Читать книгу "Мой прекрасный негодяй - Кристина Брук"

– Перестаньте, – произнес он, прижавшись к ее губам.

И как только он мог столько времени воздерживаться от того, чтобы целовать ее? Ему казалось, что прошла целая вечность с тех пор, как он в последний раз касался этих ароматных, соблазнительных губ. Вкус ее был столь же сладостным, каким он его помнил, а рот, такой неземной на вкус, обладал вместе с тем притягательной женской силой. Он упивался ею до тех пор, пока всякая мысль об осторожности, утонченных приемах и медленном соблазнении девственницы через постепенное разжигание в ней страсти не была отброшена.

Он поцеловал ее еще крепче, припав к ней ртом и ощупывая ее нёбо языком. Она оставалась прижатой к стене, что позволяло ей устоять на ногах во время его страстной атаки.

И – чудо из чудес! – она поцеловала его в отчет. Сначала робко и нерешительно, потом горячо и страстно, запустив пальцы в его волосы.

Жар пронизал все его существо, кровь стучала в висках. Он привлек ее к себе, оторвав от стены и крепко обхватив обеими руками.

Она пробормотала нечто невразумительное, выражая не то удовольствие, не то беспомощную мольбу. Его рука скользнула к ее талии и ниже, лаская ее приятно округлые ягодицы. Он хотел, чтобы она поняла, как много она значила для него и что эта ночь сулит им обоим. Ее чуть слышный возглас подсказал ему, что она не только чувствовала его потребность, но и понимала ее.

Его губы скользнули ниже, к ложбинке между ее шеей и плечом. Мягко, без покусываний. Он не хотел ее напугать, хотя инстинкт требовал погрузить зубы в то место на ее шее, где пульсировала крохотная жилка. Она запрокинула голову, и ему пришлось поддержать ее, так как у нее совсем ослабли колени.

Кремового цвета холмики ее грудей, выступавшие из-под края ночной рубашки, так и манили его к себе. Он чуть ли не благоговейно поцеловал каждый из них.

– Я бы мог умереть прямо сейчас – и умереть счастливым, – пробормотал он, не отрывая губ от ее груди. Но это было лишь частью правды. Он сможет умереть счастливым лишь тогда, когда наконец проникнет в нее.

Его мужской орган тут же встрепенулся, откликаясь на эту мысль.

Глава 15

– Боже правый! – пробормотала Хилари.

Она понимала, что позволила себе зайти слишком далеко. Это было опасно, дурно, грешно. Он казался ей таким огромным, неотразимым и… мужественным. В кои-то веки она наслаждалась откровенной прямотой Давенпорта. Его необычайная уверенность в себе стала для нее облегчением после муки, вызванной столкновением противоречивых чувств в ее собственной душе.

Поэтому, когда он поцеловал ее – так властно и так умело, – она уступила жару, вспыхнувшему в глубине ее существа. Лишь ненадолго, твердила она себе. Всего несколько мгновений, и она свободна. Никто не узнает, что она дала волю подлинной сущности Деверов, таившейся в ней. Никто, кроме Давенпорта, разумеется.

Он целовал ее так, словно готов был ее поглотить. Прикосновение его губ было сладострастным, пьянящим и чрезвычайно волнующим. Она попробовала ответить так, как ей бы и в голову не пришло всего два дня назад.

Его руки бродили по ее телу, позволяя себе вольности, которые ее шокировали и вместе с тем интриговали. Когда его рука принялась поглаживать ей нижнюю часть спины, осознание собственного порочного влечения смутило ее слишком сильно, чтобы отстраниться.

Сама она не пускала в ход руки, не будучи уверенной в том, что от нее ожидалось и что именно могло считаться уместным или приемлемым. Перед ее мысленным взором промелькнул образ обнаженных ягодиц Давенпорта, а также цепких пальчиков Трикси, сгибавшихся в воздухе.

Осмелится ли она? Ее пальцы согнулись, затем замерли на месте. Нет. Ни за что на свете.

Она чувствовала давление его мужского органа, прижатого к ее животу, наводившего на мысль о флагштоках – прямых, гордых и почему-то грозных. Она бы отстранилась от него, если бы в тот миг Давенпорт не пощипывал ее шею так, что у нее ослабли колени, а мозг превратился в густую, вязкую массу.

Всякий раз, когда его губы прижимались к ней, чтобы вобрать ее в себя, по телу пробегали судороги. Девушка даже не представляла себе, что ее кожа может быть настолько чувствительной. Она и вообразить не могла, что мужчина способен заставить ее трепетать всем существом от неудержимого желания.

К тому времени, когда его лицо коснулось ее груди, она едва держалась на ногах от блаженства, и то, что он проделывал с ее телом, ее уже больше не шокировало. Ей просто хотелось большего.

Без сомнения, Давенпорт был самим дьяволом во плоти, раз успел полностью совратить ее за считаные минуты. Или дни. Хилари подозревала, что совращение началось с той самой минуты, как они встретились.

«Никто никогда об этом не узнает», – нашептывала ей другая, столь же дьявольская, сторона ее натуры, унаследованная от Деверов.

Чуть ли не рыча от нетерпения, Давенпорт спустил плечики ночной рубашки Хилари и высвободил ее груди. Холодный воздух ласкал соски, делая их острее и тверже.

– Розовые. – Его низкий, хриплый голос выражал удовлетворение. – Так я и думал.

И затем его рот накрыл ее сосок, поддразнивая его языком, лаская его со все возраставшим рвением. Его рука легла на другую ее грудь, поглаживая ее, взвешивая в ладони, мягко сжимая, проводя по ней большим пальцем вплоть до затвердевшего кончика.

Наслаждение оказалось настолько сильным, что она едва могла его вынести. Теперь-то ей стало ясно, из-за чего поднималось столько шума и почему люди готовы были ради этого жертвовать карьерой, а порой и жизнью. Это было восхитительно.

Хилари покачнулась, но, прежде чем она успела что-либо сообразить, Давенпорт подхватил ее на руки и уложил на постель. Ее ноги безвольно свисали через край, и он опустился перед ними на колени, чтобы снять комнатные туфельки. Затем он завладел ее юбками и задрал их кверху, попутно проводя рукой по ее ногам.

– Ч-что вы делаете? – произнесла она, чуть более встревоженная теперь, когда он перестал терзать ее грудь. Ее тело словно растворилось в мягком матраце, однако прикосновение холодного воздуха к ее бедрам вдруг заставило ее почувствовать собственную уязвимость.

Она слегка приподнялась на локтях и выглядела очень соблазнительно. Ночная рубашка была опущена ниже обнаженных грудей, приподнимая их, подол задран до самых бедер. И голова Давенпорта как раз в это мгновение стремительно исчезала между ними…

– Давенпорт! Что вы…

– Моя дорогая Хани, мне не терпелось проделать это с вами с первого же момента, как я вас увидел. Просто лежите и наслаждайтесь.

Последние слова он произнес чуть слышно, приникнув к ее бедру. Его рот коснулся ее чувствительной кожи, и затем он поцеловал внутреннюю сторону бедра. Давенпорт пробормотал еще какие-то слова, очевидно, призванные ее успокоить, но Хилари не могла расслабиться, когда от каждого его прикосновения по ее телу волнами пробегали приятные судороги.