Читать книгу "Чарли Чаплин - Питер Акройд"

Однако в самом фильме «Огни рампы» Кальверо вознагражден любовью юной балерины Терри, которую он спас от самоубийства. Кальверо и Терри хорошо понимают друг друга, что вполне могло отражать то, что испытывали друг к другу Чаплин и его молодая жена. Актриса, которую он выбрал на эту роль, была очень похожа на Уну Чаплин. В картине столько аллюзий и совпадений, что она, безусловно, становится отражением воспоминаний и желаний самого Чаплина…

В газетах было размещено объявление: «Комику, которого считают величайшим в мире, требуется молодая девушка на главную женскую роль». С начала 1951 года Чаплин в течение семи месяцев экзаменовал многочисленных претенденток и в конце концов после долгих размышлений выбрал 22-летнюю англичанку Клер Блум.

В своих мемуарах «Огни рампы и не только» (Limelight and After) Клер писала, что Чаплин начал обсуждать сюжет фильма сразу же, как только встретил ее с матерью в аэропорту Нью-Йорка. Он сказал, что действие происходит в Лондоне его детства. Совершенно очевидно, что первые театральные воспоминания помогли Чарли представить гримерные, конторы агентов, меблированные комнаты и их хозяек времен короля Эдуарда. Чаплин также получал явное удовольствие от воссоздания атмосферы освещенного газовыми фонарями мюзик-холла, которую он знал с детства. Затейливые песенки, льстивые взгляды, скороговорки и двусмысленности, пародия на героический монолог и слишком яркие костюмы – все это составные части «Огней рампы». Интересно, что, выбирая одежду и аксессуары для проб Клер, Чаплин неизменно отмечал, что его мать носила похожее платье или предпочитала такую шаль.

Тут нужно помнить о том, что в то время он стал еще более одиноким. В ресторанах некоторые посетители громко возмущались его предполагаемыми политическими взглядами. Многие старые знакомые больше не приезжали к нему домой, опасаясь обвинений в соучастии. Прежние друзья сторонились его.

В сентябре 1951 года Клер Блум получила роль и прилетела в Голливуд. Она сразу включилась в жесткий график подготовки к съемкам. Сначала занятия в гимнастическом зале, потом пять часов репетиций, потом балетный класс… Снимать фильм начали в ноябре. Чаплин, как всегда, следил за всеми мелочами. Он первым приходил на съемочную площадку, еще до девяти утра, а уходил последним, после шести вечера.

Сыновьям Чарли говорил, что «Огни рампы» должны стать его последним и величайшим фильмом. Возможно, именно поэтому он решил запечатлеть на пленке всех членов семьи, которая после женитьбы на Уне значительно увеличилась. Они комфортно и счастливо жили в Беверли-Хиллс. Уна прекрасно справлялась с ролью жены и хозяйки дома. Вскоре пошли дети: летом 1944 года родилась Джеральдина, весной 1946-го – Майкл, весной 1949-го – Джозефина. Виктория появилась на свет за несколько месяцев до начала съемок «Огней рампы».

Джеральдину, Майкла и Джозефину мы видим в первой сцене фильма. Сводный брат Чарли Уилер Драйден, незаконнорожденный сын Ханны, получил две роли – клоуна и врача. Сама Уна Чаплин дублировала Клер Блум в двух коротких эпизодах. Два старших сына Чаплина также вошли в состав актерской труппы. Сидни играл романтического героя, а Чарльз получил эпизодическую роль. Чарльз вспоминал, что они с Сидни стали объектами отцовского стремления к совершенству. Он беспрерывно поучал их.

Сидни Чаплин отмечал волнение и необыкновенную чувствительность отца на съемочной площадке. Его замечания разным актерам были записаны дословно. «Давай, Сид! Что это с тобой, черт возьми?! <…> Господи Исусе, просто веди себя как человек! <…> Ты работаешь на Чарли Чаплина, а не на Шекспира!» Последняя реплика была адресована Клер Блум.

