Читать книгу "Черчилль и Гитлер - Эндрю Робертс"

Как это часто бывало с едкими высказываниями Черчилля, это замечание, хоть в том и не было необходимости, было совершенно справедливым. Три чуда произошли с Англией в ходе войны, и все три были результатом серьезных ошибок со стороны Гитлера: приказ о приостановлении продвижения танков в район Дюнкерка от 25 мая 1940 г.; вторжение в Россию 22 июня 1941 г.; и объявление немцами войны Соединенным Штатам 11 декабря 1941 г. Ни одно из этих решений не имело никакого отношения к Черчиллю, но все вместе они послужили его цели. И все они были приняты на основании соображений одного человека. Лидерство – в данном случае катастрофически неумелое лидерство Гитлера – сыграло здесь решающую роль. По-настоящему великие лидеры понимают, насколько важно прислушиваться к людям, которые не согласны с ними. И если Черчилль вступал в дискуссию, Гитлер попросту душил ее на корню. И потому в итоге, несмотря на то, что тоталитарные государства хорошо умеют начинать войны, демократии куда лучше умеют их выигрывать.

Заключение

С точки зрения истории Уинстона Черчилля можно считать творцом злополучной Галлиполийской кампании или автором ксенофобских речей, но сегодня, вспоминая его в период благодушной старости, мы называем его Черчиллем Всея Европы.

Radio Times, ноябрь 2001 г.

Средняя школа им. Уинстона Черчилля в Хараре, Зимбабве, будет переименована в Среднюю школу им. Джосии Тонгогары в честь командующего повстанческой армией при президенте Мугабе… Начальная школа Уоррен-парк станет Начальной школой имени Ченджераи (Гитлера) Хунзви, обессмертив память главного палача режима.

Daily Telegraph, февраль 2002 г.

В школьном видеофильме о войне Черчиллю отведено 14 секунд

Газетный заголовок, 2001

Что будут говорить про Адольфа Гитлера и Уинстона Черчилля спустя долгое время после того, как мы все умрем? Пока живы люди, потерявшие родных на войне, развязанной Гитлером, пока мы живем в мире, политические границы которого были очерчены после победы над Гитлером, невозможно оценивать их абсолютно объективно. Так какими же обычные люди будут воспринимать Гитлера и Черчилля в 2145-м или 2245 г., когда хронологически они будут так же далеки для наших потомков, как сегодня далеки для нас такие исторические личности, как Наполеон и Веллингтон?

Большинство из нас наивно полагает, что Гитлер всегда будет казаться еще одним Владом Цепешем, Аттилой Бичом Божьим или Иваном Грозным – то есть не более чем исполненным ненависти кровожадным тираном. Как заметил сэр Джон Киган: «Он принадлежит к компании Чингисхана, Тамерлана, Сталина и Мао Цзэдуна, бесчеловечных маньяков, страдающих манией величия. Все они состоят в союзе с дьяволом, во что «людям Писания» нетрудно поверить. Да упокой, Господи, их души»[108]. Хотя в 1950-х гг. в некоторых ревизионистских биографиях или телевизионных документальных фильмах иногда предпринимались попытки реабилитировать фюрера, кажется, что мнение потомков в целом осталось неизменным. Но кое-кто из авторитетных философов, например американский историк Джон Лукас, не так в этом уверен. Лукас назвал целый ряд областей, в которых ревизионизм в отношении Гитлера уже набирает обороты (правда, надо признать, что довольно медленно), и он опасается, что со временем их станет гораздо больше. В конце концов, Наполеон за 20 лет завоевательных войн оставил на полях Европы свыше 6 миллионов убитых, но сегодня у него нет недостатка в почитателях среди интеллигенции и писателей.

Лукас полагает, что Гитлера следует признать «величайшим революционером двадцатого столетия», превосходящим даже Ленина своей способностью обуздать и затем направить в нужное русло недовольство масс, и что его идеи национального превосходства по-прежнему могут представлять угрозу в будущем. Больше всего он опасается того, что если западная цивилизация начнет постепенно разрушаться и, наконец, исчезнет, это будет грозить опасностью будущим поколениям. С усилением невежества репутация Гитлера имеет все шансы повыситься в глазах обычных людей, которые могут начать воспринимать его как некое подобие Диоклетиана, последнего жесткого создателя имперского порядка.[109]К счастью, такое развитие событий едва ли является делом ближайшего будущего, и если западная цивилизация когда-нибудь исчезнет, репутация Адольфа Гитлера вряд ли окажется среди первейших забот наших правнуков. Черчилль сам сказал что-то в этом духе, выступая в Палате общин 25 июня 1941 г.: «Если мы выиграем, никто нас не осудит. Если проиграем, судить будет некому».

Во вступительной части я попытался определить разницу между харизматичным типом лидера, к которому относился Гитлер, и вдохновляющим – Уинстон Черчилль. Когда мы наблюдаем за фокусником, показывающим трюки на детском празднике, половина из нас смотрит на его руки, пытаясь понять, как он это делает, а остальная часть публики просто наслаждается действом, испытывая приятное чувство искреннего удивления. Прирожденные скептики отдадут предпочтение вдохновляющему лидеру, а недоверчивые последуют за харизматичным. Потому в политике скептицизм является здоровой реакцией, которую следует поддерживать и поощрять.

Правда заключается в том, что Гитлер имел гораздо большую власть над воображением и психикой людей, нежели Черчилль. Гитлер запряг два самых мощных, хотя и недобрых, человеческих чувства – зависть и негодование – в свою колесницу и сумел проделать благодаря им поразительно долгий путь. После поражения Германии и Австрии в Первой мировой войне и их, как им казалось, униженного положения в результате Версальского договора было до умиления просто внушить германскому народу неистовую жалость к самому себе. На самом деле Гитлер просто был одним из огромного числа противоборствующих ультраправых политиков, пытавшихся добиться именно этого.

И наоборот, психологии Черчилля не были свойственны ни зависть, ни негодование. Писатель Джон Джулиус Норвич вспоминает поход в кино с родителями, Даффом и Дианой Купер, и Уинстоном Черчиллем: «Помню, фильм был про ирландских крестьян, и он то и дело повторял: «Бедная лошадь». А в конце заявил: «Зависть – самый бесплодный из всех пороков». Зависть немцев в 1918 г. к державам-победителям, их колониям и богатствам, но главное, к самому факту их победы сделала их легкими жертвами для Адольфа Гитлера.

Эксперименты Аша и Милгрэма

«Искусство лидерства, – писал Тони Блэр, – заключается в умении сказать «нет», а не «да». Говорить «да» очень легко»[110]. Проводившиеся несколько лет назад в Америке два знаменитых эксперимента – Аша и Милгрэма – демонстрируют, насколько просто людям говорить «да», и позволяют сделать очень тревожные выводы относительно нашей оценки склонности человека к подчинению. В ходе эксперимента, проводившегося в 1963 г. психологом Стэнли Милгрэмом, добровольцев (испытуемых) просили протестировать человека (актера), привязанного к стулу, электродами, подсоединенными к запястьям. Испытуемому сообщалось, что эксперимент проводится с целью проверки влияния боли на память человека. Актеру, игравшему роль другого испытуемого, предлагалось запомнить текст, и если он повторял его правильно, испытуемый ничего не предпринимал. Если же он запинался или ошибался, испытуемому, согласно условиям эксперимента, следовало щелкнуть переключателем на реостате, чтобы наказать его ударом тока. Напряжение тока возрастало по мере увеличения ошибок.