Читать книгу "Мозаика любви - Наталья Сафронова"

— Кому же пришлось сыграть эту малопочтенную роль? — усмехнулся Берти.

— С точки зрения справедливости и гуманности случайный человек не должен был пострадать от этих затей, поэтому… — начал Анатолий.

— Поэтому вы выбрали Карло? — со смехом перебил своего собеседника адвокат.

— Вы так прозорливы всегда? — иронично заметил Лобанов и, утвердительно кивнув, объяснил: — Все получилось спонтанно. Я понял, что роль отравителя мне дается легче, чем роль вора. После спуска по целине я был спокоен и уверен в своих силах. Когда я вернулся к подъемнику, уже вечерело. У входа в тратторию, где, как всегда, толпился народ, меня окликнул Карло и попросил взять глинтвейн для него и чай для Лючии, а сам отправился сдавать ее шезлонг. Пока я ждал своей очереди у стойки, никакие преступные планы не роились в моей голове, там было волшебно пусто. Но когда, поставив бокалы и чашку на поднос, я достал портмоне, то вместе с ним из кармана, как змей-искуситель, выполз мягкий мешочек очечника с хранящимися в нем ворованными таблетками. В пустой голове что-то заработало, и я хладнокровно, не таясь, достал одну таблетку, бросил ее в бокал с горячим напитком, благоухающим винными парами, помешал пластиковой палочкой, положенной на чайное блюдце, и направился к освободившемуся столику. Когда спустя минуты появился Карло, я, не испытывая никаких опереточных сомнений, придвинул ему глинтвейн и выразил опасение, что остынет чай. Лючия появилась следом, в коконе музыки, защищающей ее от суеты, шума, ненужных слов. Она сидела рядом со мной, но казалась далекой и недоступной незнакомкой. Я так хотел, чтобы она коснулась меня хоть взглядом, но ее глаза не желали видеть ничего вокруг, они были обращены внутрь. Карло, видимо, тоже почувствовал, насколько она далека, что-то спросил, взял ее за руку, но она лишь равнодушно качнула головой. Он наклонил голову и рассеянно покрутил опустевший бокал. Я поднялся, он встал следом и почти официально попросил меня остаться ненадолго с Лючией, пока он спустится еще раз. Я понял, что у нас с ним общее средство от душевных ран — гора. И, машинально согласившись, вернулся за столик.

— Подъемник скоро отключат, — предостерег я его, забыв о других опасностях.

— Подняться успею, — махнул он рукой в сторону медленно ползущих в гору пустых штанг и поспешно вышел.

Я подошел к окну и рассеянно наблюдал, как он встал на лыжи, поймал штангу и медленно поплыл вверх. Только когда его одинокая фигура в синем с желтыми полосками комбинезоне растаяла в сумерках, я вспомнил о таблетке. Ее действие начнется минут, через пятнадцать. Успеет ли он спуститься, справится ли с сонливостью? Я вышел на улицу и стал поглядывать на склон в надежде увидеть Карло. Вскоре на трассе показался лыжник, и я успокоился. Но чем ближе он спускался, тем больше привлекал мое внимание. Вскоре я узнал в этом лыжнике служащего, который дежурил сегодня на верхней остановке. Я подошел к нему.

— Мой друг поднялся на склон последним. Вы видели его?

— Да, я дождался его, выключил подъемник и поехал вниз. Он махнул мне рукой, что-то крикнул, но я не слышал, торопился. Ему лучше спуститься сейчас, а то совсем стемнеет, — зачем-то посоветовал мне этот парень и укатил. Видимо, правда, спешил.

Я вернулся к Лючии. Она сидела, откинувшись на спинку стула, и без интереса разглядывала тонкую пленку, покрывшую ее остывший чай.

— Ждал Карло, — объяснил я ей мое отсутствие.

— Он звонил. Спускаться не будет. Темно. У него плохое самочувствие. — Ее французский язык отличало школьное однообразие.

— Ему нужна помощь? Вызвать спасателей? — с готовностью спросил я, пытаясь скрыть радость от столь неожиданного результата моего эксперимента.

