Читать книгу "Повседневная жизнь ацтеков накануне испанского завоевания - Жак Сустель"

Сами роды проходили под исключительным руководством повитухи, которая распоряжалась домочадцами, готовила пищу и баню, массировала живот пациентки. Если роды затягивались, женщине давали выпить настой сиуапатли (Montanoa tomentosa){48}, вызывавший сильные схватки; если это снадобье не возымело действия, прибегали к крайнему способу — напитку из воды с растворенным в ней кусочком хвоста тлакуацина (опоссума или двуутробки). Считалось, что у этого питья есть свойство вызывать немедленные и даже стремительные роды{49}.

Если баня, массаж, снадобья не давали результата, повитуха запиралась в комнате вместе с пациенткой. Она взывала к богиням, в особенности к Сиуакоатль и Килацтли. Если она замечала, что ребенок умер в утробе матери, то вооружалась кремневым ножом и разрезала зародыш на куски.

Женщина, умершая родами, недвусмысленно уподоблялась воину, погибшему в бою или на жертвенном алтаре. «После смерти ее тело обмывали, намыливая голову, и одевали ее в самую лучшую и новую одежду, какая у нее была, — рассказывает Саагун. — Муж нес ее на спине до того самого места, где ее должны были похоронить. Волосы покойной были распущены. Все повитухи и старухи собирались вместе, чтобы идти за телом; они держали в руках щиты и мечи и издавали крики, точно солдаты в момент атаки. Юноши, коих называют тельпопочтин (воспитанники тельпочкалли), выходили им навстречу и сражались с ними, пытаясь отнять у них тело женщины…

Покойную хоронили на закате солнца… во дворе храма, посвященного богиням, которых называли небожительницами или сиуапипильтин (царевнами)… Вдовец и его друзья стерегли могилу четыре ночи кряду, чтобы никто не мог выкрасть тело. Молодые воины не спали, желая выкрасть тело, ибо считали его чем-то священным или божественным, а если во время сражения с повитухами они достигали своей цели, то сейчас же, в присутствии этих женщин, отрезали средний палец с левой руки. Если им удавалось выкрасть тело ночью, они отрезали тот же палец и волосы и хранили их, как реликвии. Причина, по которой воины стремились завладеть пальцем и волосами покойной, в следующем: отправляясь на войну, они вставляли эти волосы или палец в свой щит и говорили, что благодаря этому станут доблестными и смелыми, что эти волосы и палец придают им сил и ослепляют врагов{50}.

Говорили, что женщина (умершая родами) попадает не в ад, а в чертог солнца и что солнце берет ее с собой за ее мужество… Женщины, погибшие на войне или во время первых родов, которых называли мосиуакеске (мужественные женщины), приравнивались к погибшим в бою. Все они отправлялись к солнцу и находились в западной части неба, вот почему древние называли запад сиуатлампа (сторона женщин)… Начиная с зенита, женщины чествовали солнце, спускались вместе с ним до заката и несли его в носилках из перьев кецаля. Они шли впереди него, издавая крики радости, сражаясь, чествуя солнце. Они покидали его в том месте, где солнце заходит, и там его встречали обитатели нижнего мира».

Судьба, уготованная в потустороннем мире «мужественным женщинам», — точный слепок с судьбы воинов, погибших в бою или на жертвенном камне. Воины сопровождали солнце от восхода до полудня, женщины — от зенита до заката. Они становились богинями, поэтому их также называли сиуатетео — «божественные женщины». Страдания и смерть приводили их к обожествлению. Грозные призраки сумерек, они появлялись в некоторые ночи на перекрестках и обездвиживали тех, кого встречали. Их отождествляли одновременно с богинями заката, западного рая Тамоанчан, и с ужасными владыками конца света.

Болезнь и старость

Понятия и приемы, относящиеся к болезни и врачеванию у древних мексиканцев, предстают запутанным смешением верований, магии и науки. Верований — потому что считалось, что некоторые божества могут либо насылать болезни, либо исцелять их; магии — потому что болезнь чаще всего приписывали злым чарам какого-нибудь колдуна и пытались исцелить ее магическими действиями; наконец, науки — потому что знания о свойствах растений или минералов, использование кровопускания и парной бани в некоторых случаях придавали ацтекской медицине до странности современный облик. Однако нет сомнений, что из этих трех аспектов главенствовали первые два, причем в большей степени — магический. Лекарь (тиситль), мужчина или женщина, был прежде всего колдуном, но только добрым, признанным и одобряемым обществом, который противостоял чародею, наводящему порчу.

Современные индейцы науа из Орисабы приписывают заболевания четырем возможным первопричинам: введению путем черной магии инородного тела в организм больного; страданиям или смерти, которым враг или злой колдун подвергли «тотем» больного, его животного двойника, или нагуаллщ «утрате» тоналли (этот термин обозначает одновременно душу, дыхание жизни и знак, под которым родился пациент и который определяет его судьбу); наконец, «воздухам» — «болезненному поветрию», пагубному и невидимому влиянию, которое окружает людей, особенно по ночам.

Такие понятия напрямую восходят к представлениям, существовавшим в доколумбовы времена. Поверье, согласно которому болезнь вызывают магическим введением инородного тела, имело большое распространение: целительниц называли тетлакуикуилике — «извлекающие камни (из тела)», тетланокуиланке — «извлекающие червей из зубов», теишокуиланке — «извлекающие червей из глаз».

Хотя «нагуализм» в современном смысле, вероятно, относительно недавнее явление, раньше под словом «тоналли» понимали одновременно «дух», особый для каждого человека, его удачу и его «звезду» (в значении предопределенной судьбы). Что до пагубных «воздухов», их происхождение ранее приписывали Тлалоку и Тлалоке — горным богам. «Они (индейцы) воображали, что некоторые болезни, похожие на те, что бывают вызваны холодом, приходят с гор, или что горы обладают властью их исцелить, — пишет Саагун. — Подвергшиеся таким заболеваниям приносили обет устроить праздник или преподнести дар той или иной горе, подле которой они находились или которую особым образом почитали. Те, кому грозила опасность утонуть в реке или в море, приносили похожие обеты. Болезнями, из-за которых приносили такие обеты, были подагра рук или ног или любой другой части тела, паралич какого-либо члена или всего тела, отек шеи или другой части тела, атрофия одного из членов или общая неподвижность… пораженные этими заболеваниями приносили обет изготовить изображения бога ветра, богини воды и бога дождя».

Тлалоку также приписывались кожные болезни, язвы, проказа и водянка. Считалось, что конвульсии и паралич у детей насылали сиуапипильтин, о которых говорилось выше. «Эти богини носятся стаей в воздухе и являются, когда пожелают, живущим на земле, и насылают болезни на мальчиков и девочек, вызывая паралич и вселяясь в человеческие тела». Можно заметить, что нынешняя вера в микробы — та же традиция, но только обезличенная.

Насылать болезни могли и другие божества — покровительницы плотской любви: Тлацольтеотль и ее подружки. Считалось, что мужчина или женщина, предающиеся преступной любви, распространяют вокруг себя, словно постоянные злые чары, тласольмикистли — «смерть от любви», и поэтому их дети или родители начинают тосковать и чахнуть. Это была некая скверна, одновременно моральная и физическая, от которой можно было избавиться лишь благодаря паровой бане — очищающему ритуалу — и молитве, обращенной к тласольтетео — богиням любви и страсти.