоевания - Жак Сустель"

Бог юности, музыки и цветов Шочипилли, именуемый также Макуилыпочитлем, наказывал тех, кто не соблюдал запреты, например мужчин и женщин, вступавших в любовную связь во время поста, насылая на них венерические заболевания, геморрой и кожные болезни. На Шипетотека возлагали ответственность за воспаление глаз.

Если одни боги вызывали болезни, то другие (или те же самые) могли их исцелить. Тлалоке и Шочипилли в ответ на молитвы и жертвоприношения могли снять насланные ими болезни. Бог огня помогал рожающим женщинам, как и богиня Сиуакоатль, покровительница тех, кто парится в бане. Другая богиня, Цапотлатенан, исцеляла язвы или нарывы на волосистой коже головы, трещины на коже, хрипоту, а чернолицый божок Иштлильтон излечивал детей: «В его храме были закрытые сосуды из керамики, в которых держали его черную воду (итлилау). Если ребенок заболевал, его приводили в храм Иштлильтона, открывали один из кувшинов, давали ему выпить черной воды, и ребенок выздоравливал».

Если индеец заболевал, первым делом надо было выяснить причину его болезни: диагноз ставили не по наблюдающимся симптомам, а по гаданию. Для этого врач бросал зерна маиса на кусок ткани или в сосуд, наполненный водой, и извлекал выводы из того, каким образом падали зерна — кучно или рассеянно, плавали на поверхности воды или, наоборот, шли на дно.

Чтобы узнать, не потерял ли больной ребенок свой тоналли, целительница держала его над сосудом, наполненным водой, и смотрела на его отражение, взывая к богине воды: «Тлакуэль, тла шиуаллау, нонан чальчиуэ, чальчиутли икуэ, чальчиутли иуипиль, шошоуки икуэ, шошоуки иуипиль, истаксиуатль» — «Услышь, приди, мать моя, нефритовый камень, ты, облаченная в нефритовую юбку, нефритовую сорочку, зеленая юбка, зеленая сорочка, белая женщина». Если лицо ребенка в зеркале воды выглядело замутненным, словно подернутым тенью, значит, тоналли у него похитили.

В других случаях тиситль использовал священное растение, называемое ололиуки, семена которого одурманивали и вызывали видения. Иногда сам врач, пациент или кто-то третий поглощал пейотль или табак Галлюцинации, вызванные этими растениями, должны были принести откровение о причине болезни, то есть о вызвавшем его колдовстве и личности колдуна. Разоблачение, ставшее следствием таких пророчеств, считалось неоспоримым — отсюда злоба и неукротимая ненависть между семьями больных и мнимыми колдунами.

Наконец, использовались и другие способы колдовской диагностики: гадание по веревочкам, на котором специализировались мекатлапоуке{51}, и «измерение руки» — обряд, во время которого целитель, натерев руки табаком, «измерял» левую руку пациента ладонью своей правой руки.

Определив природу и причину болезни, принимались за лечение. Если это была болезнь, насланная богом, его старались умилостивить, поднося ему дары. В остальных случаях терапевтические методы включали в себя в разных пропорциях магические операции — заклинания, вдувания, наложение рук, «извлечение» камней, червей, кусочков бумаги, якобы введенных в организм пациента{52}, — и лечение, основанное на позитивных знаниях: кровопускания, бани, очищение желудка, перевязки, пластыри, растительные экстракты или настои.

Табак и пахучая смола для курений (копал) играли во всем этом большую роль. К табаку, который толкли и измельчали, обращались, называя его «ударенный девять раз». Пальцы целителя обозначали выражением «пять тоналли», а в целом язык магических формул был очень образным и неясным.

Вот, например, как лечили головные боли. Тиситль сильно массировал голову больного, говоря: «Вы, пять тоналли, смотрящие в одну сторону, и вы, богини Куато, Кашоч{53}! Кто то могущественное и почитаемое существо, что разрушает вашего слугу? Это я говорю, я, жрец, я, господин заклинаний. Мы оставим его на берегу божественной воды (моря), мы бросим его в божественную воду».

Произнося эти слова, он сжимал обеими руками виски больного и дул ему в голову. Затем взывал к воде в таких выражениях:

«Послушай меня, мать моя в нефритовой юбке. Приди сюда, верни жизнь этому слуге нашего владыки».

Говоря это, он окроплял водой голову и лицо пациента. Если такое лечение не приносило результата, а голова распухала, целитель прикладывал табак, смешанный с корнем, называемым чалалатли. Одновременно он произносил заклинание:

«Я, жрец, я, господин заклинаний (спрашиваю), где находится то, что разрушает эту заколдованную голову Приди, ты, ударенный девять раз, истолченный девять раз (табак), мы излечим эту скованную заклинанием голову красным снадобьем (корень чалалатли). Я призываю холодный ветер, чтобы он исцелил эту заколдованную голову. О ветер, я говорю тебе: принеси лекарство для этой заколдованной головы!»

Если человек страдал болями в груди, ему давали выпить маисовой каши, смешанной с корой куаненепилли (страстоцвет), и налагали на него руки, говоря: «Придите, пять тоналли. Я, жрец, я, господин заклинаний, ищу зеленую боль, рыжую боль. Где она прячется? Заколдованное снадобье, я говорю тебе, я, господин заклинаний: я хочу исцелить эту больную плоть. Ты войдешь в семь пещер (легкие). Не притрагивайся к желтому сердцу, заколдованное снадобье: я изгоняю отсюда зеленую боль, красную боль. Придите, девять ветров, изгоните зеленую боль, красную боль».

Одновременно с заклинаниями и колдовскими действиями мексиканские врачи умели использовать терапию, основанную на определенном знании человеческого тела (надо полагать, оно было достаточно распространено в стране, где часто совершали жертвоприношения) и свойств растений или минералов. Они сращивали сломанные кости и накладывали шины (Ла Серна описывает операцию, каждая стадия которой сопровождалась магическими заклинаниями, обращенными к костям, шинам, веревкам). Они умело делали кровопускания обсидиановыми ланцетами. Они накладывали мягчительные пластыри на нарывы и посыпали раны сильно измельченным обсидианом. «Смолотый в муку, этот камень, порошком из которого посыпали свежие раны, быстро их заживлял», — сообщает Саагун.

В арсенале целителей были некоторые минералы, плоть ряда животных, а главное — большое количество растений. Добрый отец Саагун даже выступает гарантом некоторых «достоинств» определенных камней. «Есть еще, — пишет он, — камни, кои именуют эстетль, кровяные камни, которые обладают свойством останавливать носовое кровотечение. Я сам испытал достоинство этого камня, ибо у меня есть кусок его размером с кулак или чуть менее, и в тот 1576 год, во время эпидемии{54}, я вернул жизнь многим людям, терявшим кровь и жизнь через ноздри. Достаточно было взять его в руку и подержать несколько минут, как кровотечение тотчас прекращалось, а больные исцелялись от этой болезни, от которой умерли и все еще умирают столько людей в Новой Испании. И тому есть много свидетелей в местечке Сантьяго Тлателолько».

Тот же хронист сообщает, что некий камень, называемый киаутеокуитлатль («золото дождя»), «хорош для тех, кого напугал раскат грома… а также для тех, у кого жар. Этот камень встречается в окрестностях Халапы, Ицтепека и Тлатлаукитепека, и уроженцы этих областей говорят, что, когда в горах гремит гром и начинается дождь, эти камни падают из туч, уходят в землю и начинают расти год от года, а индейцы их ищут… роют землю и выкапывают камни».