— Он просит не волноваться. На станции тепло. Он там переночует. Просит вас подвезти меня до гостиницы. — Ее голос был спокоен и равнодушен по-прежнему.

— Как следует из этого эпизода, мой уважаемый клиент еще и злоупотребил доверием? — строго глядя на Лобанова, произнес адвокат, пытаясь нащупать в этой любовной мелодраме процессуальную канву.

— Я постараюсь, не отвлекая вас подробностями, перейти к описанию «состава преступления», но для этого мне нужно собраться с мыслями и вспомнить последовательность событий, — хотел ускорить повествование клиент.

Однако адвокат воспротивился:

— Пожалуйста, не упускайте ничего, мне нужно составить возможный список свидетелей защиты, к тому же мое время — ваши деньги.

Лобанов продолжил:

— Ни тревога о муже, ни свобода не нарушили ее спокойствия. Мы пошли к машине. Я зашел все-таки к дежурным спасателям и предупредил, что на верхней станции остался человек. «Там часто ночуют, если хотят встретить рассвет на Монте-Бьянке. Говорят, кто первый увидит солнце, тому все грехи простятся», — успокоил меня немолодой сторож. Вагончик фуникулера был полон последними возвращающимися лыжниками, спешащими на равнину к своим автомобилям. Я стоял около Лючии, загораживая ее от чужих рюкзаков и чехлов. Уступая место кому-то, она прижалась ко мне, и я понял, что больше всего хочу держать ее в объятиях.

— Разрешите пригласить вас сегодня куда-нибудь потанцевать. Вы ведь любите музыку?

— Не всякую. На дискотеках очень шумно. — Она не сказала «нет».

— Давайте попробуем, если не понравится, то уйдем, — настаивал я.

— Хорошо, но я хочу заехать к себе, мне надо переодеться и принять лекарства.

— Отлично, а я пока закажу столик, — решительно закончил я обсуждение, чтобы не дать ей передумать.

Мы молча скользили по серпантину дороги вниз к огням Курмайера, зажатой узким ущельем деревушки, превращенной в модный курорт для таких, как я, желающих поддерживать неизменно высокий уровень адреналина в крови. В машине было жарко, и Лючия мило, по-домашнему размотала шарф, сняла перчатки, что-то искала в сумочке. Ее близость волновала меня надеждой, но я боялся дать волю мечтам, чтобы она не почувствовала это и не испугалась меня. Я сосредоточился на дороге и вскоре подвез ее к отелю. Не паркуясь, притормозил и сказал ей в спину, когда она покидала машину:

— Через час жду вас в холле.

Мне сигналили сзади. Я быстро тронулся, не дожидаясь ответа, заметил в зеркальце заднего вида, что она что-то крикнула вслед, но не остановился. Мне не нужен был отказ. Только выходя из машины у клуба, я обнаружил забытые Лючией на сиденье перчатки и чехол с дисками. Это была удача. Перчатки — повод настаивать на встрече, если она не захочет спуститься ко мне сегодня. А диски — дневник, который не запрещено читать даже по самым строгим правилам приличия. Музыка, которая обычно отгораживала ее от меня, может стать тем главным, что нас объединит на сегодняшний вечер. Ведь времени на то, чтобы привлечь ее внимание, у меня было в обрез. Пока Карло спал на плече у Монте-Бьянки, мне хотелось бы увидеть голову его жены у себя на плече. Но для этого нужно пробудить в ней интерес, симпатию, желание, и все это за один вечер. Недавно блюз послужил мне сводником, а на сегодняшний вечер я ждал помощи от попсы. С дисками Лючии в руке я вошел в клуб и потребовал диджея сегодняшней программы. С напором в лучших традициях «новых русских», к которым как-то притерпелись в Куршевеле, но еще не привыкли в этой деревушке, я предложил денег за то, чтобы звучала только любимая музыка моей любимой. Он пытался посчитать, сколько стоит заказать треки, да сколько их будет, но я прервал его вычисления, удвоив, сумму.