Ч. Ч. мог прийти в ярость, если кто-нибудь из персонала студии выглядел уставшим или, не приведи господи, скучающим. Увидев, что кто-то из техников смотрит для него без интереса, Чаплин крикнул: «Быстро! Уберите это лицо отсюда!» Иногда это походило на паранойю – если хоть с чем-нибудь возникала проблема, он винил в этом «врагов». Чарли пребывал в убеждении, что один из техников носит перстень Американского легиона – организации, которая выступала против него, но затем выяснилось, что это кольцо с эмблемой колледжа. Ролли Тотеро по-прежнему исполнял обязанности помощника оператора. Он единственный иногда мог подойти к Чаплину и сказать: «Держи голову выше, дорогой. Слишком много подбородков».

В одной из сцен у Блум никак не получалось убедительно заплакать. Чарли раздражался все сильнее, пока не обрушился на нее с гневной тирадой, после чего Клер не расплакалась – разревелась. Операторы тут же включили камеру, отсняв сцену за один дубль. Чаплин заставил актрису заплакать по-настоящему.

Корреспондент газеты New York Times попросил Чарли охарактеризовать новый фильм. «Это смешная картина, – быстро ответил тот. – Я надеюсь».

Во многих отношениях «Огни рампы» – фильм в равной степени театральный и кинематографичный, многослойный. Кальверо иногда бывает напыщенным, а Терри постоянно плачет. В одной из сцен Кальверо обвиняет публику, что она чудовище без головы, которое никогда не знает, куда повернет, и которое можно подтолкнуть в любом направлении. Похоже, это явный намек на отношение самого Чаплина к прессе и публике. Он также жалуется, что, когда человек стареет, к нему приходит чувство печального достоинства, что для комика смертельно. В эпизоде, где Терри возражает против их фиктивного брака, Кальверо пожимает плечами: «Я уже пять раз был женат. Одним разом больше, одним меньше – разницы никакой». Сам Чаплин, похоже, понимал, что здесь слишком много философствований. В какой-то момент Терри поворачивается к Кальверо и говорит: «Послушать тебя, так никогда не скажешь, что ты комик».

Безусловно, в конце своей великой карьеры Чаплин в значительной степени опирается на собственные эмоции и ностальгию, играет самого себя. Фильм лучше всего рассматривать как дань уважения его гению в атмосфере утонченной меланхолии сумерек, как выразился Кальверо. Грустный клоун даже умирает на сцене, что может рассматриваться как квинтэссенция потворствования своим желаниям или жалости к самому себе.

Это относится не столько к Кальверо, сколько к самому Чаплину. Глубина его поглощенностью собой заметна на всех уровнях картины. Все фотографии и афиши в квартирах – это отражение его карьеры. Когда Терри после нескольких месяцев разлуки признается, что по-прежнему любит его, Кальверо отвечает: «Конечно, любишь. И всегда будешь любить». Он говорит в основном о себе, утверждая свой артистизм и свою гениальность. Он относится к себе очень серьезно, даже когда делает вид, что шутит. В целом фильм оставляет скорее гнетущее впечатление.

Конечно, в картине есть яркие моменты. Необыкновенно точен, например, портрет квартирной хозяйки Кальверо, похотливой и вульгарной. Одна из самых удачных интерлюдий фильма – музыкальный дуэт Чаплина и Бастера Китона. Струны порваны… Аккорды яростны… Кто-то из ассистентов, присутствовавший на съемочной площадке, отметил: «…между ними была заметна некоторая ревность, поскольку каждый хотел отхватить лучший кусок пирога… каждый стремился завладеть вниманием зрителей». Наверное, поэтому Чаплин сказал партнеру: «О, Бастер, похоже, это уже слишком! Тебе не кажется?» Впоследствии Китон говорил, что на самом деле именно за работой Чарли наименее смешон, если можно так выразиться.